Фотография, обманувшая весь мир.

"Сербский концентрационный лагерь?"

переведено из журнала "Living Marxism", февраль 1997.

Английский оригинал статьи.

На фотографии изображен боснийский мусульманин Фикрет Алич, изможденный, голый по пояс, и, по всей очевидности, находящийся в заключении за забором из колючей проволоки, в лагере, организованном боснийскими сербами в г. Трнополье. Кадр взят из видеоленты, снятой 5 августа 1992 года группой британских тележурналистов под руководством Пенни Маршалл из телекомпании Ай-Ти-Эн. Кроме нее в группу входили оператор Джереми Ирвин, Иан Вилльямс с 4 канала британского телевидения, и репортер Эд Валльями из газеты Гардиан. За этот кадр группа была награждена премией.

Для многих этот кадр стал символом ужасов боснийской войны -- одна британская газета озаглавила снимок "Бельзен'92" (Дэйли Миррор, 7 августа 1992 года). Но впечатление, которое содает снимок, лживо. На самом деле ни Фикрет Алич, ни его товарищи-мусульмане не были посажены за колючую проволоку. Никакого забора из колючей проволоки вокруг лагеря Трнополье вообще не существовало. Лагерь был не тюрьмой, и уж конечно не "концентрационным лагерем", а местом сбора для беженцев -- которые по большей части пришли в поисках безопасности и могли в любой момент спокойно уйти. Колючая проволока, запечатленная на фотографии, окружает не боснийских мусульман -- но оператора и журналистов. Это часть полуразрушенного забора вокруг небольшого строения по соседству с лагерем Трнополье. Британские журналисты снимали изнутри огороженного участка, направляя камеру на лагерь и беженцев сквозь забор. Однако большинство людей, видевших получившиеся снимки, ошибочно посчитали, что боснийских мусульман держат за колючей проволокой.

Каковы бы ни были намерения британских журналистов, по всему миру их снимки восприняли как первое документальное свидетельство того, что в Боснии существуют концентрационные лагеря. "Доказательство: за колючей проволокой, жестокая правда о страданиях в Боснии" -- писала Дейли Миррор на первой странице, возле репродукции снимка из Трнополье, -- "мы видим те же сцены, что мелькают в памяти в черно-белом изображении по съемкам 50-летней давности, сделанным в нацистских концентрационных лагерях" (7 августа 1992 года). Даже через год после того, как были сделаны снимки, статья в газете Индепендент все еще использовала колючую проволоку для того, чтобы увязать сербов с нацистами: "камера медленно скользит вверх по костлявому торсу пленника. Мы видим голод. Но потом мы замечаем колючую проволоку поперек грудной клетки, и мы понимаем, что перед нами Холокост -- концентрационные лагеря." (5 августа 1993 года.)

Ни Пенни Маршалл, ни Иан Вилльямс, ни Эд Валльями никогда не называли Трнополье концентрационным лагерем. Они осудили попытки третьих лиц использовать их снимки и репортажи в качестве "доказательства" того, что в Боснии происходит Холокост по-нацистски. Но за прошедшие четыре с половиной года никто из них так и не рассказал во всех подробностях о том, откуда взялась так поразившая мировое общественное мнение колючая проволока.

Впервые я заподозрил, что со знаменитыми снимками из Трнополье не все чисто, когда выполнял обязанности свидетеля-эксперта для Трибунала по Военным Преступлениям. Меня, как журналиста со стажем работы в Боснии, попросили составить обзор сообщений в немецких СМИ о Душко Тадиче, боснийском сербе, которого обвиняли в военных преступлениях. Просматривая статьи и видеопленки, показанные в свое время по немецкому телевидению, я убедился в огромном, решающем значении фотографий из Трнополье. Снова и снова мелькал кадр Фикрета Алича за колючей проволокой, сделанный группой Пенни Маршалл.

Как-то вечером, когда я у себя дома еще раз просматривал фотографии, моя жена указала мне на незначительное, но странное обстоятельство. Если Фикрет Алич и другие боснйские мусульмане находятся в заключении за забором из колючей проволоки, то почему проволока прикреплена к столбам с той стороны, где они стоят? Ведь, как знает каждый садовник, обычно проволоку прикрепляют к столбам снаружи, так что огороженный участок оказывается запертым. Я подумал -- быть может, это не люди в лагере находятся за колючей проволокой, но британские журналисты?

Мои подозрения усилились после беседы с профессором Мирчей Владимировым, голландским адвокатом, который защищал Тадича на Трибунале по Военным Преступлениям в Гааге. Главный свидетель против Тадича, Драган Опачич (позже разоблаченный как заранее подготовленный лжец) рассказал суду о заборе из колючей проволоки вокруг лагеря в Трнополье, и даже нарисовал план местности, на котором был показан забор. Но когда профессор Владимиров поехал в Боснию собирать доказательства для защиты, ему очень быстро стало ясно, что Опачич лжесвидетельствовал -- никаких следов забора из колючей проволоки, окружавшего лагерь, найто он не смог.

Я решил вернуться в Боснию и пройти по следам группы британских журналистов, снимавших в Трнополье, чтобы докопаться до подлинной истории, скрытой за снимками.

Поездка британских журналистов в Боснию летом 1992 года происходила на фоне все возрастающей истерии, вызванной публикацией на Западе первых статей, где утверждалось, что боснийские сербы организовали кровавые концентрационные лагеря. 19 июля 1992 года американский журналист Рой Гутман написал в газете Ньюсдей о лагере в Маняче, и по всему миру показывали фотографии обритых наголо заключенных, которые сделал в Маняче Андре Кайзер. 29 июля в газете Гардиан Мэгги О'Кэйн приводила свидетельства очевидцев, которые якобы видели, как мусульман запихивают в вагоны для скота и отправляют куда-то с вокзала Трнополье. 2 августа Рой Гутман опубликовал еще одну статью, где назвал сербский лагерь в Омарска "лагерем смерти". Статьи Гутмана и О'Кэйн опирались в основном на слухи и неподтвержденные заявления. Тем не менее, они вызвали международную сенсацию.

Приехав в Боснию в конце июля 1992 года, Маршалл, Вилльямс и Вулльями сразу же оказались под мощным давлением -- от них ждали рассказа о лагерях. Статья Роя Гутмана о "лагере смерти" Омарска была опубликована, когда британские журналисты уже были в Боснии, и еще более подстегнула ожидания в лондонских редакционных офисах. Вернувшись, Пенни Маршалл рассказала, что и она, и Вилльямс получили указания от выпускающих редакторов Ай-Ти-Эн и 4 канала не делать ничего, пока репортаж о лагерях не будет у них в кармане: "Они отправили меня и Иана Вилльямса в свободное плавание с наказом найти и посетить фильтрационные лагеря, и приказали не передавать вообще ничего до тех пор, пока мы не составим репортаж на эту тему". (Сандей Таймс, 16 августа 1992 года.)

Однако приближался конец командировки, а британская команда все не могла найти никакого материала для репортажа про лагеря. Последним пунктом их маршрута оказался лагерь беженцев в Трнополье, возле деревни Козарач, которая несколько месяцев назад, в мае 1992 года, попала под контроль сербских подразделений. Это был последний шанс найти материал, которого требовали редакторы.

Пленка была отснята в Трнополье 5 августа, смонтирована в Будапеште на следующий день и показана в тот же вечер. В центре сюжета -- кадры журналистов, беседующих с Фикретом Аличем и группой боснийских мусульман сквозь колючую проволоку. Именно эти кадры все восприняли как свидетельство того, что мусульман запирают за колючей проволокой; именно за эти кадры ухватились международные средства массовой информации, чтобы символически увязать сербские лагеря с нацистскими. Но откуда же взяли эти кадры британские журналисты?

Я просмотрел остальные пленки из Трнополье -- те кадры, которые не пошли в эфир. Этот материал открывает в истории много нового.

Лагерь в Трнополье состоял из зданий бывшей школы и местного клуба, в котором размещался медицинский центр и зал для собраний. По соседству располагался большой открытый участок, раньше там была спортплощадка. Заборы, окружавшие отдельные части лагеря, все были высотой около метра и такого типа, какие обычно можно встретить вокруг школы или публичного здания. Британские журналисты могли входить во все лагерные помещения. Кое-что они сняли внутри зданий. Но в основном они сосредоточили внимание на группе мусульман, которые только что прибыли из лагеря в Кератерме, возле Приедора, и ждали снаружи, пока их зарегистрируют, дадут им еды и покажут, где спать.

Чтобы заснять этих беженцев, Маршалл и ее оператор прошли в комплекс зданий по соседству с территорией лагеря. Этот небольшой комплекс состоял из гаража, трансформаторной будки и кирпичного сарая. До войны здесь продавали овощи, а в сарае стояли трактора и строительные машины. Чтобы предохранить все это от воров, двумя годами ранее территория комплекса -- примеро 500 квадратных метров -- была обнесена колючей проволокой. Сооружение забора из колючей проволоки никак не было связано ни с войной, ни с беженцами, ни с лагерем. Столбы, к которым крепилась проволока, стоят до сих пор. Следы проволоки до сих пор можно найти на западной стороне комплекса.

К тому времени, когда Маршалл, Вилльямс и Валльями входили в огороженный комплекс возле лагеря, колючая проволока уже была порвана в нескольких местах. Вместо того, чтобы пройти через распахнутые ворота, они воспоользовались дырой в заборе с южной стороны. Потом они подошли к северному участку забора. Любопытные беженцы тут же собрались "внутри" лагеря -- но "снаружи" участка, огороженного колючей проволокой. Именно в этот момент, сквозь забор из колючей проволоки, и были сняты знаменитые кадры с Фиркетом Аличем.

На неиспользованной части пленки видно, как оператор Ирвин под разными углами пробует камерой забор из колючей проволоки, по-видимому, в поисках наиболее красочного ракурса. Большинство беженцев в лагере в той или иной степени были отмечены войной, но мало кто был так изможден, как Фикрет Алич. Тем не менее, именно он оказался в центре внимания.

Вернувшись, Пенни Маршалл писала в Сандей Таймс: "Наш оператор Джереми Ирвин понимал, что в Приедоре ему удалось снять впечатляющие кадры, но всю их силу мы осознали только тогда, когда просмотрели пленки в нашей будапештской монтажной студии." Вот как описал произведенный эффект Эд Валльями в своей книге "Времена года в Аду": "Фикрет Алич, чьи торчащие ребра пересекла колючая проволока лагеря Трнополье, превратился в символ войны, на всех журнальных обложках и на всех телеэкранах мира." (стр. 202) Редактор иностранного отдела Ай-Ти-Эн Майк Джереми позже назвал снимок "одним из ключевых образом войны в бывшей Югославии". (Индепендент, 5 августа 1993 года.)

И при всем при том, важнейшая часть этого "ключевого образа" была получена выбором ракурса и монтажом. На других кадрах, не попавших в эфир, ясно видно, что большая открытая площадка, на которой стоят беженцы, не окружена никакой колючей проволокой. Видно, что люди могут свободно приходить и уходить по дороге, и передвигаться по площадке, где они уже поставили для себя несколько палаток. По соседству, внутри огороженного колючей проволокой участка, мы видим человек пятнадцать, в том числе женщин и детей, которые сидят в тени дерева. Группе Пенни Маршалл никто не мешал зайти на огороженный участок, отснять пленку и покинуть его; беженцам никто не мешал заходить на участок в поисках укрытия от яркого августовского солнца.

Трнополье, Босния-Герцеговина, 2 августа 1992 года.
План местности Трнополье, сделанный по фотографии с американского спутника 2 августа 1992 года, за три дня до прибытия британских журналистов.

На еще одном из неопубликованнх кусков пленки мы видим Фикрета Алича и других только что прибывших беженцев под другим углом. Оператор теперь не за колючей проволокой, а примерно в 20 метрах к западу от нее. С этой точки совершенно очевидно, что беженцы вовсе не заключены за колючую проволоку. Ожидая, пока их зарегистирируют и скажут им, куда идти, беженцы стоят за обычным забором из проволочной сетки, высотой чуть больше одного метра -- который примыкает к другому забору, из колючей проволоки. Но эти кадры не дошли ни до телеэкранов, ни до журнальных обложек.

В прошлом декабре, когда я был в Трнополье, я расспрашивал местных жителей про лагерь и про колючую проволоку. Драган Балтич, 17 лет, до весны 1992 года ходил в Трнополье в школу. Он уверен, что кроме забора вокруг небольшой группы зданий, "никакого другого забора из колючей проволоки не было". Его 19-летняя сестра Драгана сейчас работает в центре для беженцев, расположенном в школе. Драгана подтверждает рассказ брата. Она добавляет, что раньше был еще метровый металлический забор перед зданием школы и вокруг него, чтобы дети не могли выбегать на дорогу. Этот забор можно видеть на пленках журналистов Ай-Ти-Эн. Некоторые беженцы опираются на него, другие перепрыгивают его, входя на территорию лагеря. Кроме того, Драгана вспоминает, что от дороги к клубу, примыкая в конце к забору из колючей проволоки, шел забор из мелкой проволочной сетки высотой где-то в 1.2 метра, "такой, за каким держат кур". Этот сеточный забор, протянутый до войны, также ясно виден на фотографиях Ай-Ти-Эн.

В Приедоре, в его собственном офисе я встретился с Перо Кургузом. Он руководит местным Красным Крестом, и работал в Трнополье в тот промежуток времени, когда функционировал лагерь беженцев. В августе 1992 года британские журналисты брали у него интервью. Он, как он говорит, объяснил им, что люди пришли в лагерь по собственной воле, для защиты. Он рассказал мне, что за все время работы лагеря никакого забора вокруг него так и не построили. Напротив: когда другие лагеря, в Кератерме и в Омарска, были закрыты, а Трнополье, разместивший 7,500 человек, оказался переполнен, беженцы разобрали заборы и использовали все подручные материалы для постройки жилья. Кургуз настаивает на том, что этот лагерь не был ни местом залючения, ни лагерем военнопленных; это было место сбора для мусульман, лишившихся крова. Все, с кем я говорил, подтверждают то, что беженцы могли покидать территорию лагеря почти в любое время дня и ночи.

Когда я показывал фотографию Фикрета Алича за колючей проволокой жителям Трнополье, реакция была каждый раз одна и та же: возмущение и разочарование. Они ожидали от западных журналистов справедливого освещения событий, и принимали их с распростретыми объятиям. Велько Грмуза с семьей был выгнан из своего дома в Босанска Бойна возле Велика Кладуза, его поселили в дом изгнанного мусульманина в Трнополье. В середине августа 1992 года, прежде чем его послали на фронт, он пару дней проработал охранником в лагере беженцев. Когда я рассказал ему, что Фикрет Алич пережил войну, он обрадовался, но фотография его возмутила. Милица, его жена, рассказала мне, что во время войны она, по распоряжению местных властей, помогала поддерживать работу лагеря: "Тогда мы пытались помогать западным журналистам, мы понятия не имели о том, как работают западные газеты. Позже мы получили распоряжение больше не говорить с теми журналистами, кто не мог предъявить специальный разрешающий документ."

68-летний Миса Радулович раньше был учителем в Трнополье и в Козараче. Сейчас он ходит с палочкой и почти слеп. Но -- как и всех мужчин, признанных годными -- во время войны его призвали в армию, и он три дня служил охранником в лагере Трнополье. "Мы охраняли мусульман от сербских экстремистов, которые хотели мстить," -- говорит он. "Люди могли покидать лагерь безо всяких бумаг, но это было опасно. Забор из колючей проволоки был только в этом углу, вокруг сарая, этой вот маленькой лавки с сельскохозпродуктами и электрической подстанции".

Без сомнения, большинство беженцев в Трнополье были истощены. В лагере гражданские лица подвергались оскорблениям и нападениям, были даже сообщения об изнасилованиях и убийствах. Но, по грустной иронии, не будь этого, контролируемого сербскими солдатами сборного пункта для беженцев, гораздо больше мусульман могли бы потерять жизнь.

Сборный пункт был спонтанно организован беженцами в тот момент, когда в районе Приедора усилилась гражданская война. В мае 1992 года сербские силы взяли город Козарач и выгнали его жителей-мусульман, точно так же, как в других участках зоны боевых действий выгоняли из домов сербских и хорватских мирных жителей. Многие из убегавших мусульман попытались найти убежище на территории школы в Трнополье. Они собирались там в надежде избежать и встречи с сербскими ополчениями, и насильственного призыва в армию силами боснийских мусульман. Многие из сербских солдат, охранявших лагерь, были местные мирные жители, мобилизованные несколько дней назад, и лично знали беженцев. Красный Крест присутствовал постоянно, им руководил Перо Кургуз -- который рассказал мне, что встретил в лагере многих старых знакомых.

Несмотря на все это, лагерь посреди зоны боевых действий никогда не мог быть вполне безопасен. И все же многие беженцы предпочитали остаться в лагере, а не рисковать жизнью снаружи. Есть сообщения о беженцах, которые на короткое время покинули лагерь, чтобы навестить свои поля и жилища в поисках пищи и пожитков -- и больше их никто никогда не видел.

Через несколько дней после группы Пенни Маршалл лагеря в Маняче и Трнополье посетил Пэдди Эшдаун, лидер британских либеральных демократов. Эшдаун -- отнюдь не союзник боснийским сербам; он громко и многократно призывал к британскому вмешательству в конфликт. Тем не менее, его впечатления от лагеря Трнополье, описанные в Индепендент 13 августа 1992 года, звучат как голос здравого смысла посреди всеобщей истерии вокруг лагеря: "Они собрались здесь потому, что хоть куда-то им надо идти. Их дома сожжены, их жизнь под угрозой. Мусульманские экстремисты заставляют всех мужчин идти в партизаны, вот они и пришли сюда в поисках безопасности. Но еще недавно почти каждую ночь на незащищенный лагерь нападали сербские экстремисты, которые избивают беженцев, отбирают то немногое, что у них осталось и, как утверждается, насилуют женщин. Сейчас положение улучшилось."

Однако в глазах всего мира драматические снимки Фикрета Алича, заключенного, по всей видимости, за колючую проволоку, оставили впечатление: сербы организовали нацистские лагеря. Это задало тон для всего последующего совещения событий. Миса Радуловч рассказал мне, что после британской теле-команды в лагерь стали приезжать другие западные журналисты: "Каждый из них хотел только одного -- увидеть переднюю часть территории лагеря и сфотографировать самых изможденных людей. Я поспорил с одним журналистом и предложил ему фотографировать где-нибудь еще, например, внутри здания школы. Но внутрь он и войти не пожелал."

Первая из статей Эда Валльями про Трнополье была напечатана в Гардиан 7 августа 1992 года, на следующее утро после демонстрации в эфире снимков Ай-Ти-Эн. Вероятно, сочиняя статью, Эд Валльями еще не видел смонтированного репортажа. Забор из колючей проволоки в статье не упоминался, и утвержалось, что Трноплье не следует называть концентрационным лагерем. Вaлльями показал положение в лагере вполне сбалансированно; он цитировал мусульман-бежнецев, которые говорили, что силу к ним никто не применял, что лагерь доставляет какую-то безопасность, и что иначе они бы не знали, куда пойти.

Однако к тому времени, когда Вaлльями стал описывать свои впечатления от Трнополье в книге "Времена года в Аду", 1994 года, тон его изменился. Тот самый забор из колючей проволоки, который в первой статье он счел не стоящим упоминания, теперь стал фокусом внимания журналиста газеты Гардиан. Вот как Валльями описывает в книге свои первые впечателния от Трнополье: "Снова следы на грязи, снова -- выжженные деревни, наконец -- то, что когда-то было отдельно стоящим зданием школы, и еще одна поражающая, ужасная картина -- кищащая, многоликая толпа, окруженная забором из колючей проволоки". Акценты в некоторых из бесед Валльями с местными жителями тоже измененились за время между его первым репортажем и его позднейшими писаниями по поводу Трноплье. Например, мусульманка Инар Гнорич рассказала Валльями, что она пришла в Трнополье по собственной воле, в поисках безопасности. В статье в Гардиан в августе 1992 года Вулльями цитировал ее слова так: "условия здесь очень тяжелые, но были сильные бои, и у нас совсем не было пищи. Здесь не так опасно, но мы не знаем, какой у нас статус. Мы беженцы, но вот охранник, а вот проволочный забор." Неясно, какой именно забор она имеет в виду. Однако в книге Валльями Гнорич однозначно говорит о заборе из колючей проволоки вокруг лагеря.

Пенни Маршалл действительно упоминала забор из колючей проволоки в первом репортаже, написанном ею после возвращения из Трнополье и опубликованном в Сандей Таймс 16 августа 1992 года. Она просто написала про свое первое посещение лагеря так -- "снаружи была колючая проволока". Описывая свое второе посещения лагеря в той же статье, она замечает: "за неделю, прошедшую после нашего первого репортажа, лагерь изменился снаружи. Забор из колючей проволоки был снят, а сербы оставили стоительные материалы, чтобы беженцы могли построить себе жилье".

Это правда: тот забор из колючей проволоки, который оператор Пенни Маршалл снимал в первое посещение (а также и забор из обычной проволочной сетки) действительно сняли до ее возвращения. Однако Пенни Маршалл не уточняет, где же именно "снаружи" находился этот забор из колючей проволоки. Таким образом, она не делает ничего, чтобы исправить ложную интерпретацию ее снимков в глазах столь многих. Точно так же, в своей книге Эд Вулльями пишет, что "через четыре дня после нашего посещения Трнополье забор был снят" (стр. 113). Итак, впечатление, осевшее в общественном сознании -- о том, что лагерь был окружен колючей проволокой -- остается непоколебленным.

Через год после первого показа снимков по Ай-Ти-Эн, Пенни Маршалл реагировала на упрек в возможной погоне за сенсацией следующим образом: "Чего я только не делала. Я показывала, как охранники -- охранники из боснийских сербов -- кормят заключенных. Я показывала маленького мусульманского ребенка, который пришел по собственной воле. Я не называла их "лагерями смерти". Я была невероятно осторожна, но вновь и вновь мы видим, как этот снимок используют." (Индепендент, 5 августа 1993 года.) Однако, несмотря на заявленную объективность, она так и не объяснила, каким именно образом ее группа произвела "этот снимок" Фикрета Алича за колючей проволокой.

В немецкой телепрограмме "Козарач -- этнически вычищено", вышедшей в эфир 11 октября 1993 года, Пенни Маршалл объясняла немецкому кинорежиссеру Монике Грас эффект снимка из Трнополье: "Эта картина -- колючая проволока, истощенные люди -- была сигналом тревоги, прозвучавшим по всей Европе. Я не думаю, что репортаж вызвал бы тот же эффект без сопровождающего снимка, хотя факты остались бы теми же самыми." По словам Маршалл, боснийские сербы не знали, как иметь дело с западной прессой: "со стороны боснийских сербов, это была большая ошибка в PR." О каких-либо ошибках, сделанных ее собственной группой в освещении событий в Трнополье, она не упоминает.

Идея о том, что лагерь Трнополье был окружен колючей проволокой, а также сравнение с нацистскими концентрационнными лагерями, почти везде были приняты как установленный факт. "Когда несколько дней назад сюда приехали первые журналисты, все было окружено колючей проволокой, и не было никаких приветственных транспарантов" -- описывал свой визит в Трнополье в конце лета 1992 года Питер Масс ("Возлюби ближнего своего: история войны", Лондон, 1996, стр. 41) "Я вошел в ворота и не поверил своим глазам. Здесь, прямо передо мной, были люди, похожие на заключенных Освенцима". Ни Маршалл, ни Вилльямс, ни Валльями сами не использовали подобной фразеологии. Но не исправили они и ложной интерпретации фотографии Фикрета Алича, якобы сидящего за колючей проволокой.

Когда снимки Ай-Ти-Эн в Трнополье обошли мир, отовсюду раздались громкие призывы к боснийским сербам закрыть лагеря. Сэр Джон Томпсон, глава комиссии ОБСЭ в Боснии, пытался предостеречь Запад от поспешных выводов: "Мне кажется, что если некоторые лагеря просто закрыть, то многие пленники не уйдут далеко -- поблизости появятся могилы". (Гардиан, 5 сентябра 1992 года.) Но международное давление на боснийских сербов уже привело к результатам.

Лагерь в Омарска, который тоже снимало Ай-Ти-Эн, был закрыт в августе 1992 года, а большинство беженцев, -- вместе с другими мусульманами, из Кератерма и Манячи -- перевели в Трнополье. Трнополье за два дня превратился из лагеря беженцев в перевалочный пункт. Междунродный Комитет Красного Креста выражал сожаление по поводу того, что, благодаря всемирному воодушевлению, вызванному репортажами Ай-Ти-Эн, были потеряны все возможности найти такое решение, при котором мусульмане могли бы остаться в этом районе. 1 октября 1992 года из Трнополье отправился первый крупный конвой Красного Креста, перевозивший 1560 беженцев через границу, в Хорватию. В определенном смысле, изгнание тысяч мусульман из их дома, Боснии-Герцеговины, было непредусмотренным образом облегчено международной реакцией на репорты Ай-Ти-Эн из Трнополье.

Возмущенный фотографиями, британский премьер-министр Джон Мэйджор отозвал кабинет из отпуска на срочное заседание. Вскоре после этого его правительство объявило, что британские войска отправятся в Боснию. В США, где в 1992 году полным ходом шла предвыборная президентская кампания, кандидат от демократической партии Билл Клинтон и его товарищ, кандидат в вице-президенты Эл Гор использовали снимки Ай-Ти-Эн, чтобы потребовать от президента Джорджа Буша военных акций против боснийских сербов. Тем временем, в Брюсселле генеральный штаб НАТО начал разрабатывать планы военной интервенции на Балканах.

Кроме того, снимки Фикрета Алича из Трнополье оказали влияние на работу Трибунала по Военным Преступлениям в Гааге, который был организован ООН для расследования обвинений в зверствах на территории бывшей Югославии. Трибунал в значительной степени опирался на отчет комиссии экспертов под началом Фрица Карлсховена, которого позже сменил Чериф Бассиуни. В отчете, опубликованном летом 1994 года, в нескольких местах упоминается забор из колючей проволоки в Трнополье. Хотя отчет полон противоречий, в приложении V, "Отчет по Приедору", все же четко заявлено, что "Лагерь был окружен колючей проволокой, и несколько охранников следили за заключенными". В той же главе Трнополье описан как сербский концентрационный лагерь: "Хотя Логор Трнополье, в отличие от Логор Омарска и Логор Кератерм, не был лагерем смерти, но характеризация его как "концентрационного лагеря" все же оправдана царившим там режимом." В качестве источника информации для этой главы несколько раз упоминается книга Эда Валльями "Времена в Аду".

Набросок, сделанный Драганом Опачичем, где он изобразил забор из колючей проволоки, который по его словам окружал лагерь; предъявлен как свидельство обвинения против Душко Тадича на Трибунале по Военным Преступлениям.

История с забором из колючей проволоки сыграла важную роль на процессе боснийского серба Душко Тадича, первом деле, которое заслушал Трибунал по Военным Преступлениям. Свидетель "L", позже раскрытый как Драган Опачич, обвинял Тадича в зверствах, совершенных в Трнополье. 15 августа 1996 года в зале суда Опачич изобразил на бумаге то, как именно колючая проволока окружала территорию лагеря. Отвечая на ворпосы британского адвоката Стивена Кея, он продолжал настаивать на том, что забор из колючей проволоки окружал целиком весь лагерь.

Однако в конце октябра 1996 года обвинение отказалось от преследования Тадича по поводу Трнополье; Опачич, главный свидетель обвинения, был разоблачен как лжец, которого боснийское правительство натренировало и отправило давать ложные показания. Опачич наконец раскрылся и признался в обмане, когда ему устроили встречу с отцом -- убитым, как он утверждал, во время войны. Голландский адвокат Мирча Владимиров, защищавший Тадича, рассказал мне, что он допрашивал Драгана Опачича на следующий день после разоблачения. Опачич рассказал, как сараевская полиция учила его давать показания, много раз подряд показывая видеозаписи Душко Тадича и Трнополье, которого он почти не знал. Важное место среди этих пленок занимали съемки Ай-Ти-Эн -- те самые, где якобы демонстрировались запертые за забором из колючей проволоки боснийские мусульмане.

Перевод с английского Д. Каледина,
kaledin@balthi.dnttm.rssi.ru


:ЛЕНИН: