Перепрыгивая с пятое на десятое Когда внизу в гостиной раздался телефонный звонок, я кинулся со всех ног вниз с верхней веранды, по пути решая, как-нибудь холодно и солидно ответить. Чтобы бы тот, кто звонит, почувствовал мою значимость. В принципе это не сложно. Достаточно поднять трубку и, придав голосу официально-министерскую интонацию, произнести:
Вас слушают!
Но мужской голос в трубке меня опередил.
Андрюша? услышал я.
Мне пришлось нехотя согласиться.
Это вам звонит Александр Горнон. Как отдыхаете?
Вопрос поставил меня в тупик. Я всегда хотел познакомиться с Горноном, а тут он сам позвонил. Мне нравились его странные стихи, и мне хотелось о них с ним поговорить, но самому было как-то неудобно навязываться.
Я навязывался людям только два раза в жизни. Однажды мой старый друг детства Федя Андрианов познакомил меня с неким Егором Орбели, внуком эрмитажного Орбели. Прошло два месяца, и случайно я встретил Егора на мероприятии по реставрации той части Смоленского кладбища, где хоронили армянскую интеллигенцию Питера. Эту акцию устраивала армянская община тогда еще Ленинграда. Меня туда привел Олег Муковский. Вокруг ходили с лопатами и граблями, тихо переговариваясь друг с другом, ужасно симпатичные люди.
Вообще я пребываю в искреннем убеждении, что армянин непорядочным человеком быть не может. Грузины тоже неплохие, но они, как мне кажется, склонны совершать некрасивые поступки. Я уже не говорю об азербайджанцах, с которыми никогда нельзя ни в чем быть уверенным. Это мне еще в детстве внушил брат моего деда. Мне было лет двенадцать. Вспоминаю, как он говорил:
Ты всегда должен помнить, что ты армянин!
Но ведь я еще и еврей, и даже языка не знаю оправдывался я.
Это не важно. Важно, что ты армянин.
К моему великому удивлению этот императив остался актуальным для меня и по сей день.
Год назад мы с коллегой принимали экзамен у девушки с армянской фамилией. Девушка видимо не подготовилась и отвечала из рук вон скверно. Дело шло к тому, чтобы ставить ей неуд. Моя коллега, наконец, ей сказала:
Подождите в коридоре, пока мы с Андреем Алексеевичем (то есть со мной) посоветуемся насчет вашей оценки.
Когда дверь за девушкой закрылась, она повернулась ко мне:
Ну что? Я полагаю надо ставить два.
Давайте поставим четыре, предложил я.
Как четыре? воскликнула коллега. Вы же сами, Андрей, все слышали
Четыре, упрямо твердил я.
Почему четыре?! Где тут четыре?!!! возмущалась она. Неужели вы не видите, что это два?!!
Вижу, говорю. Но два поставить не могу.
Почему?!
Потому.
Что значит потому?! сердилась коллега.
То и значит Она армянка.
Коллега потеряла дар речи.
Андрей! сказала она, когда пришла в себя. Я ушам своим не верю! Вы должны быть выше этого!
Должен, отвечаю я. Но не могу.
Когда я рассказал эту историю своему отцу, он одобрил мои действия и возмущением в голосе заявил:
Нечего, понимаешь, тебе по указке всяких там над армянами издеваться! Семью нашу позорить!
Так вот. Вокруг были армяне, все ужасно симпатичные люди. Но я никого не знал. И все говорили по-армянски. Мне было немного одиноко. И тут я увидел этого Егора Орбели. Увидел и ужасно обрадовался. Потому что знакомое лицо. Потому что мой дед хорошо знал его деда. Потому что мой отец был близким другом его отца и всегда темнел лицом, когда подходил к его могиле на комаровском кладбище. Я подошел к Егору. Представился зачем-то. Напомнил ему Федю Андрианова, который нас познакомил. Егор брезгливо кивнул в ответ и стал кого-то выглядывать. Я предложил куда-нибудь сходить и выпить кофе. Егор мотнул головой, пожал плечами и сказал, что у него дела. Я извинился и отошел в сторону. Через два дня я встретил Федю Андрианова (мы жили в одном доме).
Мне звонил тут Егор, сказал Федя с упреком в голосе. И сказал, что ты к нему приставал, тащил его силой куда-то и вообще был страшно назойлив.
Судьба Егора сложилась не слишком удачно. Его отчислили с истфака , куда до этого приняли с распростертыми объятиями. Одно время он что-то рисовал или клеил. Потом он поселился в Комарово на даче у экстравагантной женщины Ляли Линник, которой Федя Чистяков, лидер группы Ноль однажды отрезал ухо. Возможно, если бы он отрезал ухо себе, то стал бы Ван Гогом. А так Чистякова судили, дали условный срок. Потом направили на принудительное лечение в сумасшедший дом. Оттуда он вышел уже членом религиозной секты Свидетели Иеговы. Пока Чистяков лечился, Егор Орбели и Ляля Линник завели коз и съели все псилоцибиловые поганки в окрестных лесах. Вскоре у Егора врачи обнаружили параноидальную шизофрению. В 1997 году, весной он повесился на даче Линников. Все это теперь уже не имеет значения. Федя Андрианов живет в Лос-Анджелесе и преподает математику. Олег Муковский стал директором Канадского колледжа и руководителем крупной университетской программы Лингвистика и межкультурная коммуникация. Егор лежит на комаровском кладбище. Я вспоминаю мелочные обиды. А на участке Линников до сих пор пасутся козы.
Второй случай, когда я был назойлив, произошел значительно позднее. Он бы никогда не случился, если бы меня не убедили, что я интересен одному стареющему литератору. Я зачем-то подошел к нему знакомиться. А тот, не протягивая мне руки, поглядел на меня, как на говорящую собаку. Спасибо, думаю, премного вами благодарен. И вам, как говорится, того же. С тех пор не имею привычки первым знакомиться, предлагать свое общество. Вопрос нужен ли я, помнят ли меня, потерял для меня актуальность. Я никогда сам ни с кем не знакомился первым. Даже с девушками
Но, как я заметил, вопрос, помнят ли тебя, чрезвычайно важен для 15-летних девочек, поэтов, арт-критиков и филологовславистов.
Вы меня помните?!!! визжит в ухо нереально-глянцевому солисту группы На-на некое юное коротконогое существо, кажется, женского пола.
Помню! улыбается в направленную на него телекамеру певец. Я вас, девчонки, всех помню!
Рядовой член союза писателей обеспокоен тем, помнит ли его Даниил Гранин или Илья Фоняков. Филолог-славист мелкой масти гордится тем, что его вспомнил Игорь Смирнов. Питерскому поэту не дает спать вопрос, узнает ли его при встрече Аркадий Драгомощенко или, на худой конец, Скидан.
Один мой знакомый пожаловался как-то:
Представляешь! Три раза меня знакомили с Бугаевым-Африкой, и он меня никак не может запомнить.
Бедный, бедный покачал головой Сергей Завьялов, которому я поведал эту душераздирающую историю. И ведь никак ему не помочь.
Слушай, Завьялов, говорю я. Ты ведь эту блядь-Африку знаешь лично? Так скажи ему, чтоб запомнил, чтоб записал куда-нибудь. А то, видишь, у человека трагедия.
Бобчинский. Петр Петрович Бобчинский. Передайте Государю, что, есть мол, такой
А почему это Горнон тебя Андрюшей называет? возмутилась
jako. Какой ты ему Андрюша??
Откуда я знаю? подумал я. Пусть себе называет. Он добрый и, видимо, таким образом высказывает свое расположение. У него седая борода и высокий рост. А я худенький и безбородый задохлик. И потом мне это нравится. Мне нравятся, что есть люди, которые меня называют Андрюшей, а не Андреем Алексеевичем. Но с годами их, увы, все меньше.
Тогда и ты называй Горнона соответствующе предложила
jako.
Это как?
Ну, не знаю как. Например, дядя Саша.
Я представил себе свой следующий разговор с Горноном.
Здравствуйте, Андрюша! Это Горнон.
Здрасссь, дядь Саша.
Андрюша! Я привез вам гонорар из НЛО, от Иры Прохоровой.
Ух, ты Спасибо, дядь Саша
А что? В этом что-то, по-моему, есть
Current Mood: awakeCurrent Music: Соломенные еноты "Мотылек"