regenta
|
2:44p |
Русский ампир - стиль Империи В одном из предыдущих моих постов, о Пушкине, я привела цитату из Анри Безансона про то, что Россия Николая I, уснувшая, на некоторое время, в склепе либерализации, потом, при Сталине, восстала из гроба. (Во всём её безобразии, говорил Безансон. Во всём её величии, немного поправлю его я, заметив кстати, что такое вот восстание из гроба типологически отсылает нас отнюдь не к сеансам чёрной магии и не к обрядам вуду, а как раз наоборот к воскресению Христову. Ну да, пока послереволюционный писатель-вития талдычил про то, что погибла Россия, Бог неслышно говорил нашим согражданам: Потерпите, милые, всего-то ничего, каких-нибудь два десятка лет вот тогда и поговорим.) Так вот, это несомненное сходство стилей правления (Безансон отмечает тут две кульминационные даты 1839-й и 1939-й годы соответственно) наверняка же должно было отразиться и в сходстве стилей вообще, стилей художественных подумала я и, сосредоточившись на этой мысли, довольно скоро нашла по крайней мере одно подтверждение этому. Если говорить об архитектуре, то оба эти правления (то бишь Николая Павловича и Сталина) связаны единым стилем ампиром (иногда даже приходится встречать такой термин сталинский ампир), то есть, в переводе с французского, имперским стилем.
Чтобы не вдаваться в детали, упомяну только о предельно обобщённом образе николаевского ампира. Ну да, это, как правило, был такой жёлтый дом (нет-нет, это совсем не то, что вы подумали!) с треугольным фронтоном, портиком и колоннами. Так сказать, типовой проект, по которому в ту эпоху строили практически всё усадьбы в городе и в деревне, церкви, присутственные места... Правда, считается, что николаевский ампир был сермяжной модификацией французского, наполеоновского (типа того, что побывали наши люди в Париже, посмотрели им понравилось, решили и в Россиянии такое же строить, чтобы быть не хуже мира западных ценностей). Но это только так считается. Я-то, наоборот, убеждена, что, по своему мировоззрению, по своему стилю и духу, николаевская эпоха, если посмотреть на неё в целом, равнялась, разумеется, на империю но только вот не на эфемерную французскую империю поверженного Наполеона, а, напротив того, на Римскую империю как на нетленный образец для всякого правильного имперского строительства. Ну да, это же более чем логично: если Москва третий Рим, то чего нам, спрашивается, тогда мелочиться, равняясь на второй Рим Византию, если можно обратиться непосредственно к первоисточнику?! И вот николаевская эпоха (что естественно) к нему, первоисточнику, и обратилась. И обратилась буквально во всём: ампир, как я пыталась доказать в предыдущих постах, царил, например, в поэзии: тот же Тютчев это вообще чистый ампир, чистой воды бриллиант ампира. Русского ампира.
Тут, правда, мне могут возразить, что ампир в Россию попал несколько раньше, ещё при императоре Александре Павловиче. Ну нет, это был совсем другой ампир вот он-то как раз изготавливался по сугубо французским лекалам и, во-вторых, ориентировался не на Рим, а на Грецию (вернее, на фантазийно-офранцуженную Элладу), что очень хорошо можно себе представить, обратившись, например, к довоенным дамским модам, когда все аристократки на балах щеголяли в таких вот лёгких эротических туниках, похожих на ночные рубашки (при этом ещё и волосы укладывались под Афродиту, а причёска украшалась диадемой в греческом вкусе). Ну да, всё это было при Александре, но вот потом-то пришёл Николай и произошла радикальная (но не всегда улавливаемая сразу) перемена вектора и решительно во всём. Вообще это просто чудо какое-то, необъяснимое чудо: два родных брата, Александр и Николай, в политике были почти зеркально противоположны друг другу. И отчасти это понятно: Александр воспитывался бабушкой, Екатериной а потому ориентировался на Просвещение и, соответственно, на Францию. А вот Николай ориентировался не на бабушку, а на невинно убиенного батюшку (и, соответственно, на прусские традиции государственной дисциплины). И правильность этой ориентации, этого курса вполне подтвердилась после того, как стало очевидным, каких же антихристов-наплюйонов (как говорили в народе) родит земля французская Вот тогда-то стало совсем понятно, что новый старый курс был избран правильно.
Ну так вот: александровский ампир при Николае был радикально трансформирован, внутренне трансформирован: новый ампир заметно потяжелел; все эти туники как ветром сдуло, и моды стали куда более солидными, в большей степени ориентируясь теперь на корпулентных русских матрон, чем на этаких сильфид-нимфеток; колонны у фасадов домов стали больше похожими на слоновьи ноги, чем на какие-нибудь кедры ливанские И это многих раздражало. Гоголя, например, потратившего немало желчи на обличение такого рода гражданской архитектуры. А также, что ещё существеннее - на обличение николаевского чиновничества. Ну да, чиновники брали взятки, ну так и что с того? Прям какой-то секрет Полишенеля открыл Николай Васильевич! Взяточничество это вообще, по-моему, почти национальная добродетель, наша едва ли не сакральная традиция пожалуй что и со времён царя Гороха. Но разве ж это главное? Главное, что сам чиновничий аппарат работал тогда идеально, что машина была отлажена Но вот этого-то слона Гоголь и не приметил. Или не хотел примечать?
Да, кстати, вот ещё один штрих к портрету императора Николая Павловича этого, на мой взгляд, государственного святителя, в ранге и чине митрополита Филарета, своего современника и соработника. Известно, например, как отозвался царь о Ревизоре, посмотрев его премьеру в театре: Всем досталось, а мне больше всех. (В том смысле, что царь просёк, кого имел в виду Гоголь, насмехаясь над Городничим.) Ну и что, поехал ли Гоголь в связи с этим во глубину сибирских руд? То-то же! Да и вообще, судя по всему, царь, намучившись с Пушкиным, понял, что с интеллигенцией вообще лучше не возиться (по принципу не тронь не пахнет): пока они там не создают тайных обществ, а просто зубоскалят да и хрен бы с ними! Но вот зато самому улыбнуться первым, опередив любую возможную реакцию со стороны диссидентов, ждущих неизбежного, казалось бы, приступа державного гнева; но вот зато дать понять, что и гроша ломаного не стоит тот самый их фрондёрский намёк, на сочинение которого они потратили столько бессонных ночей и на который они возлагали такие надежды, дабы получить новый стимул (сиречь новую порцию "дури") для борьбы с "тиранией" вот это да, это действовало сильно, потому что обезоруживало оппозицию: по такой программе работать она не умела. Ну это понятно: ведь оппозиция же всегда запрограммирована на то, что деспот обязательно будет относиться к ней как к ровне, будет на неё кулаком стучать... А вот царь не считал зубоскалов, шелкопёров и бумагомарак, своей ровней: он относился к ним примерно так, как аристократ относится к лакею, который прислуживает ему за столом. Ну да, лакей подстрижен и завит по всем правилам искусства, лакей носит чистые белые перчатки и аккуратнейший сюртук, но... он лакей, и этим всё сказано. Так вот, каста шелкопёров, именно как каста, стояла, с государственной точки зрения, ступенью ниже касты лакеев. И это понятно: лакеи были функциональны, они приносили и уносили тарелки, они исполняли по-своему незаменимую роль, тогда как нарождающаяся интеллигенция была не более чем деструктивной сектой многоликих хлестаковых, от которых государству не было никакой пользы, кроме вреда. Вот и отношение к ним как к касте было соответствующее: особо буйных изолировали (как правило, "без шума и пыли"), остальных... не замечали. И это их особенно угнетало. "Как же так, - думали они, - вот и перчатки у нас белые, чистые, и сюртуки сшиты по моде, и бакенбарды пушистые... а нас не замечают. Ну непорядок же!" А государь смотрел сквозь них так, как если бы все они вместе взятые были людьми-невидимками: кулаком он на них, вопреки их горячему желанию, не стучал и даже брови не хмурил но вот тоталитаризм-то, при всём при том, только укреплял свои позиции. Так я же и говорю высший класс! Стиль!
Так вот, вернёмся к вопросу о стиле. Николаевский ампир в архитектуре, адаптировавшись к национальным условиям, стал солидным и монументальным. Ну да, фасады его домов украсились, вместо колонн, этакими необъятными, в три обхвата, слоновьими ногами (или пузатенькими каменными бочоночками), но вот однакоже же этот приземлённый (казалось бы!) ампир приобрёл, как ни парадоксально, невыразимую грацию, утонченную духовность, причину появления которой так-то, с первого взгляда, понять довольно трудно. И, чтобы попытаться её, эту причину, объяснить, приведу такую вот цитату из испанского романа, автор которого описывает своё впечатление от башни готического собора, выстроенного в XV веке: Она была не из тех башен, тонюсенькие шпили которых готовы переломиться, тех скорее тощих, чем стройных башенок, которые манерничают, словно чересчур затянутые в корсет вульгарные барышни. Нет, она полнотела и солидна (что, надо сказать, нисколько не умаляет её духовного величия) Вот, отлично сказано; замечательное получилось определение николаевского ампира в архитектуре! Верно, архитектура того времени ушла от образцов прежней эпохи с её культом скорее тощего, чем стройного, эфирного и нимфеточного; напротив того, она приобрела полнотелость и солидность, но результатом этой вот солидности, оказалось, вопреки ожиданиям, именно духовное величие. И это понятно: оно, это величие, не могло не появиться, коль скоро империя при Николае наконец-то вышла на свой правильный путь, русский путь! Наступила эпоха самостояния, стояния в духе и истине. Вот именно отсюда-то и проистекает её достоинство, и именно в этом-то источник её духовного величия. И именно в этом заключается секрет обаяния николаевской архитектуры, николаевского стиля вообще: разглядываешь детали ну, как будто ничего особенного (слоновьи ноги колонн, тяжёлые фронтоны, приземистые крыши стиль Собакевича, одним словом). Но вот отойдёшь в сторону и ахнешь: какое же это, оказывается, стройное строение (говоря словами того же Гоголя)! Вот в этом-то и был самый смысл в том, что стиль этой эпохи полагалось воспринимать исходя не из деталей (а ведь именно так, с "мелкоскопом", привыкла изучать стиль интеллигенция), но исходя именно из образа целого. А целое, русский Рим, выражает себя, прежде всего, в соразмерности, в пропорциях, в целесообразности. Одним словом, в гармонии. И её, эту гармонию, умом не понять. Её можно только видеть.
Ну так вот, а теперь поговорим о сталинской архитектуре. В основном мы знаем о ней по монументально-репрезентативным образцам типа высоток, домов на набережной (сюда же здание гостиницы Москва, здание Госплана т.д.). Да, но ведь это только одна сторона сталинского архитектурного стиля, потому что менее броской, но куда более существенной его гранью являются здания гражданской архитектуры то есть николаевский ампир сталинской (и, по инерции развития, чуть-чуть послесталинской) эпохи. (Да, реплика в сторону. Вы знаете, где у нас находится здание, напоминающее захваленное петербургское Адмиралтейство, но только несравненно более совершенное? Ну как же, в Подмосковье! Величественное мемориальное здание при станции Горки Ленинские! И смысл этого архитектурного шедевра таков: Спи спокойно, дорогой Ильич! Пока в России существует советская власть, ты, падла, ни за что не воскреснешь!)
Так вот, сталинский ампир представлен у нас в основном домами культуры и дворцами культуры. Сейчас их практически все посносили или реконструировали до безобразия, но кое-что всё-таки осталось и милые черты иногда можно рассмотреть даже и под толстым слоем лужковско-ресинской косметики. Ну да, всё знакомо: и низко надвинутый козырёк треугольного фронтона, и слоновьи колонны (иногда, для большей устойчивости квадратные в плане) Нет-нет, придумать такое было невозможно: эта реанимация стала результатом потрясающей государственно-стилистической интуиции. И верно же: переболев конструктивизмом, этим детищем НЭПа, Россия (на сей раз Советская Россия) как бы отодвинула локтём всю эту интеллигентскую асимметрию и вернулась к себе самой к такой вот как бы туповатой с виду, но потрясающе грациозной, если в целом-то, архитектуре. И одним из поздних, уже 1955-го года, её образчиков я считаю здание кинотеатра Слава на пересечении шоссе Энтузиастов и 3-й Владимирской улицы. Вы только мысленно уберите с его фасада надпись Развлекательный центр и прочую похабную бижутерию, мысленно разбейте безобразное евростекло, скрывшее портик, мысленно уберите само шоссе Энтузиастов, мысленно поместите строение в перспективу той вороньей слободки, которая наверняка существовала здесь в первой половине 50-х, и вы почувствуете всю грандиозность поистине имперского замысла. Рядом, через дорогу, стоят корпуса бывшего стадиона Авангард (теперь там расположена одна из тренировочных площадок МЧС). Так вот: если Слава это храм и особняк в одном флаконе, то корпуса Авангарда, по аналогии, это типичная усадьба, усадьба для народа как суверена, как хозяина (барина) своей судьбы. Усадьба Авангарда соединена, как и полагается усадьбе, с регулярным парком. Ну, а о том, что послевоенные парки культуры и отдыха становились своего рода реинкарнациями дворянского усадебного парка вплоть до мелочей об этом-то и говорить не стоит, это и так понятно. Вот смотрите: место скульптурных Афин и Афродит заняли фигуристые гипсовые физкультурницы, место Зевсов и Гефестов статуи сталеваров и шахтёров этих новых хозяев Аида, которые отнимали у подземных богов их сокровища и, после соответствующей их переработки, передавали эти своего рода сокровища Нибелунгов трудовому народу. Ну да, такой вот создавался народный пантеон!
И именно потому-то он и был разрушен потому что он был народным.
И именно потом-то он и должен быть восстановлен. Если 1839-й год, по Безансону, был воскрешён в 1939-м году, то нам, если доверять циклической теории переноса империи (translatio imperii), осталось подождать всего тридцать с небольшим лет, до 2039-го. Ну что ж, подождём, нам не привыкать.
Доживём до понедельника. |