Дима Каледин

Опять Псой (в двух частях с примечаниями)

Вербицкого уже заебало писать про Псоя; в этот раз буду писать я. Предвариательного знакомства с источниками не предполагается и не требуется. Части независимы. Линки даны.

1. Псой Короленко и молодежная филология.

Прошлая неделя выдалась какая-то похоронная.

В пятницу, 26 февраля, происходил концерт П.Г. Короленко и группы "Единый" (т.е. П.Г. Короленко соло) в помещении Фонда Сороса на метро Аэропорт (ул. Черняховского д. 4а). Разгревала "группа" А. Шульгина 386DX. Если кто не знает, это действие представляет собой допотопный компьютер, который стоит в углу, мигает лампочками и из концептуальных соображений делает вид, что развлекает публику, играя MIDI-демонстрашки для музыкальных программ. Я застал только последние минут десять. Как это ни странно, публика развлекалась из всех сил.

Дальше был Псой. Народу было таки да, много. В программе была заявлена "молодежная филология".

Встретив это словосочетание в первый раз, я отмахнулся от него другим: "филфаковский капустник¹", считая, что все как бы понятно и тривиально. Мне объяснили, что это не так. Да и сам я вижу, что явление заслуживает подробного разбора.

По-видимому, точнее всего будет использовать естественнонаучную терминологию. Представим себе начитанное человеческое животное средних лет, в условном пиджаке, которое умеет интонировать как филолог, знает слова, и чувствует себя от этого хорошо. Представим себе какое-нибудь слово. Вот например "деррида". Или "сакральный". Или "десакрализация". Или "Бахтин" и "смеховая культура". Днем обьект рассмотрения воспринимает "дерриду" как нечто скучноватое, но безмерно авторитетное: "сакральное". Наступает вечер. Он/она приходит в клуб, снимает условный пиджак, выпивает водки из пластикового стаканчика; ему поют песню "Пой, деррида".

Происходит "десакрализация". Человеческое существо чувствует себя хорошо -- оно a. "смеется" над b. "дерридой". Парадоксальным образом наблюдаем двойной эффект: "смеется" не над чем-нибудь, а над таки да "дерридой". С другой стороны, над самой "дерридой" таки да, "смеется". В какую сторону не поверни, человеческое существо получает положительное подкрепление; с какой стороны не подойди, стоит надежная защита от непредусмотренных негативных эмоций.

Можно подходить только с одной из сторон. Вместо дерриды можно взять слово нейтральное и техническое, например "палимпсест". Тогда никакой десакрализации не будет, будет только эффект узнавания и классового родства с аудиторией -- здесь все очень рафинированные люди. А можно взять слово неученое, но заряженное: "хуй", "пизда", "блядь". Тогда интеллигентные еврейские женщины средних лет будут в унисон визжать от восторга и самозабвенно пришептывать, как в песне группы "Единый" про Невский проспект:

Все люди -- бляди!
Весь мир -- бардак!

Однако по отдельности все это много раз было. Жариков уже писал о рок-музыке умные статьи в этнографических терминах. Осмоловский уже выкладывал на Красной площади слово "ХУЙ" из дипломированных деятелей искусств. Новизна "молодежной филологии" -- в том, что она работает именно как пакет. Отсюда вычисляется целевая аудитория: люди, до того забитые образованием, что от страха не могут уже смеятся над чем-то неутонченным, и до того не верящие в это самое образование, что не могут реагировать на утонченности иначе как рефлекторным, надрывным смехом.

В качестве приправы, или если станет совсем стыдно, можно добавить рефлексию; тогда получится "постмодернизм". Ведь гипотетическое воспринимающее существо по программе проходило Бахтина, знает слова, и, слушая песенки, получает отличный повод произнести внутри своей головы все вышеизложенное, да и много другого. От чего ему, надо полагать, становится еще гораздо более хорошо. Иными словами, слушая П.Г. Короленко, можно вообще не снимать условный пиджак -- прямо так в пиджаке и наблюдать например за тем, как на ваших глазах, с вашим участием из хтонических глубин коллективного бессознательного вылазит на божий свет актуальное искусство, до краев полное карнавальной телесности. Конкретные слова не важны. Они выбираются по индивидуальному вкусу.

Отмечу, как и многие до меня, что вся эта филология сиречь п-изм у Псоя выходит довольно живо. Типа:

Я Жене, а ты Батай--
Скорей за хрен меня хватай!

-- смешно. Или еще:

Идет Фассбиндер <забыл где>
Вертит <забыл кого, кого-то тоже смешного> на хую,

или как-то так. Он пляшет еще при этом уморительно, и делает руками жидомасонские жесты. Или вот, в процитированной выше песне про Невский проспект: он вдруг перестает петь и начинает зачитывать мелодически из Гоголя про "не верьте этому Невскому проспекту! Он врет, этот ебаный Невский проспект" -- весело и с душой. Когда мы были школьники, старшие студенты водили нас на выходные в лес, сажали вокруг костра и до утра пели нам песни. Кто-то пел, например, Луферова. Большинство -- Щербакова. Некоторые выпивали водки и пели пародии на Щербакова. Это выходило тоже весело и с душой.

Какого бы конкретного вида не были человеческие животные, они стремятся сбиться в веселое стадо, толпу, публику. Таковы законы природы. Очень рафинированные люди в виде толпы ничем не отличаются от любых других людей в виде толпы. Но каждому виду, чтобы собраться в бабуинское племя, требуется свой формообразующий центр -- лозунг, самоназвание, знаковая фигура. Псой отлично справляется с этой ролью. Впрочем, лично Псой здесь почти ни при чем -- не будет его, будет кто-то или что-то еще².

Тем не менее, П.Г. Короленко так честно играет П.Г. Короленко, что совершенно сросся с образом -- из-под молодежно-филологического одеяния не видно вообще ничего.

Есть два исключения. Во-первых, те две или три песни, где про евреев. То есть все мы тут типа не только филологи, но и евреи, и у нас свои еврейские шутки, ага. Но это скучная часть. А есть еще и нескучная -- квази-религиозная, условно хасидская; по моему ощущению, важная для самого Псоя -- на каком-то глубоко похороненном бессознательном уровне, где он таки да, серьезен. Она же, загадочная, проявилась в Ru.Shtetl. Про это ниже.

Другое исключение -- последняя (и самая, наверно, известная) композиция про хтонический принцип. Мне нравится текст. Здесь тот же эффект, что с евреями. С одной стороны, все мы знаем, что "Рождение трагедии из духа музыки" это название книжки, С другой стороны, это как бы неважно -- наоборот, кажется, что автор этого самого духа музыки видит совершенно вживе и наяву. Не знаю почему так. По-видимому, песня старая и сочинена еще до изобретения автором молодежно-филологического амплуа.

Главное вопрос про Псоя, который волновал умы с прошлого лета, был такой: откуда он, собственно, взялся, и что с ним дальше будет. Откуда взялся, по-прежнему непонятно, что будет, тоже писано вилами на воде. Зато понятно уже, чего точно не будет. А именно: вопреки пророчествам, П.Г. Короленко никогда не станет ни новым Аукционом, ни заменой Мумий-Тролля со Сплином. Его аудитория -- те 50 или 100 человек, которые знают слова, умеют интонировать и ходят на каждый концерт. Коммерческий потенциал действа равен нулю. Это не хорошо и не плохо; это никак.

Камерные вещи, сочиняемые филологами для филологов, со стороны воспринимаются до смешного по-разному. Могут быть хороши (e.g. Болотов), могут быть безобразны (ну там А. Левин, или Кузьмин с Байтовым и все блядское обьединение Вавилон), могут быть промежуточны и безлики -- вроде и ничего, но целиком прочитать нельзя, потому что становится скучно. Из этой категории, например³, роман "Золото и Г." из Тенет.

Музыку Псоя определить по этой шкале нельзя, потому что ее нельзя расслышать за радостными хлопками в ладоши. Есть две равновероятные гипотезы. Первая: все, что мы видим, есть труп чего-то прекрасного, что существовало лет десять назад, умерло естественной смертью, и теперь рецикливается и гальванизируется на радость наконец-то возникшей аудитории. Вторая: Псой совсем недавно начал давать большие концерты, не знает, как и зачем бороться с публичным идолопоклонением, учится на ходу. Что из этого верно, и верно ли хоть что-нибудь, сказать не берусь. Поэтому не берусь выдать прогноз.

Пока что имеем концерты для 100 человек в Соросовском центре, на 90% составленные из молодежной филологии, и на входной двери висит этого дела афиша, где обьясняется, почему именно это и хорошо. Соответственно обстановке, афиша написана тем тоном, каким пишут заявки на грант.

Что творилось, пока Ru.Shtetl была жива, глупо пересказывать своими словами. Т.е. как бы и ничего содержательного: несколько манифестов, два-три не очень хороших квази-эзотерических текста, слово ЭЛЕКЕРДЫК. Еще они там все говорили на идиш и хотели переселить евреев в Биробиджан. Как всегда бывает с интересными вещами, важно не "что", а "как" -- вернее, "что" не имеет смысла без "как" (и наоборот). Настоятельно рекомендую не принимать мои слова на веру. К счастью, это и ненужно благодаря DejaNews. Для удобства поиска есть линк на страничке Псоя, которую сделал Qub. Можно также воспользоваться специальной кнопкой на страничке Вербицкого (не забудьте заодно нажать кнопку по соседству и изучить еще более восхитительную Pvt.End.Of.The.World, которая жива до сих пор).

Пока что обе кнопки работают. Хотя кое-чего таки да, уже сейчас нет.

Как мне обьяснили, убила Ru.Shtetl вовсе не фидошная милиция, а патентованне средство от дискурса, известное как "dissociated press". Современная культурология учит, что дискурс, a.k.a. спам -- это автономная форма жизни низкого уровня, нацеленная, как и любая другая форма жизни, на самовоспроизводство. "Dissociated press" -- это программа, которая берет дискурс, пережевывает его, и выдает другой дискурс, если повезет -- менее вирулентный. Население Ru.Shtetl распознало зловещую природу дискурса и обьявило об этом публично, но в недостаточно ясных⁴ терминах: непонятно было, надоело им дискурсировать, или вообще жить. Внешний мир не простил местечку его архаической непосредственности. Из внешнего мира пришли Эпштейн и Махоткин из here.ru и напустили на ничего не подозревающий штетл "dissociated press".

Вообще-то "dissociated press" штука хорошая и полезная. Это ведь не только средство от дискурса, а и еще много чего -- например, оракул почище Сивиллы Кумской. Я как-то раз узнал от нее⁵, что

Debord uses the term 'constructivism' to denote not narrative, but postnarrative. However, any number of discourses concerning dialectic semantic theory exist. The subject is interpolated into a constructivism that includes art as a paradox. The subject is contextualised into a dialectic prepatriarchialist theory that includes art as a whole. Bataille's analysis of prepatriarchialist theory states that society has intrinsic meaning, given that the premise of Lacanist obscurity is valid. It could be said that Kaledin promotes the use of capitalist discourse to read class.

и, хорошенько подумав, готов подписаться под каждым словом. Но here.ru -- штука не хорошая и не полезная. Когда я представляю себе "dissociated press" в руках here.ru, мне становится не по себе -- видится психеделический бэкграунд и ползущий по нему тяжелым, идиотским потоком белый шум. По-видимому, это и случилось с Ru.Shtetl.

Хоронили во вторник, 23 февраля, в интернет-кафе "Скрин" (Марьино, кинотеатр "Экран"). Несмотря на обьявленный как часть мероприятия концерт группы "Единый", пришло от силы человек двадцать. Дело все происходило в маленькой комнате -- ну, может, метров десять в длину. На стенах висели красивые картинки со свастиками⁶. Само мероприятие состояло из трех частей. Первая часть была andante -- все сидели на пластмассовых стульях и слушали приятного молодого человека в красном свитере, который рассказывал про Ru.Shtetl. Рассказывал он выдержано и обстоятельно -- так, как будто читает отчетный доклад. По крайней мере половина присутствующих, впрочем, были авторы Ru.Shtetl, и знали обо всем из первых рук. Остальные -- проникнувшись, что ли, печальными обстоятельствами кончины, -- не образовывали из себя аудиторию, а держались, как порядочные люди, поодиночке и вели себя тихо.

Потом отчетный доклад кончился, вышел Псой Галактионович, и тоже стал рассказывать про Ru.Shtetl.

Смотреть на него было довольно жутко. Он говорил одновременно механически и бессвязно -- не то пьяный дервиш, не то раненый робот, который должен был изображать пьяного дервиша, но сбился с программы, поломал шестеренки и мечется теперь по безумной фигуре Лиссажу от видеокамеры к видеокамере, истекая желтым машинным маслом. При этом он кричал еще, разговаривал на языках и совершал ритуалы, возможно, вполне невинные. Но дело было в мрачном Марьино, где ветры дуют холодные и под ногами полузасыпанное болото, -- казалось, будто П.Г. осадили со всех сторон мелкие бесы и злобные водяные, и он отбивается из последних сил.

Народ реагировал по-разному -- многие молчали, другие помогали Псою воевать с недотыкомкой. Для визуализации оной, почему-то, был избран Дугин⁷. Борьба происходила путем периодического произнесения имени "Дугин" резким, энергетически заряженным тоном. Полагаю, что это какой-то апофатический, виртуальный Дугин имелся в виду. Реальный приходил в Ru.Shtetl ровно один раз и был вежливо послан -- как уважаемое, но совершенно инородное тело.

В некоторый момент Псой попытался сменить тему и заклясть "Мишу с Юлей" -- инвокация была оформлена как "привет", переданный им по RealVideo (если имелись в виду Миша Вербицкий и Юля Фридман, то они этого не могли видеть, т.к. пользуются Linux'ом и вообще были в этот момент в другом месте). Я боялся подвергнуться линчеванию, но обошлось упомянутым вскользь "филфаковским капустником". Вообще, климакс охоты за ведьмами был в середине, когда Псой вдруг показал пальцем на какого-то совершенно невинного человека с диким криком "Дугин сидит на втором кресле в первом ряду!". Потом все постепенно пошло на спад.

В конце Псой зачитал один или два своих текста из Ru.Shtetl (не самые хорошие), и попросил задавать вопросы, "самые острые, самые жгучие". Вопрос был задан один и как раз по поводу ведьм. Какая-то девушка с медными волосами -- не похожая, как раз, на ведьму, и по-видимому, тоже автор Ru.Shtetl -- спросила: "Скажите, а зачем нам Дугин? Разве нам плохо самим по себе?"

Потом доклады закончились и была объявлена третья часть мероприятия, которая была дискотека. Псой поставил кассету с собственной музыкой в магнитофон, и стал как бы отплясывать -- совсем не злобно, скорее смешно. Не то чертики оставили его, не то он все же призвал какого-то духа и слился с ним -- т.е. сам был теперь как бы чертик и в таком качестве адекватен. Я обрадовался возможности услышать песни a. Псоя, в исполнении b. Псоя, и c. без посторонних шумовых эффектов. Это почти удалось. Почти, потому что была все-таки фонограмма.

Музыка оказалась весьма замечательная. Боюсь сглазить. Призываю, опять же, не принимать на веру мои слова, а как-нибудь это дело изучить -- но помочь, к сожалению, никак не могу: кассеты не очень доступны, не очень понятно, как именно песни разбиты по альбомам, на концертах, в среднем, происходит совсем не то. Гипотетически кассеты распространяет ВадВад Гущин. Все, что былo в "Скрине", былo про евреев -- вернее, еврейское и как бы народное. Oпознать я могу ровно одну песню, вот текст.

Кроме Псоя в дискотеке участвовали: упомянутая выше девушка с медными волосами, упомянутый выше молодой человек в красном свитере. Девушка танцевала. Молодой человек продолжал гнуть рациональную линию и пытался определить уже безо всякого микрофона смысл происходящего, обращаясь к кому-то в зале с такими примерно словами:

-- Увы. Мы не можем продемонстрировать вам хасидский экстаз. Поэтому что нам остается? Только вести разговоры.

В контексте Ru.Shtetl можно предположить, что имеется в виду "лубочный хасидизм" -- в стартовом манифесте было так и написано:

Да здравствует Мартин Бубер и его лубочный хасидизм!

В свою очередь под Мартином Бубером, надо полагать, понимается нечитабельная книжка в попсовом переплете, которая второй год валяется во всех книжных магазинах за абсурдную цену в 50 рублей, пересчитанных на текущий курс. Но это -- лишняя информация: если выкинуть авторскую рефлексию, то действо не исчезает, а становится лучше. Это роднит это с покойным штетлом и отличает от удушливого, страшного и тоскливого современного квази-концептуализма -- например, от того же Псоя, когда он озвучивает чаяния условно-широких условно-филологических масс.

Псой в это время, согласно обьявленной заранее программе, лежал в углу на полу и, обессиленный, погружался в глубокий сон. По официальному заявлению, Ru.Shtetl теперь будет называться Ру.Халоймес, что, по тому же официальному заявлению, значит "Ру.Сны".

Меня, как бы, никто не просил читать над штетлом надгробную речь, и я не уверен. что это таки да, будет уместно; тем не менее, позволю себе привести любимую цитату. Источник не менее, а то и более известный, чем Мартин Бубер. Тема та же, что и всегда -- самодостаточность, ценность локальных действий и местечковых нравов в смутные времена массового фабричного производства культов и звезд. Дао Де Цзин, параграф 80, перевод Ян Хин-Шуна.

"Пусть государство будет маленьким, а население -- редким. Если в государстве имеются различные орудия, не надо их использовать. Пусть люди до конца своей жизни не уходят далеко от своих мест. Если в государстве имеются лодки и колесницы, не надо их употреблять. Даже если имеются воины, не надо их выставлять. Пусть народ снова начинает плести узелки и употреблять их вместо письма. Пусть его пища будет вкусной, одеяние красивым, жилище удобным, а жизнь радостной. Пусть соседние государства смотрят друг на друга, слушают друг у друга пение петухов и лай собак, а люди до самой старости и смерти не посещают друг друга."

Примечания.

Сдохните, гады. Фашизм не пройдет.

:ЛЕНИН: