Пушкин

Вот что нынче мне из Пушкина представляется наиболее -- --

I

Однажды, странствуя среди долины дикой
Незапно был объят я скорбию великой
И тяжким бременем подавлен и согбен,
Как тот, кто на суде в убийстве уличен.
Потупя голову, в тоске ломая руки,
Я в воплях изливал души пронзенной муки,
И горько повторял, метаясь, как больной:
``Что делать буду я? что станется со мной?''

II

И так я сетуя в свой дом пришел обратно,
Уныние мое всем было непонятно.
При детях и жене сначала я был тих,
И мысли мрачные хотел таить от них;
Но скорбь час от часу меня стесняла боле;
И сердце, наконец, открыл я поневоле.
``О горе, горе нам! Вы, дети, ты, жена! --
Сказала, -- ведайте: моя душа полна
Тоской и ужасом; мучительное бремя
Тягчит меня? Идет! уж близко, близко время:
Наш город пламени и ветру обречен;
Он в угли и золу вдруг будет обращен,
И мы погибнем все, коль не успеем вскоре
Обресть убежище; а где? о горе, горе!''

III

Мои домашние в смущение пришли
И здравый ум во мне расстроенным почли.
Но думали, что ночь и на покой целебный
Охолодят во мне болезни жар враждебный.
Я лег, но во всю ночь все плакал и вздыхал
И ни на миг очей тяжелых не смыкал.
Поутру я один сидел, оставя ложе.
они пришли ко мне; на их вопрос я то же,
Что прежде, говорил. Тут ближние мои,
Не доверяя мне, за должное почли
Прибегнуть к строгости. Они с ожесточеньем
Меня на правый путь и бранью и презреньем
Старались обратить. Но я, не внемля им,
Все плакал и вздыхал, унынием тесним.
И наконец они от крика утомились
И от меня, махнув рукою отступились,
Как от безумного, чья речь и дикий плач
Докучны, и кому суровый нужен врач.

IV

Пошел я вновь бродить -- уныньем изнывая
И взоры вкруг себя со страхом обращая --

и т.д.