Философ-постмодернист Погребняк, превратности мужской дружбы и кожаные штаны. С философом-постмодернистом Александром Погребняком мы три года назад проводили среди питерских недорослей семинар Метафизика и поэтика. Суть этого семинара хорошо передал посещавший его Барсик, 19-летний бездельник, приехавший в Питер из города Асбеста. На самом деле этого молодого человека звали Антон Ремизов, а барсиком его окрестила снежанина подруга Женя Ситникова-Бебякина. С самой Женей мы разорвали отношения пару лет назад, поскольку, по ее сведениям, я назвал ее обоссанным конем. Вряд ли я мог сказать ТАКОЕ о женщине, даже если она действительно похожа на обоссанного коня.
- И, тем не менее, ты ее так назвал, - упрямо твердила Снежана в ответ на мое недоумение. Ты сказал, что она похожа на обоссанного коня, когда бывает в трезвом виде, а когда накурится, - то на обосранного.
Кошмар!, думаю. Как же мне теперь Жене Ситниковой в глаза смотреть?
- А откуда она-то узнала? спрашиваю.
- От меня! гордо отвечает Снежана. Чтоб она знала, КАК ты на самом деле к людям относишься, и какой ты человек!
- А какой я, по-твоему, человек?
- Лживый, подлый, двуличный.
Женя была из хорошей семьи и умела интеллигентно выражать свои мысли. Но мысли ее почти не посещали, и Женя в основном многозначительно молчала. У Барсика была другая проблема. У него в голове мысли, правда, большей частью идиотские, прямо-таки роились, но выражал он их исключительно на слэнге, который никто вокруг, кроме таких же, как он, не понимал. На вопрос однокурсников, что происходит на семинаре у Аствацатурова и Погребняка, Барсик неизменно отвечал:
- Ну, типа, Погребняк там разные понтовые телеги гоняет типа туда-сюда А Аствацатуров их типа растележивает и все такое
Барсик проучился у нас полгода, а потом его отчислили. Я его всегда видел в состоянии легкого наркотического опьянения. Однажды я спросил его напрямик:
- Антон! Извини, конечно, но почему ты всегда укуренный как свинья?
Барсик мутно поглядел на меня и назидательно сказал:
- Свиньи ганжу не курят, Андрей Алексеич и все такое... А укуренный я всегда для радости.
25 сентября 2000 г. Семинар Метафизика и поэтика.
Я подхожу к 408-й аудитории. Она заперта. Но зато к двери скотчем прилеплена записка: Аствацатуров + Погребняк = сладкая парочка. А под этими словами нарисовано сердечко.
- Андрюша! Я взял ключ, все в порядке!
Я оборачиваюсь на голос. Это Погребняк. Философ-постмодернист. Бывший панк. Как всегда в кожаных штанах, красном джемпере и зеленых ботинках.
- Привет, Саша. Полюбуйся! Я осторожно отклеил записку и протянул ее Погребняку.
- Вот ведь суки, - скривился Погребняк.
- Кто суки? из-за его спины вырастает фигура Филиппа Федчина, замдекана.
- Кто-кто, - говорю. Студенты, конечно.
- Что-то вы, Андрей Алексеевич, уж больно критичны, - говорит Федчин и с деланной строгостью в голосе добавляет: - Хочу напомнить, что в нашем учебном заведении студентов не полагается так называть. Это противоречит всем либеральным принципам, которые, кстати, вы, Андрей Алексеевич, с таким жаром всегда отстаиваете.
- Я уже давно ничего такого не отстаиваю. Я почти коммунист, левый. Я за социальную справедливость. Хочу, чтоб у богатых все отняли и отдали это бедным.
- Когда ты так рассуждаешь, - замечает мне Федчин, - мне кажется, ты бредишь.
- Ладно, - говорю. - Ты вот лучше на это посмотри.
С этими словами я сунул ему под нос записку.
- Ну и что? пожал плечами Федчин.
- Как ЧТО? Они ведь намекают, что мы с Сашей пидоры!
- Подумаешь! хмыкнул Федчин. Не умрете. Тем более это сейчас модно. У кого хочешь спроси. И вашему курсу только популярности добавит. А если ты левый, как говоришь, то тогда и вовсе не о чем беспокоиться.
Федчин потрепал меня по плечу и направился в сторону деканата.
- Ему бы все хаханьки, - хмуро сказал Саша. А про нас вот всякую хуйню люди думают. С чего бы это?
С чего? - подумал я со злобой. Тебе, козлу, будто не знать.
За 10 дней до описываемых событий.
15 сентября 2000 г. Филологический факультет. Актовый зал.
За 10 дней до этого события в нашем колледже была организована презентация теоретических курсов. Каждый из преподавателей должен был выступить перед студентами и в течение 5 минут изложить содержание своего предмета. Я читал два курса. Один самостоятельно. А другой, Метафизика и поэтика, полусеминарский, совместно с Погребняком. Я рассказал подробно про первый, а потом, когда дело дошло до второго, предоставил слово Саше. Философ-постмодернист поднялся с места и, шурша своими кожаными штанами, направился к кафедре. Он облокотился на нее, пригладил свои волосы и начал:
- Два месяца назад мы с Андрюшей (в смысле с Андреем Алексеевичем) были в Америке. Так вот. Как-то раз нам пришлось провести ночь на квартире у знакомого в Бруклине, в одной постели. Нам обоим не спалось
Студенты притихли. Те, которые что-то писали, подняли головы над своими тетрадками. Болтуны замолчали. Саша обвел глазами зал и продолжил:
- Вот все тут говорят Америка, Америка. А что Америка? Два преподавателя вынуждены спать на одной постели. Вот вам и Америка. О чем это я? Ах да. Нам не спалось. Мы стали разговаривать на разные темы и вот придумали концепцию этого курса, на которой я сейчас подробнее остановлюсь
Пока он все это говорил, во мне зрело и росло раздражение. Особенно я был недоволен его штанами
Вечером того же дня я имел странный разговор со Снежаной, которая тоже присутствовала на нашей встрече со студентами, но потом куда-то ушла. Встретились мы только дома.
- Ты что, спал с Погребняком? спросила она.
- В смысле спал? Мы спали на одной постели в смысле лежали на ней в смысле мы спали, а не бодрствовали.
- Совсем заврался, Аствацатуров, - покачала головой Снежана. У вас БЫЛО что-то?
- Снежана! разозлился я. Ничего у нас не было! Просто мы лежали на одной постели. Второй не было.
- Ага! Значит, вы лежали секса у вас не было и вы просто трогали друг друга? Но ничего серьезного не было.
Все это было произнесено с такой журналистской деловитостью и без тени юмора. Я махнул рукой.
- Прикольная у тебя Снежана! сказал мне потом Погребняк, когда я ему передал наш с ней разговор.
- Ты тоже молодец! говорю. Вырядился, как черт знает что. Да еще штаны эти
10 декабря 1999 года. Нью-Йорк. Гринвич-Виллидж. Магазин кожаной одежды.
- Эй!
Меня похлопывают по плечу.
- Твоему бой-френду это будет стоить всего 100 баксов!
Передо мной высоченный негр в вышитом камзоле. На ногах у него космические фиолетовые ботинки, на голове разноцветный цилиндр. На лиловом лице невообразимый пирсинг. В руках огромный пластмассовый жезл.
- Твоему бой-френду я отдам эти штаны за 100 баксов. Решайся! 10 % чистой скидки.
- Listen, - говорю. Слушай! Он мне не бой-френд. Мы профессора из России Санкт-Петербург
- Ну да, - ухмыляется. А я - Роберт де Ниро из Алабамы. Штаны берете? Я уже вас видел сегодня, и вы мне понравились. Ведь вы в нашем магазине уже третий раз? Всё ходите, прицениваетесь. Это правильно! I like that! Дискаунт вы заслужили. Скажи своему другу.
Да. - думаю. Хуй бы я к тебе три раза стал заходить, если б не этот панк злоебучий. Друг называется. Выхухоль в зеленых ботинках. Все ему не так да не эдак. Одни штаны слишком узкие, другие широкиеЗаебал
- Спасибо, - говорю я негру. Пойду друга обрадую. Только он мне не бой-френд.
- Не бой-френд, так не бой-френд, - сказал негр и при этом подмигнул кассирше, которая с интересом прислушивалась к нашему разговору.
Я пошел к кабинке, где философ-постмодернист примерял очередные кожаные штаны.
- Саша?
- Чего тебе? недовольно отозвался он из-за двери.
- Тут это
- Погоди у меня тут молния не застегивается Черт теперь задница не влазит.
- Саша! Он предлагает скидку 10 процентов. Сказал, что мы ему понравились.
- Кто?
- Да этот хрен у входа. Он оказывается менеджер.
- Негр?
- Саша, блядь, не ори громко.
- А что?
- Что, что. Хуёв сто! Будто не знаешь.
- Ой, да.
-Тут же либерализм повсюду. Политкорректность. Так что привлечь могут.
Так Саша стал обладателем кожаных штанов.
Май 1999-го года. Филфак.
Саша в ботинках зеленого цвета.
- Саша! Что у тебя за зеленая срань на ногах?
- Это не срань, - ответил Саша и раздраженно добавил. Не понимаешь ничего, так лучше молчи! Это гриндерсы.
- Значит эта зеленая срань, что у тебя на ногах, гриндерсами называется?
Погребняк сочувственно посмотрел на меня, покачал головой и устало сказал:
- Андрюша! Ты носишь такое говно, что у меня даже нет сил шутить по этому поводу.
Ладно, думаю, сука, ладно еще посмотрим!
1 декабря 1999 года. Кабинет декана.
Копосов: АНДРЕЙ! НАДЕЮСЬ, ВЫ ВСЕ ПОНЯЛИ ОТНОСИТЕЛЬНО ВАШЕЙ ПОЕЗДКИ: ВАША ЛЕКЦИЯ, КОТОРУЮ ЖЕЛАТЕЛЬНО КАЧЕСТВЕННО ПРОЧЕСТЬ (ВПРОЧЕМ, Я В ВАС НЕ СОМНЕВАЮСЬ), WRITING AND THINKING И, НАКОНЕЦ, САША ПОГРЕБНЯК. САША ПОГРЕБНЯК ЭТО, ПОЖАЛУЙ, САМОЕ ГЛАВНОЕ У САШИ СЛАБЫЙ АНГЛИЙСКИЙ. ПОМОГИТЕ ЕМУ, ПОЖАЛУЙСТА. НАША С ДИНКОЙ ЛИЧНАЯ ПРОСЬБА НЕ В СЛУЖБУ, А В ДРУЖБУ
Я: Нет проблем, шеф
Когда философ-постмодернист Погребняк попадает в англоязычную среду, это забавно наблюдать, потому что он сразу делается похож на собаку. Преданный взгляд, умные глаза. Все понимает, но ни слова не может произнести.
11 декабря. Нью-Йорк. Сохо. Бродвей.
- Саша, - говорю я, - я что-то устал от этих магазинов, в которые мы с тобой заходим каждые пять минут. Давай лучше город посмотрим.
- Давай, - соглашается Погребняк. Только вот в эти два магазина заглянем да и потом вот в тот, что на углу и все
- Ладно, иди. Я тебя подожду здесь. Покурю на ступеньках.
- Андрюша, а может, зайдешь со мной? А то мне не объясниться с продавцом.
- Ладно. Только я покурю сначала. Ты пока пойди осмотрись.
Проходит минут десять. Я докуриваю. Тушу сигарету и захожу в магазин. Саша разговаривает с продавцом по-английски.
Я должен был помочь. Но не мог отказать себе в удовольствии понаблюдать за его общением с продавцом.
Саша держит в руках ботинок.
Его лицо напряжено. Продавец-филлиппинец, напротив, абсолютно спокоен.
- Зис?! объявляет Саша. Зис вот?
- Pardon? удивленно поднимает брови продавец.
- Ох ну зис! Саша тыкает пальцем в подошву.
- Sorry - нежно улыбается продавец и разочарованно разводит руками.
- Ох, блядь, ну как же тебе, козлу тупому, объяснить - тут Саша в сердцах оборачивается и замечает меня:
- Андрюша! Ты здесь! Что ты ржешь как мудак? Ничего смешного не вижу! Переведи мне. Спроси, из чего подошва сделана. А то это кретин, по-моему, по-английски не понимает.
- Умный мужик оказался, - сказал мне Погребняк, когда мы вышли на улицу. А с виду тупой. Пока ты не появился, он ничего понять не мог. Стоял и глазами хлопал
Current Mood: apatheticCurrent Music: Cоломенные еноты "Нерпы Охотского моря"