Миша, почему ты такой пижон?

Ну хочешь велосипед?

1055: By Misha Verbitsky (Admin) on Thursday, December 07, 2000 - 17:48:

Псоя прекрасная статья о Шише здесь
http://www.russ.ru/culture/song/20001206.html
Там очень интересно про две тенденции в
поэтике нашей: одна условно Юдик-Шермановская
и Боба-Иисусовичевская (еще тут нельзя
не упомянуть стихи Дацевича, под именем
Ефима Шпината см. вот например

 
         АТЛАНТИКА 
 
         По морю плывет атлантический кит, 
         Усами шумливо шурша. 
         Внутри его бродит и громко кипит 
         Простая морская душа. 
 
         Планктон расплывается грязью веков, 
         Поверхность покрыта землей, 
         Но кит неотступен, могуч, и готов 
         Издать ужасающий вой. 
 
         Кричите, киты! Вам свобода дана, 
         Вы сможете мудрость познать, 
         За вас подымают бокалы вина, 
         И вам навсегда исполать! 
 
         Не пил за военные розы поэт, 
         Не брал горизонт за хребет, 
         Он песни свои проливает на свет, 
         В пучину бессмысленных бед. 
 
         И верится мне, что велик океан, 
         И вечные мели крепки, 
         И с мачт кораблей атлантических стран 
         Безумно поют моряки. 
 
         Их песни надеждой гремят над водой, 
         Звенит сердцевина морей,  
         Но мудро в засаде засел китобой 
         У береговых батарей.  
 
         И мы - не такие. И все -- не о том, 
         И где-то потерян конвой...      
         Кричите, киты! В этом мире простом 
         Вы словно маяк путевой. 
 
         Вы наша надежда, вы наш идеал,  
         Вы наш неизбежный покров 
         У лунных концов атлантических скал, 
         Где молкнут машины миров, 
           
         Где сердце морей затихает, звеня, 
         Где ванты засунуты в шкот, 
         Где вы похороните, черти, меня,  
         И скажете: помер, удод... 
 
         18 июня 2000 

 
Орки в первом поколеньи 
 
  Мы - Орки в первом поколеньи, 
  Мы - Авари; и наше пенье 
  Еще звучит без озлобленья 
  Через листву. 
 
  Но мы пойдем считать ступени, 
  И добредем до некой Тени, 
  И забредем в нее, и сменим 
  Свою судьбу. 
 
  Мы - Орки в первом поколеньи, 
  Мы - потерявшие терпенье; 
  Пусть обвиняют нас в измене, 
  Мы их умней! 
 
  Очей зеленое мерцанье, 
  Мечей веселое бряцанье, 
  И несомненно - отрицанье 
  Других путей! 
 
  А наши лица так прекрасны, 
  Так незапятнаны, так ясны, 
  И совершенно безопасны - 
  Издалека... 
 
  А что мечи - то дело наше! 
  Мечами мы еще не машем, 
  Мы при своем, а вы при вашем. 
  Пока. 

 
 
...Если слышен смех мангусты, 
Если страшен день вчерашний, 
Если завтрашний в крови, 
Если небо безмятежно, 
Эта сказка безнадёжна, 
Эту сказку не зови. 
 
Не зови, не стой напрасно. 
Как лицо ее прекрасно 
Под названьем Элберет! 
Кто услышит этот голос - 
Канет, канет в черный коллапс, 
И заплачет, и замрёт. 

Барбара разбирала яблоки... 
 
Барбара разбирала яблоки, 
Давала всякому - 
Старому, малому, грешным и праведным. 
Барбара разбирала яблоки, 
За дверью молились и плакали, 
Ночь упала на город, 
Туманом укрыла развалины, 
Было так темно и так холодно, 
Страшно уйти, тяжело остаться... 
Ночь, укрой их ласковым пологом, 
Тех, кто в закрытые двери стучатся. 
Никто не откроет - все уже умерли 
Пепел остыл, миновало столетье... 
Пусть и пришельцы в городе мумий 
Вкусят белого яблока смерти. 
Ветер - звереныш без матери, 
Плачет, царапает стекла... 
Пустим погреться? 
Пусть он утешится, 
Дай ему яблоко, Барбара, 
Будет ему вместо сердца. 
Чем не игрушка зверенышу? 
Возьмет и забудет, 
Что одинок и покинут, 
Горечь скитаений и бронзовый звон колокольцев, 
Холод и гулкое эхо домов опустевших. 
Барбара разбирала яблоки, 
Брала их бережно, 
Говорила им что-то, негромко и ласково. 
Барбара разбирала яблоки, 
Под кожицей нежной 
Пряталось тайное солнце 
и билась живая влага. 
Небо сияло высоко, яснее ясного, 
Мальчик лукавый срывал виноградные гроздья. 
Город готовился к празднику... 
Почему это сказка? 
Почему нас не ждут у ворот чудесного города? 
Почему не сбываются сны, 
Где приют долгожданный, 
Где мой ласковый дом, 
И кто меня встретит у двери,- 
Расскажи мне об этом, Барбара-чужестранка, 
Расскажи что угодно, 
Я глупенький, я поверю. 
 
Барбара разбирала яблоки, 
Давала всякому - 
Старому, малому, грешным и праведным. 
Барбара разбирала яблоки, 
Осталось последнее, 
Давнее, дивное, тайное, 
Заветное, как сердце, как дыхание, 
Обласканное, бережно хранимое... 
Пора отдать. Полюбоваться на прощание.. 
Кому достанется последнее, любимое? 
Люди в черном, 
Без улыбок, с одной бесконечной нежностью, 
Пришли научить не бояться смерти. 
Смерти не будет, 
Просто сердце не сможет биться, 
У мужа лицо посереет, заплачет дочка. 
Время излечит, придется смириться... 
Но яблоко, яблоко... 
Золото его и ласку, 
Способность согреть 
И вкус бесконечно щедрой осени - 
Кому же? 
Дочери, как чудесную сказку, 
Мужу - как память, 
Мальчику синеокому - как город, 
Чтобы без крови и крика, 
Скупщику - как прощение, 
Огнеголовому страннику - 
В подарок любимой женщине... 
Кому же? 
Барбара разбирала яблоки, 
Давала всякому... 
Погребально храмы заплакали... 

Слушая "Песни Черной Лютни" 
 
Черная книга, скорбная песня ветра, 
Плач без надежды в уже безнадежном мире  
Где ты, мой поезд, считающий километры   
Сколько их?   думаю, тысяча двадцать четыре. 
 
Мир истончается, скоро уж рухнут подпорки, 
Собственным голосом взвоют восставшие мифы. 
Если теперь в Кишиневе заводятся орки   
Будут в Москве аримаспы и хищные грифы. 
 
Это   начало лишь: долго я воду мутила, 
Древние силы будила, кольцом зазывала  
Будет с боями идти к нареченной Аттила, 
Только, наверное, сгинет, как прежде бывало. 
 
Кто бы наставил меня:  Поезжай на здоровье!    
В путь проводил, что лежит то дугою, то хордой 
В земли Молдовы, а кто говорит   Приднестровья, 
(Мне почему-то сегодня послышалось:  Мордор ). 
 
 Даже отъявленный черный по опыту знает: 
Ночи сменяются злыми, но все-таки днями. 
Мне ж хоть приснится, как те города возникают, 
Споря со звездами, у горизонта огнями. 
 
Грянут над ними снега или хляби прольются, 
Тот, кто захочет найти их,  дорогу отыщет. 
Мимо проходят века   города остаются, 
Хоть их порой называют уже  городища .