ракета - что ещё можно издать: Вот есть хорошая барышня лемур-лори. Она описывыает, как живёт. Вот например:
http://lemur-lori.livejournal.com/36574.html?view=474590#t474590"Идет субботний вечер. Трагический для Бразилии вечер, полный огня и лекарств.
Я лежу в номере. На прикроватной тумбочке стоит пол-аптеки: пантенол, биокон, аспирин, масло от ожогов "Солнышко", бипантен и т.д. и т.п и банка сметаны.
Я зверски сгорела на пляже. Как курица гриль. Как шашлык. Как вишня в коньяке. Даже самая микроскопическая складочка на простыне причиняет мне невообразимые страданья. Красный, опухший, воспаленный кусок мяса с температурой 39 - вот, что представляет собой мое существо на многострадальный для Бразилии момент.
Ноги похожи на разваренные сардельки. Руки дрожат. Зубы стучат. И сердце молит о пощаде.
В таком состоянии не посмотришь футбол.
Особенно, если фигура собственного отца перекрывает экран телевизора.
Да. Папа нависает надо мной с бутылкой портвейна в правой руке и стаканом в левой.
По мнению папы все мои беды имеют одно простое и ясное происхождение: я пью слишком мало портвейна.
Я говорю, с трудом, но говорю, папа, мне плохо, уйди, присядь, я болею, у меня лихорадка, мне больно, оставь меня в покое, какой портвейн?, мне бы скорую... Но.
- Доченька, - говорит папа. - Хотя бы стаканчик. Я ж не прошу тебя нажираться, млять. Выпей сто грамм. И станешь человеком. Это же кровь Иисуса, доченька.
- Папа, - говорю я, - мне нельзя кровь. Давай посмотрим матч. Бразилия. Франция.
- О господи... - папа закатывает глаза. Мизансцена затягивается.
- Людка! - Кричит папа, да так, что вздрагивают стены.
Лю прибегает из ванной.
- Что, дядь Саш?
- Ты посмотри на нее! - Папа обращает Людино внимание на мою распаренную тушу. Бутылкой портвейна он пользуется как указкой, и капельки крови Иисуса падают на гостиничный коврик.
- Отец, млять, просит ее выпить сто грамм, чтобы она поднялась, красиво, и будьте пожалуйста здоровы. А она!!! - Папа в гневе. - Людочка, вот что я тебе скажу.
Папа держит мхатовскую. И с расстановкой ударений произносит:
- Татары есть татары.
В сердцах он наливает полный стакан самому себе. И выпивает священную плазму тремя большими глотками.
*
Каждую неделю мой папа ходит в церковь. Он молится о здоровье своей дочери, а так же Людочки, Вадика, Леночки, Сереги, Любочки, а также жены своего сына Алочки, дочки ее и внучки своей Анечки и дочки родного брата и племянницы своей Ирочки. Все эти люди будут счастливы и здоровы. Ибо господь всемогущ.
Кстати. Главное здесь - четыре раза перекреститься. Во имя отца - раз. Во имя сына - два. Во имя духа святого - три. И во имя, наконец, Девы Марии - четыре. По мнению папы женщина, подарившая жизнь Иисусу, несправедливо обделена местом в процедуре осенения крестным знамением. Папа не ждет милости от природы. Он сам себе реформатор. И крестится четыре раза без всяких на то санкций сверху. И так Бог может все.
Однако.
Кое-что все-таки он таки и не может, сука, млять. И не может Бог противостоять силам ада, которые постоянно атакуют папу, в момент сошествия на Привоз за зеленью и картошкой.
Строго молоденькая картошечка, строго свежая петрушечка, лучок, укропчик, редисочка.
Строго они. Ничего кроме. Никаких всех этих дел.
Папа движется по Привозу легкой походкой и кроткий ангел-хранитель летит над ним.
Но. Стоит папе поравняться с бабулей, торгующей самодельным вином, как маленький бесененок больно колет папу в задницу.
Бесененок, малыш и проказник, колет больно и шмыг-шмыг-шмыг-шмыг.
Папа оглядывается. К папе подходит Черт.
- Шура, - говорит Черт, пожимая папину руку. - А может эта старуха таки продает неплохое вино?
- Я не пью, - сухо отвечает папа.
- Он не пьет, - подтверждает ангел. Голос которого слаб. Заведомо слишком слаб.
- Шура, млять, - говорит Черт, - я ж не прошу шоб ты нажирался как сука. Только спроси, сколько стоит литр. Интересно же.
Папа подходит к старой торговке, охваченной варикозным расширением вен.
- И почем твое вино, красавица?
- Четыре гривны за литр, сынок.
Сынок, которому недавно стукнуло 66 лет, оценивающе смотрит на доморощенную жидкость с приятными газиками. Пластиковые бутылки из-под кока-колы таят в себе целебную влагу океанов и морей.
- Ни хуя себе, - удивляется Черт - как дешево...
Папа молчит.
- Шура, - говорит Черт, - ты понял что они такое вытворяют?! В любой забегаловке Одессы стакан вина будет стоить пять гривен. Не меньше. А тут литр! И за четыре. В чем дело? Может старуха туда налила сплошное дерьмо? Шура, ты попробуй, шо оно там такое.
- Так я же не пью, - вяло возражает папа.
- Так и не пей. Я же не прошу тебя пить, - говорит Черт. - Просто попробуй, узнай. Вдруг говно? Тогда мы поднимаемся и красиво уходим.
- Ну-ка, мама, плесни-ка, - просит папа бабулю.
Торговка наливает вина в пробку и протягивает папе.
- Саня! - Резко вскрикивает Черт. - Шо это за капли?! Тут даже на понюхать не хватит. Эта бабка тебя вообще не уважает.
- Мать! Ты че вытворяешь?! Налей нормально, - говорит папа бабуле.
- За нормально - плати, - отрезает капиталистка.
Черт сбегает, поджав облезлый хвост. Платить-то никто не собирался. Но. Тут, во всей масштабности и подавляющей мощи огня папе является Сатана.
- Саша, - говорит Сатана, положив на папино плечо волосатую лапу, - дай ты уже этой женщине пару копеек. Что у тебя, нету каких-то там денег на красивый напиток? Для чего ты работал на севере 20 лет, Сашенька?
- Получите, девушка, - папа протягивает старухе мелочь.
Конечно, по логике вещей, после выпитого стакана Сатана должен бы изречь: "Боюсь, не оросит". Но дьявол не падок на баянную литературщину:
- Саш, ну шо нам этот гребанный стакан... - вздыхает Сатана.
Картошечка и зелень идут в разнос.
Так Дьявол разума спекулирует кровью Иисуса."
*
И у неё - довольно много такого.
Что являет собой вполне законченные рассказы - жизненные и картинные.
Написал автору предложение насчёт того, что неплохо бы подумать, как из этого составить книжку.
В этом году -то вряд ли мы сможеми издать - а вот в следующем - надеюсь, что да.