Нетовцы, будучи истовыми христианами, крайними консерваторами, оказались в ситуации, когда сама бытийная ткань окружающего мира во всей его совокупности --- в природе, обществе, религиозных институтах, в политике, самой материи, наконец --- утратила свое световое измерение, замкнулась в темных и безысходных лабиринтах отступничества, откуда не было больше выхода к горизонтам спасения и преображения. Нетовщина разделилась на поющую и глухую, самая радикальная --- глухая. Она утверждала, что из мира изъято вообще все, что церковь на небо ушла. При этом Спасово согласие называлось так, поскольку считалось, что и в этой ситуации Сын Божии, Исус Христос может по своей воле и благодати все же спасти тех, кого посчитает нужным, но в качестве исключения, как бы уже совершенно вне зависимости от действий человека, который отныне обречен во всех своих путях.
Нетовское направление в староверии только на первый взгляд может показаться протестантистским, прогрессистским и т.д. На самом деле, это глубочайший консерватизм, и отказ от большинства православных обрядов и таинств у Спасовцев свидетельствует не о преодолении их, но о радикальном отказе признавать в качестве аутентичного то, что заподозрено в порче. Очень важно это понятие --- порча. Для нетовцев после раскола испорчен весь мир, вся Русь, все Русское Православие, к которому исторически стянулась вся избранная, спасенная благая часть бытия.
Нетовцы утверждают трансцендентность удалившейся святости трагически, безмерно сокрушаясь об утраченной полноте. Они не просто констатируют факт, что ничего нет, они выплакивают его.
Любопытный момент: нетовцы почитают среди первых учителей своего согласа старца Капитона, вождя лесных старцев, которые появились в Заволжье еще до раскола. Старец Капитон был крайний аскет, спал стоя, привешивая себя на цепь, разговлялся луковицей, проповедовал абсолютный пост --- хоть до смерти. Капитон одно время был близок к Царю, но потом --- из-за интриг высших клириков --- был удален, но не особенно огорчился, так как согласно его взгляду на мир --- в нем нечего было более делать. Удалившись в леса старец Капитон висел на своей цепи и считал, что все потеряно. От эпитетов, которыми он награждал существующую церковную иерархию, краснели бесы.
Великий Капитон! До какой степени он был прав!
Но можно заглянуть еще дальше: в эпоху спора святого Иосифа Волоцкого с преподобным Нилом Сорским. Преподобный Нил Сорский, представитель русского исихазма, настаивал на крайнем аскетизме, на отделении монашеского бытия от русского мира и дел его. Косвенно намекал преподобный Нил Сорский на то, что Святая Русь тоже вот-вот отойдет от ее идеала, как пала Византия, так как последние времена и заведомо все духовное должно сделать окончательный и решительный выбор в пользу пустыни, оставив монастырские угодья, тягловое государство, тяжелый труд всеобщего спасения административным, кадровым инстанциям. Его оппонент, святой Иосиф Волоцкий был категорически против такого подхода и настаивал на полной святости Руси и в духовно-монашеском, и в державно-политическом, и в хозяйственном аспектах. Святая Русь по Иосифу Волоцкому вбирала в себя духовное, не противопоставляя его другим сторонам бытия. Святой Иосиф Волоцкий утверждал континуальность, непрерывность между матерью-пустыней и тягловым государством, так как в Святой Руси все было направлено к единой цели --- к всеобщему Спасению и Преображению в лучах великого последнего града Москвы-Третьего Рима. Исторически победил святой Иосиф Волоцкий. Но правда преподобного Нила Сорского не стерлась, она ждала своего часа.
Потом пришел старец Капитон, а потом нетовцы обосновали свою великую Боль абсолютизацией катастрофического онтологического, сотериологического и метафизического содержания раскола.
Можно идти еще вглубь веков и прослеживать афонский след преподобного Нила Сорского. Дело в том, что греческое Православие столкнулось с разделением церкви и государства (мира) еще раньше --- в момент взятия Царьграда агарянами. В этот момент традиционно пессимистическая аскетика (авва Дорофей еще говорил: не могу быть одновременно с Богом и с людьми, чувствуете куда это может завести?) получила подтверждение своей трансцендентальной правоты --- пустыня отныне имела карт-бланш в мире, где свирепствовали немытые потомки Измаила, а не пригожие византийские василевсы. Матерь Пустыня.
Афонских исихастов их противники обвиняли в ереси мессалиан. Так называется сочинение, направленное против святого Григория Паламы, писанное его противником Варлаамом. Мессалиане --- древняя ересь, но в полемике речь идет о новых мессалианах, как называли в ту эпоху богомилов. Богомилы-мессалиане --- это продолжение гностического направления раннего христианства, которое утверждало обратный характер мира земного по отношению к миру небесному. По учению богомилов земной мир фундаментально отличен от мира небесного, так как создан павшим ангелом, сатанаилом. Поэтому земные институты, в том числе религиозные, не имеют реальной силы и только укрепляют могущество князя мира сего. По этой причине у богомилов была своя параллельная иерархия, которая противопоставлялась официальной церкви, и пути спасения были крайне узки, сопрягаясь с предельной аскезой, с полным отречением от мира материи.
Но и богомилы и мессалиане появились не на пустом месте. С первых лет распространения христианства существовали течения, склонные противопоставлять световую реальность Христа, миры Спасителя, возвышенную, трансцендентальную этику Нового Завета, бытоустроительной, реалистически-прагматической земной иерархии, эре закона, где все исчерпывалось логикой поощрения-наказания, распознанной как инструмент сатаны, т.е.е миру имманентной тьмы. Таковы были гностики-дуалисты, и особенно известный ересиарх Маркион, на основании антихристианской этики отвергавший весь Ветхий Завет. (Особенно его возмущал случай, когда пророк Елисей натравил убийцу-медведицу на невинных детишек, дразнившихся на него за его плешивость.)
Вне христианского контекста мы также встречаем аналогичное отношение к нижнему миру в буддистской традиции. Учение о сущности мира, как страдании и аморальном колесе перевоплощений, лежит в основе буддистской сотериологии. Здесь нет гностического дуализма, нет богомильской идеи злого демиурга, но смысл приблизительно тот же: подоплека мира в страдании и зле, необходимо вырваться оттуда, обратить свое внимание на ИНОЕ, погасить мир, стяжав нирвану.
Дошли до царевича Сиддхарты. Но от матери-пустыни не удалились. Излюбленный православный мотив нетовцев --- история о царевиче Иоасафе (память 19-го ноября по старому стилю), которая вплоть до деталей повторяет каноническую историю Будды Гаутамы. Этот же сюжет о царевиче Иоасафе был излюбленным в Нило-Сорской пустыне (Коринфский Народная Русь, М, 1901).
Царевич Иоасаф, сын индийского царя Февдула, принял Православие в своем дворце от старца Варлаама и отказывался выходить наружу. Его отец, обеспокоенный угрюмостью сына, уговаривал его выйти погулять, распорядившись убрать с глаз долой из царского сада больных, старых, инвалидов и нищих. Но сквозь плотную и чуткую стражу просочился какой-то убогий, как на зло попался на глаза царевичу Иоасафу и замямлил: Ой, дитятко! Как в лета войдешь, хуже меня будешь; да и помирать надо, дитятко! Посмотрел молодой красавец царевич Иоасаф-Гаутама и пошел в матерь-пустыню.
Диалог между царевичем Иоасафом и матерью-пустыней воспет в знаменитых русских песнях, особенно популярных у староверов и, естественно, нетовцев. Здесь удивительный мотив: по-русски понятая пустота (шуньята), альтернативная проклятому обреченному миру, обретает веские, плотские черты. Трансцендентное описывается в терминах сакральной русской природы.
Царевич Иоасаф
(Асаф) на предостережения матери-пустыни, что мол, де круто и лихо ему
в ней дикой и отчужденной будет, отвечает:
Если мы держим в сознании все предыдущее, то должны обратить внимание на то, что Трансцендентное (матерь-пустыня, мать-пустота) описывается здесь как насыщенная парадоксальным смыслом потаенным русская природа, последнее утешение нетовца, висящего на цепях лесного старца, беглого богомила...
Вот фрагменты
нетовской версии истории о царевиче Иоасафате (цитируем по Коринфскому):
Как шел старец по дорожке, черноризец по широкой... (...) Идучи слезно плачет, во слезах пути не видит, во рыданиях слова не молвит. Навстречу Сам Христос Царь Небесный. Говорит Христос: Ой ты, гой еси, старец-черноризец, слезно плачешь? О чем, черноризец, воздыхаешь? Ответ: Ой ты, гой еси, Христос, Царь Небесный! Как мне, Господи, не плакать? Потерял я златую книгу (выделение наше - А.Д.), потопил я ключ церковный (выделение наше - А.Д.) в море!
Речь идет в нетовском контексте об утрате Церкви и церковных таинств. Златая книга --- таинства. Ключ церковный --- церковная иерархия. На небо ушла.... Все.
Христос за парадоксальным
обретением и того и другого, посылает старца-черноризца (в некоторых версиях
царевича Асафа) в пустыню. Старец(Асаф) говорит тогда:
Вслед за тем Христос повелевает своим православным христианам бежать из городов-сел от народившегося антихриста:
Удивительное сочетание в этом русском трагическом гнозисе
а) примордиальной русской природы (где райские птицы пробуждают монаха к чтению полунощницы, а сама пустынь описана весной как невероятно притягательная богатая красой и нарядами, плотски влекущая женская сущность),
б) метафизической
концепции о трансцендентности шуньяты (пустыни-пустоты) и
в) огненного страдания.
Вы поставьте костры большие, положите в них серы горючей, свои телеса вы сожгите!
Как бы мы ни подходили к этой теме, факт остается фактом, есть люди наделенные гностическим темпераментом, врожденные нетовцы, которые жарко и плотски взыскуют Трансцендентного и органично, спонтанно и безыскусно воспринимают имманентное как гниение, тлен и гибель. Они объясняют себя по-разному. Они сбиваются в группы и формулируют догмы. Их отличают не формальные, но более глубокие признаки, не доктрина, но архетип. Метадоктрина универсальной нетовщины. Оказавшись в той или иной культурно-религиозной среде, гностики-нетовцы по-разному выражают свое послание. Нельзя сказать, что их Послание --- всегда одно и тоже. Будем осторожны --- это Послание всегда очень и очень похоже.
Кое для кого, огненная пустота боли и одиночества жива и полна смыслом, а наполненный петрушками многоликий мир (в том числе и наше собственное тело, шире, наша собственная индивидуальность) есть ноющая, бессодержательная, отталкивающая пустота. И нам с ними никогда не понять друг друга.
Les gens du jour ne vous comprennent plus... On est separe d'eux par tout la peure et on en reste ecrase jusque moment ou ca finit, d'une facon ou d'une autre... Dans la vie ou dans la mort (Л.Ф.Селин. Путешествие на край ночи).
Горизонты нетовщины. Любезный костровый поцелуй метери-пустыни. Богомилы, катары, царевич Иоасаф, древний Гаутама.
Мы стояли там, где стоим. Столько веков... Столько смертей... Столько сырых соленых капель из одурелых красных глазниц... Спокойной ночи, старец Капитон.
Желаем тебе не проснуться завтра.
А.Дугин
