шаповалов юрий (продолжение) 12.
1988-91: вновь холостая жизнь Юрия Шапеску.
Превращение его жилища на улице Хохрякова в самый что ни на есть центральный центр новейшей культурной жизни города Тюмени.
Неделями и месяцами проживают здесь приживалами по одному и скопом бездомные и приезжие вожди новой культуры - Кунцевич Н. (Ник Рок-Н-Ролл), Немиров М., Струков А., Птичка Гузель, Летов Е., Дягилева Я., Судаков О., Федотов Е., Гурьев С. и проч. и проч. и проч.; поодиночке и группами ежевечерне наполняют сие жилище люди обоих полов с целью проведать Ю.Шаповалова и проживающих у него, выпить водки, обсудить животрепещущие вопросы жизни, искусства, политики, религии, русской идеи и всего остального животрепещущего и насущного.
Вот правдивое описание типичного дня in the life Ю.Шаповалова, какими они (дни) были осенью 1989-го года.
Описание составлено очевидцем, пожелавшим остаться неизвестным, то есть мной, автором этих строк, Немировым М.
Оно таково.
Имея взгляд, вооруженный мощью писательского слога, мы смотрим сквозь толщу времени и бетонных стен домов, и мы видим.
Мы видим коридор квартиры жилого дома в мучительном утреннем пыльном свете морозного утра.
Мы понимаем, что это есть коридор, ведущий из прихожей в кухню.
В стене этого коридора, по его правой стороне, мы видим две двери, более ближняя из которых ведет в ванну, а более дальняя в сортир.
Еще мы видим довольно атлетический безволосый торс человека в трусах черного цвета, перемещающегося по этому коридору.
Он перемещается медленно.
Можно сказать, что он бредет и ковыляет, ибо это соответствует истине: он действительно так поступает, ибо он перемещается на ощупь, припав обеими руками к стене.
Стоны и стенания раздаются из его весьма выпуклой атлетической (но безволосой) груди при каждом шагу.
Правила литературного сочинения требуют от нас описать вид его лица.
Увы, это невозможно: лицо его закрыто ниспадающими на него, достигая пояса, волосами цвета вороньего крыла, подобными волосам Виннету в исполнении Гойко Митича.
- Почему же этот человек не откинет волос с лица, ведь тогда они не будут закрывать ему обзор и он сможет перемещаться, не держась руками за стенку? - удивится читатель.
- А потому, - ответим ему, - что даже если бы он и откинул их, волосы, с лица, все равно бы ему пришлось перемещаться по стенке, ибо глаза этого человека плотно закрыты.
Последнее происходит по следующей причине: они являются слипшимися, его глаза, подобно тому, как бывает слипшимися два несвежих пельменя, и разлеплять их - - -.
Тем более, что во-вторых и в еще более главных, - этот человек и не желает их разлеплять!
Более того: его приводит в кромешный ужас самая мысль о том, что их все же придется когда-нибудь разлепить!
Разлепить и впустить еще и хаос внешнего мира в мозг, которой и так имеет вид Степанакерта утром чудовищного дня какого-то не помню точно ноября (?) 1988-го года!
Попытаюсь изложить это в стихах:
Ох, друзья, как хуево с похмелья мене,
Ой хуево, друзья, хопана!
Унитаз будто точно прорвало во мне,
Мозг мой жидкого полон говна!
Утопаю снутри я в говне!
Потому что болит у меня голова
Ой же бошечка ой-ой-ой-ой,
Потому что водяра вчера в ней была,
Наполнял же ее алкоголь!
Ведь водяру ху ярить я сильно люблю,
Ведь люблю это дело я как!
Но с утра ведь какое же ох улю-лю!
Ведь болит ж, она, бошечка, как!
Просто ох ты е66ит мой кутак!
И это так: именно такое действие на мозг и прочие части человеческого тела оказывает алкоголь, когда он распадается внутри него на ацетатальдегид и уксусную кислоту.
Тем временем, пока мы занимались рассказыванием стихотворений и обсуждением прочих вопросов, тем временем в указанном объеме времени-пространства происходят положенные события.
А именно, указанный человек, наконец, достигает ванной комнаты.
Мы слышим оттуда звук тяжело падающего в ванну тела.
Мы слышим звук бьющей струей воды.
Кроме этого, мы продолжаем слышать стоны, стенания, всхлипы, вздохи.
Продолжается это около полутора часов.
Но, в конце концов, человек выходит из ванной.
Я не назвал еще его имени и фамилии?
Называю их: его имя Юрий, фамилия Шаповалов, ему двадцать пять лет, он является хозяином сией жилплощади.
Начинается второй этап утреннего процесса принятия на себя изнурительных тягот бытия.
Теперь лицо его уже доступно нашему взору, и мы его опишем.
Действительно, этот человек и правда похож на Виннету в исполнении Гойко Митича, но на Виннету, потерпевшего поражение и теперь коротающего век в резервации за исполнением песни:
Радуйся, белый, твоя взяла!
Это ты здорово придумал - спирт!
Кто не убит, тот как мертвый спит!
Примерно вот так, ага.
По этой причине Ю.Шаповалов садится на табуретку перед трюмо, которое в прихожей.
Он сидит перед зеркалом еще большее количество времени, нежели провел перед этим в ванне: и час, и полтора, и два.
Он хлопает себя кончиками пальцев по щекам, он чешет различными расческами волосы то так, то этак, он мажет всевозможными кремами различные части лицевой стороны головы.
Из прихожей доносятся все те же стоны, вздохи, охи и стенания, только еще более горестные.
Наконец, Ю.Шаповалов приходит к выводу, что он уже все же готов к встрече с неприглядной действительностью.
Он встает со стульчика перед зеркалом, и теперь он уже похож на все равно Виннету, но на такого Виннету, который откопал-таки, хоть и всячески не хотел этого, топор войны и стиснув зубы идет навстречу неизбежному, подобный снежному барсу.
Он открывает дверь в соседнюю комнату, оглядывает ее.
Вот он, Шапа (справа), в виде, соответствующим им своей красоте.
Опишем, что он видит.
Он видит: довольно просторную и довольно пустую комнату с паркетным полом.
Прямо напротив входной двери - окно с балконом за ним.
Справа - этажерка с книгами, а более - ничего.
Слева - разложенный диван-кровать без ножек, на котором валяется подушка и скомканное одеяло.
Еще слева, но ближе к окну - письменный стол с двумя тумбами и настольной лампой на нем.
На столе стоит печатная машинка.
Перед ней сидит на стуле Мирослав Немиров, автор этих строк, в этот период жизни проживающий у Ю.Шаповалова приживалом.
- Печатаешь? - тихим голосом спрашивает Шаповалов Ю.
- На машинке печатаешь? - в глазах Ю.Шаповалова вспыхивает пламя, и тихий голос наполняется гневом, и мукой, и прочим сложным набором чувств, составляющих вместе то, что можно передать словосочетанием "справедливое негодование".
- Я, блядь, тут уже коньки сейчас отброшу, а ты на машинке печатаешь?!!
- Ну, а что делать, Шапа? - начинает суетливо оправдываться М.Немиров. - Денежек-то - нетути!
- Что делать?! - голосом, полным тихой ярости, восклицает Ю.Шаповалов. - Да у меня уже губы синеют, а ты спрашиваешь, что делать?!!
Деваться некуда, М.Немиров нехотя отодвигает печатную машинку в сторону, берет в руки телефон и набирает номер живущего по соседству Владимира Б.
- Бога! У Шапы уже губы синеют! - сообщает он ему.
- И руки холодеют! - кричит Юрий Шаповалов из своей комнаты, лежа на кровати лицом к стене и всем обликом своего тела выражая отчаяние.
- Держитесь-держитесь, мужики, сейчас иду! - восклицает Владимир Б. в трубку и через пять минут действительно появляется.
Внешний облик Владимира Б. наглядно свидетельствует: хотя губы у него и не синеют, но настоятельная необходимость в немедленном приеме некоторой дозы хоть сколько-нибудь спиртосодержащей жидкости наличествует подобно - - - (прочерк означает - потом придумаю, подобно чему).
- Сейчас, Шапа, сейчас, - бормочет Бога, доставая из кармана записную книжку и придвигая к себе телефон. - Сейчас будет!
Так начинается процесс, имеющий название "провентилировать этот вопрос - и отрешать его в положительную сторону!".
Владимир Геннадьевич Б. звонит по всем подряд номерам из своей записной книжки, обращаясь с примерно следующей речью к слушающему:
- Але! Алексей! Слушай, ты знаешь, у меня есть такое предложение: мы тут выпить немного собрались, там обсудить всякие вопросы, обстановка напряженная в стране, сам понимаешь. Не хочешь принять участие? С кем? Да ты их не знаешь, но очень, очень интересные люди! Придешь? Ну, ты уж прихвати с собой что-нибудь!
Или:
- Але! Николай! Тут у меня к тебе вот какое предложение: - - -. Что у нас есть? Да у нас пока ничего нет, но мы раскинули, знаешь, такую зловещую сеть, и нам уже несут! Придешь? Ну, ты тогда тоже прихвати!
Или:
- Василий Александрович? Не можете? А Вы не могли бы тогда ссудить нас некоторой суммой денег? Где-где? Да, хорошо, я пришлю человека, он скажет, что от меня.
Или:
- Константин Николаевич? Не можешь? И ссудить не можешь? А у тебя нет какого-нибудь товарища, который хотел бы выпить с интеллигентными людьми, обсудить вопросы? Положение-то в стране непростое, сам понимаешь! Как ты сказал? Андрей Михайлович? Как-как его телефон?
- Але? Андрей Михайлович? Вы знаете, мы с вами незнакомы, моя фамилия Д., мне ваш телефон дал Константин Николаевич. Вы знаете, у нас к вам вот какое предложение...
М.Немиров тем временем отправляется в университет, где садится на подоконнике на третьем этаже возле сортира и начинает заниматься курением сигарет "Полет" и рассматриванием толпами ходящих мимо туда-сюда по коридору личностей около двадцати лет и в подавляющем своем большинстве девичьего пола.
Высмотрев тех из них, которые отвечают наличествующим у него идейно-нравственным и эстетическим убеждениям, Немиров М. спрыгивает с подоконника, подходит к оным и начинает обращаться к ним с речью, содержание которой сводится примерно к следующему:
- Мы с вами незнакомы, девушки, моя фамилия Немиров, а дело в следующем: мы тут собрались выпить, обсудить вопросы (положение в стране напряженное, сами понимаете); потолковать о поэзии; все прочее ...
Но дело вот в чем: мы очень уж сильно любим красоту!
Не составите ли вы нам поэтому компанию?
Потому что мы так сильно любим красоту, что без наличия ея мы просто нажремся как свиньи и даже и половины вопросов не обсудим. А положение в стране - сами понимаете!
Нет, нет, от вас ничего не требуется, только молча сидеть и восхищать нас своей красотой.
А мы будем ей восхищаться и вдохновляться.
И ни в коем случае не будем приставать.
Обычный результат этой речи бывал таков: девушки сначала изумлялись, затем задумывались, затем интересовались координатами и предполагаемым персональным составом участников симпозиума, после чего быстро прикидывали, какими именно из лекций учебного расписания они могут позволить себе пожертвовать, и в семи случаях из десяти отправлялись вслед за М.Немировым.
А в оставшихся трех просили зайти за ними через полтора часа, ибо как раз сейчас такой семинар, прогулять который ну вот совсем никак невозможно.
Такова была убедительность речей М.Немирова.
Или, что вернее, такова вот была замечательность девушек, имевшихся в коридорах тюменского университета в те времена холода, зато невинности.
Результат: в итоге всего вышеописанного в квартире Ю.Шаповалова начинают раздаваться звонки в дверь, начинают входить в нее люди всех полов, возрастов и так далее, карманы у которых оттопыриваются.
Начинают раздаваться телефонные звонки, типа:
- Але! Простите, мы с вами незнакомы, но мне передал Сергей Александрович, вы там приглашали выпить, обсудить все вопросы - положение-то в стране напряженное, сами понимаете! Прихватить? Да, конечно, у меня уже с собой!
И царит над всем этим Юрий Шаповалов, подключаясь то к той, то к этой беседе, вставляя дельные замечания, высказывая неожиданные суждения, меча внезапный пламень взоров, очаровывая, и - - -.
И, между прочим, ни разу я не помню, чтобы это кончалось каким-нибудь безобразием.
Всегда, сколько я помню, все приглашенные оставались крайне довольны проведенным вечером, ибо вполне получали все обещанное: и сидели, и выпивали, и обсуждали всякие вопросы, и толковали о поэзии.
Пока внезапная сила накопившегося в организме водного раствора C2Н5ОH не сражает Ю.Шаповалова вдруг одномоментно, так что только дойти до кровати остаются силы
Чтоб на фиг спать -
Чтоб завтра встать -
и все - сначала.
Впрочем, шумный цветник празднества на кухне продолжает цвести и после этого момента, и - - -.
Ибо такова была структура жизни в дому Ю.Шаповалова осенью 1989-го года, описанная очевидцем.
в середине - Ю.Шаповалов, но не тогдашних времён, а чуть позже, слева - упомянутый Владимир Б. (Богомяков), справа - знаменитый Игорь Жевтун.