Вербицкий, этанолу Мама мальчика Андрея К., которая сидела
за мной на собрании, переживала. "Андрей
идет в поход. Как вы думаете? Я очень
беспокоюсь. Вдруг дождь?" И еще она
говорила всем: "Я очень волнуюсь, как
Андрей в классе. Он ведь мне ничего не
рассказывает. Я его спрашиваю, как дела.
Он говорит: СЕКРЕТ! А мне так хочется
знать, как он с ребятами, как задачи
решает, как он себя ведет..."
Дети вернулись из похода. Оба они забрали
у меня по паре ботинок.
"Что же, -- я спросила, -- ваши студенты не
проследили (за тем-то и тем-то)?"
-- А они, -- говорят, -- если на метр подходили
к нашей палатке, К. начинал на них орать.
"Что, пьяницы? Еще не всю водку вылакали?
Оставьте нам!" И еще он все время кричал:
"Дайте этилового спирта!"
Когда мы в седьмом классе ходили в осенний
поход, меня распределили в палатку с Минковым
И. В., сионистом (он теперь хасид в Израиле,
кажется) и Ивановым П. В., убежденным
антисемитом и славянофилом. Мы мало знали
друг о друге, только вот убеждения. Я
научила их петь революционные песни.
(Мы еще были гендерные шовинисты, и
протестовали таким образом против произвола
властей, требуя распределить девочек
к девочкам, а мальчиков к мальчикам.)
Мы очень хорошо пели, не имея ни слуха,
ни голоса, так что к нашей палатке начали
стекаться студенты. Они спросили: "Кто
это здесь?" Было темно. Мы затихли.
Студенты стали ходить вокруг палатки и
задевать нас ногами по шее, в надежде, что
мы начнем орать, и тогда они догадаются.
Но мы придумали хитро орать каждый за
другого, так что они не догадались.
Потом Иванов орал еще: "Вербицкий,
этанолу!" -- но это было уже под утро.
Current Mood: tired