Лужин, Раскольников, Разумихин - В самом серьезном, так сказать, в самой сущности дела, - подхватил
Петр Петрович, как бы обрадовавшись вопросу. - Я, видите ли, уже десять лет
не посещал Петербурга. Все эти наши новости, реформы, идеи - все это и до
нас прикоснулось в провинции; но чтобы видеть яснее и видеть все, надобно
быть в Петербурге. Ну-с, а моя мысль именно такова, что всего больше
заметишь и узнаешь, наблюдая молодые поколения наши. И признаюсь:
порадовался...
- Чему именно?
- Вопрос ваш обширен. Могу ошибаться, но, кажется мне, нахожу более
ясный взгляд, более, так сказать, критики; более деловитости...
- Это правда, - процедил Зосимов.
- Врешь ты, деловитости нет, - вцепился Разумихин. - Деловитость
приобретается трудно, а с неба даром не слетает. А мы чуть не двести лет как
от всякого дела отучены... Идеи-то, пожалуй, и бродят, - обратился он к
Петру Петровичу, - и желание добра есть, хоть и детское; и честность даже
найдется, несмотря на то что тут видимо-невидимо привалило мошенников, а
деловитости все-таки нет! Деловитость в сапогах ходит.
- Не соглашусь с вами, - с видимым наслаждением возразил Петр Петрович,
- конечно, есть увлечения, неправильности, но надо быть и снисходительным:
увлечения свидетельствуют о горячности к делу и о той неправильной внешней
обстановке, в которой находится дело. Если же сделано мало, то ведь и
времени было немного. О средствах и не говорю. По моему же личному взгляду,
если хотите, даже нечто и сделано: распространены новые, полезные мысли,
распространены некоторые новые, полезные сочинения, вместо прежних
мечтательных и романический; литература принимает более зрелый оттенок;
искоренено и осмеяно много вредных предубеждений... Одним словом, мы
безвозвратно отрезали себя от прошедшего, а это, помоему, уж дело-с...
- Затвердил! Рекомендуется, - произнес вдруг Раскольников.
- Что-с? - спросил Петр Петрович, не расслышав, но не получил ответа.
- Это все справедливо, - поспешил вставить Зосимов.
- Не правда ли-с? - продолжал Петр Петрович, приятно взглянув на
Зосимова. - Согласитесь сами, - продолжал он, обращаясь к Разумихину, но уже
с оттенком некоторого торжества и превосходства, и чуть было не прибавил:
"молодой человек", - что есть преуспеяние, или, как говорят теперь,
прогресс, хотя бы во имя науки и экономической правды...
- Общее место!
- Нет, не общее место-с! Если мне, например, до сих пор говорили:
"возлюби", и я возлюблял, то что из того выходило? - продолжал Петр
Петрович, может быть с излишнею поспешностью, - выходило то, что я рвал
кафтан пополам, делился с ближним, и оба мы оставались наполовину голы, по
русской пословице: "Пойдешь за несколькими зайцами разом, и ни одного не
достигнешь". Наука же говорит: возлюби, прежде всех, одного себя, ибо все на
свете на личном интересе основано. Возлюбишь одного себя, то и дела свои
обделаешь как следует, и кафтан твой останется цел. Экономическая же правда
прибавляет, что чем более в обществе устроенных частных дел и, так сказать,
целых кафтанов, тем более для него твердых оснований и тем более
устраивается в нем и общее дело. Стало быть, приобретая единственно и
исключительно себе, я именно тем самым приобретаю как бы и всем и веду к
тому, чтобы ближний получил несколько более рваного кафтана и уже не от
частных, единичных щедрот, а вследствие всеобщего преуспеяния. Мысль
простая, но, к несчастию, слишком долго не приходившая, заслоненная
восторженностью и мечтательностию, а казалось бы, немного надо остроумия,
чтобы догадаться...
( Read more... )