[Most Recent Entries] [Calendar View] [Friends View]
Below are 25 friends' journal entries, after skipping by the 425 most recent ones.
| Saturday, May 7th, 2005 | ||
romochka
|
4:51p | Когда Калашников стал академиком, автомат переименовали в ААкК. Позже сын его, Анатолий, сконструировал ААК. Вследствие течения времени академиком стал и сын. ААкАК. Ты лучше скажи, я тебе не нужен, да? Нет, не говори, я угадаю. Какая первая буква? "Н". А вторая? Как - "ы"? Почему "ы"? |
rromanov
|
4:52p | 60 летие Победы: круглый стол на "Полярной звезде". Вот здесь, если кому-то интересно, мои ответы на вопросы "Полярной звезды" об итогах второй мировой. |
heruki_mudakami
|
4:40p | фрики нашего городка | тема ебли закрыта в курилке исторички имело место дивное фрикшоу : мальчик сирожа, православный девственник, и мальчик костя, опытный ёбарь-террорист, всесторонне раскрывали тему ебли в течение сорока минут. общественность ликовала в предчувствии назревающего мордобоя, но тут появился некто василий, человек широких взглядов и разнообразных понятий, и развёл всех по углам. несколькими часами позднее можно было наблюдать бывших оппонентов трогательно беседующими о возвышенном и сопровождаемыми неимоверным гоготом общественности. а как мирно всё начиналось. всего-то пытались выяснить, что есть быдло. |
anarchist_2001
|
8:35a | И ещё меня волнует вопрос: как звали царевича Димитрия? Если я не найду на него ответа, от меня ничего не останется. Даже узора на покрытой капельками росы бересте реальности... Current Mood:  indescribableCurrent Music: Vladimir Oidupaa - It Is Echoing All Over The World |
nemiroff
|
4:38p | Сталин Но всё-таки надо признать, что без зверского Сталина и зверских коммунистов мы бы в 1941 году не выстояли бы. И осенью 1942-го. Против зеврских нацистов - никто не выстоял бы, кроме зверских же коммунистов. Судьба Франции наглядно это показывает. И Англии тоже был бы такой же пиздец. И России - без - - -. Другое дело, что к осени 1942-го привели безумства Сталина и камарильи весной того же 1942. И что не будь зверских коммунистов - не было бы, может быть, и зверских бы нацистов. нно это уже надо погружаться в пучину альтернативной истории. . |
|
anarchist_2001
|
8:27a | Наблюдение: Мужики издревле становятся пьяными в жопу, а бабы - пьяными в сиську. Но, будучи пьяными - каждый в своих сиськах и жопах, всё же "встречаются" и даже "общаются" промеж собой. Каким образом им это удаётся? Сие тайна великая есть... Current Mood: curiousCurrent Music: Vladimir Oidupaa - It Is Echoing All Over The World |
|
anarchist_2001
|
8:24a | Немного мягких лисят. Но на всех, пожалуй, не хватит... Current Mood:  cheerfulCurrent Music: Vladimir Oidupaa - How the shadow is clear |
ramallah
|
4:18p | Юзерпик вот сменил к празднику. Знамя Победы было КРАСНЫМ ! |
ivand
|
4:22p | С некоторым опозданием http://nights.russ.ru/events/859682 Кашин о подсчете голосов в английском посольстве. Местами смешно. |
amalgin
|
3:56p | О Симонове Праивльно сегодня написал Дм.Галковский о Константине Симонове. Т.е. Симонов у него плохой парень. Автор, правда, приплел зачем-то киножурнал Ералаш, царевича Алексея и обсуждение совсем уж дикого вопроса - еврей ли Брежнев; но на все это можно не обращать внимания; о Симонове по крайней мере - точно: http://www.livejournal.com/users/galkov  Я в комментах в ЖЖ у Галковского оставил такую запись: Симонов одним из первых советских писателей сообразил, как много значит имидж. И он трудился над собственным имиджем, не покладая рук. Трубка, вечно задумчивое выражение лица, грассирование (возможно, поддельное). Воспевал в стихах кровопролитные бои, в которых отродясь не был. В либеральные времена изображал из себя либерала, но зато во времена заморозков был суров. Про Сталина написал столько, что можно издавать отдельный том, зато после ХХ съезда плавно перетек в ряды антисталинистов. Сталинской премией награждался чуть ли не ежегодно: в 1942, 1943, 1946, 1947, 1949, 1950... Плюс три ордена Ленина и все такое. Когда времена круто менялись, умел отсиживаться, не высовываясь. Даже церемонию своих похорон расписал заранее, придумав всякие романтические штучки. Например, его прах распылили над указанным им местом. Очень мило: почему дачники под Могилевым должны были дышать его прахом? Что за антисанитария? Зато очередная красивая строчка в биографии... А вот еще одну строчку - о 1949 годе - Симонову, вероятно, очень бы хотелось из биографии вычеркнуть. В Союзе писателей он сделал чудовищный по своей реакционности доклад о писателях-космополитах. Вообще-то доклад должен был делать председатель СП Фадеев, но умышленно ушел в запой. И тогда за право выступить с докладом против писателей-евреев буквально стали драться два зама Фадеева - Софронов и Симонов. Через связи в ЦК Симонов добился, что доклад поручили именно ему... У Симонова был бзик: недивижимость. Ему мало было роскошной казенной дачи в Переделкине ( "Поживем у меня на даче она недалеко от Москвы и в очень хорошем месте; это кусок старого помещичьего парка, тихо, далеко от дороги и хорошо летом и зимой". из письма К. Симонова, февраль 1947 г.). Он хотел свою. И вот накануне денежной реформы 1961 года он, обладая инсайдерской информацией о реформе, быстренько купил дачу у Федора Гладкова. Гладков проклял Симонова: через месяц полученные от Симонова деньги превратились в фунтики - менять частным лицам разрешалось по новому курсу лишь ограниченное количество. Кроме того, как только возник писательский кооператив в Пахре, Симонов и там себе отгрохал дом. Затем написал письмо в ЦК компартии Грузии и ему выделили участок в Гульрипши на берегу Черного моря, где был построено еще одно симоновское поместье (вскоре рядом обосновались Евтушенко и Зураб Церетели). Весь советский литературный официоз действительно скоро забудется. А Симонов был именно частью этого официоза. Ненавижу советских писателей. |
tor85
|
4:03p | Михаил Кутузов "Я счастлив, предводительствуя русскими, а мы должны гордиться именем русских, ибо сие имя есть и будет знаменем победы..." (с) |
|
tor85
|
4:03p | Александр Суворов "Мы русские! Помилуй Бог, какой восторг!" (с) |
hvil
|
3:52p | Один американец недавно спросил меня: "Что думают русские о будущем?" Я ему ответил: "Нам некогда - мы воюем". Эренбург, февраль 1944 года |
|
tor85
|
3:50p | Темная ночь Темная ночь, только пули свистят по степи, Только ветер гудит в проводах, тускло звезды мерцают. В темную ночь ты, любимая, знаю, не спишь, И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь. Как я люблю глубину твоих ласковых глаз, Как я хочу к ним прижаться сейчас губами! Темная ночь разделяет, любимая, нас, И тревожная, черная степь пролегла между нами. Верю в тебя, в дорогую подругу мою, Эта вера от пули меня темной ночью хранила... Радостно мне, я спокоен в смертельном бою, Знаю встретишь с любовью меня, что б со мной ни случилось. Смерть не страшна, с ней не раз мы встречались в степи. Вот и сейчас надо мною она кружится. Ты меня ждешь и у детской кроватки не спишь, И поэтому знаю: со мной ничего не случится! Агатов |
|
tor85
|
3:48p | На безымянной высоте Дымилась роща под горою, И вместе с ней горел закат, Нас оставалось только двое Из восемнадцати ребят. Как много их, друзей хороших, Лежать осталось в темноте У незнакомого поселка, На безымянной высоте. Светилась, падая, ракета, Как догоревшая звезда. Кто хоть однажды видел это, Тот не забудет никогда. Он не забудет, не забудет Атаки яростные те У незнакомого поселка, На безымянной высоте. Над нами "мессеры" кружили, И было видно словно днем, Но только крепче мы дружили Под перекрестным артогнем. И как бы трудно ни бывало, Ты верен был своей мечте У незнакомого поселка, На безымянной высоте. Мне часто снятся все ребята, Друзья моих военных дней. Землянка наша в три наката, Сосна сгоревшая над ней. Как будто вновь я вместе с ними Стою на огненной черте У незнакомого поселка, На безымянной высоте. Матусовский |
yanis
|
7:41a | великая победа Судя по русскому ЖЖ от великой победы москвичи просто охуели. Наверное КГБ обрабатывает всех специальными лучами и народ массово превращается в зомби, генерирует идиотские патетические тексты и организуется в бессмысленном порыве на общественные мероприятия. Латышские эсэсовцы... Тони Блэр не может сейчас, зато ветераны Крылов и Холмогоров выпьют свои фронтовые сто грам и чокнутся с гусеницей танка. Сталин очень хороший, а американские свиньи могут подавиться своей сраной тушенкой и засунуть себе в жопу свои доджи. Победила все равно в-этой-страшной-войне Россия. Тех, кто не приедет на Праздник, нужно непременно до одного запомнить и к ним потом не ездить на ихние поминки. Страна исступленно расчесывает то, что легче всего чешется. |
|
romochka
|
3:38p | Курить вредно! Курить вечно! Там вредно, там вредно на Тверской. Курить разумно, добро, вредно Парламент лайтс и Кэптэн блэк, Охотный ряд и Брюсов пер, Калашный лайтс, Никитский блэк. Сегодня как-то вечно на Тверской. |
|
ramallah
|
3:23p | |
|
tor85
|
3:32p | Мы вращаем Землю От границы мы Землю вертели назад Было дело, сначала. Но обратно ее закрутил наш комбат, Оттолкнувшись ногой от Урала. Наконец-то нам дали приказ наступать, Отбирать наши пяди и крохи, Но мы помним, как солнце отправилось вспять И едва не зашло на Востоке. Мы не меряем Землю шагами, Понапрасну цветы теребя, Мы толкаем ее сапогами От себя, от себя. И от ветра с Востока пригнулись стога, Жмется к скалам отара. Ось земную мы сдвинули без рычага, Изменив направленье удара. Не пугайтесь, когда не на месте закат. Судный день это сказки для старших. Просто Землю вращают, куда захотят, Наши сменные роты на марше. Мы ползем, бугорки обнимаем, Кочки тискаем зло, не любя, И коленями Землю толкаем От себя, от себя. Здесь никто не найдет, даже если б хотел, Руки кверху поднявших. Всем живым ощутимая польза от тел: Как прикрытье используем павших. Этот глупый свинец всех ли сразу найдет, Где настигнет в упор или с тыла? Кто-то там впереди навалился на дот И Земля на мгновенье застыла. Я ступни свои сзади оставил, Мимоходом по мертвым скорбя, Шар земной я вращаю локтями От себя, от себя. Кто-то встал в полный рост и, отвесив поклон, Принял пулю на вдохе, Но на Запад, на Запад ползет батальон, Чтобы солнце взошло на Востоке. Животом по грязи, дышим смрадом болот, Но глаза закрываем на запах. Нынче по небу солнце нормально идет, Потому что мы рвемся на Запад! Руки, ноги на месте ли, нет ли, Как на свадьбе, росу пригубя, Землю тянем зубами за стебли На себя, на себя! Высоцкий |
|
anarchist_2001
|
7:34a | А сегодня ничего не снилось. Проспал всю ночь, как бревно. Current Mood:  awake |
|
tor85
|
3:31p | Высота Вцепились они в высоту, как в свое. Огонь минометный, шквальный... А мы все лезли толпой на нее, Как на буфет вокзальный. И крики ура застывали во рту, Когда мы пули глотали. Семь раз занимали мы ту высоту Семь раз мы ее оставляли. И снова в атаку не хочется всем, Земля как горелая каша... В восьмой раз возьмем мы ее насовсем Свое возьмем, кровное, наше! А может ее стороной обойти, И что мы к ней прицепились?! Но, видно, уж точно все судьбы-пути На этой высотке скрестились. Высоцкий |
|
tor85
|
3:25p | Братские могилы На братских могилах не ставят крестов, И вдовы на них не рыдают, К ним кто-то приносит букеты цветов, И Вечный огонь зажигают. Здесь раньше вставала земля на дыбы, А нынче гранитные плиты. Здесь нет ни одной персональной судьбы Все судьбы в единую слиты. А в Вечном огне виден вспыхнувший танк, Горящие русские хаты, Горящий Смоленск и горящий рейхстаг, Горящее сердце солдата. У братских могил нет заплаканных вдов Сюда ходят люди покрепче. На братских могилах не ставят крестов, Но разве от этого легче?.. Высоцкий |
|
tor85
|
3:24p | Если дорог тебе твой дом Если дорог тебе твой дом, Где ты русским выкормлен был, Под бревенчатым потолком, Где ты, в люльке качаясь, плыл; Если дороги в доме том Тебе стены, печь и углы, Дедом, прадедом и отцом В нем исхоженные полы; Если мил тебе бедный сад С майским цветом, с жужжаньем пчел И под липой сто лет назад В землю вкопанный дедом стол; Если ты не хочешь, чтоб пол В твоем доме фашист топтал, Чтоб он сел за дедовский стол И деревья в саду сломал... Если мать тебе дорога Тебя выкормившая грудь, Где давно уже нет молока, Только можно щекой прильнуть; Если вынести нету сил, Чтоб фашист, к ней постоем став, По щекам морщинистым бил, Косы на руку намотав; Чтобы те же руки ее, Что несли тебя в колыбель, Мыли гаду его белье И стелили ему постель... Если ты отца не забыл, Что качал тебя на руках, Что хорошим солдатом был И пропал в карпатских снегах, Что погиб за Волгу, за Дон, За отчизны твоей судьбу; Если ты не хочешь, чтоб он Перевертывался в гробу, Чтоб солдатский портрет в крестах Взял фашист и на пол сорвал И у матери на глазах На лицо ему наступал... Если ты не хочешь отдать Ту, с которой вдвоем ходил, Ту, что долго поцеловать Ты не смел, так ее любил, Чтоб фашисты ее живьем Взяли силой, зажав в углу, И распяли ее втроем, Обнаженную, на полу; Чтоб досталось трем этим псам В стонах, в ненависти, в крови Все, что свято берег ты сам Всею силой мужской любви... Если ты фашисту с ружьем Не желаешь навек отдать Дом, где жил ты, жену и мать, Все, что родиной мы зовем, Знай: никто ее не спасет, Если ты ее не спасешь; Знай: никто его не убьет, Если ты его не убьешь. И пока его не убил, Ты молчи о своей любви, Край, где рос ты, и дом, где жил, Своей родиной не зови. Пусть фашиста убил твой брат, Пусть фашиста убил сосед, Это брат и сосед твой мстят, А тебе оправданья нет. За чужой спиной не сидят, Из чужой винтовки не мстят. Раз фашиста убил твой брат, Это он, а не ты солдат. Так убей фашиста, чтоб он, А не ты на земле лежал, Не в твоем дому чтобы стон, А в его по мертвым стоял. Так хотел он, его вина, Пусть горит его дом, а не твой, И пускай не твоя жена, А его пусть будет вдовой. Пусть исплачется не твоя, А его родившая мать, Не твоя, а его семья Понапрасну пусть будет ждать. Так убей же хоть одного! Так убей же его скорей! Сколько раз увидишь его, Столько раз его и убей! Симонов |
|
tor85
|
3:18p | Я знаю, никакой моей вины Я знаю, никакой моей вины В том, что другие не пришли с войны, В то, что они кто старше, кто моложе Остались там, и не о том же речь, Что я их мог, но не сумел сберечь, Речь не о том, но все же, все же, все же... Твардовский |
|
tor85
|
3:17p | Я убит подо Ржевом Я убит подо Ржевом, В безымянном болоте, В пятой роте, На левом, При жестоком налете. Я не слышал разрыва И не видел той вспышки, Точно в пропасть с обрыва И ни дна, ни покрышки. И во всем этом мире До конца его дней Ни петлички, Ни лычки С гимнастерки моей. Я где корни слепые Ищут корма во тьме; Я где с облаком пыли Ходит рожь на холме. Я где крик петушиный На заре по росе; Я где ваши машины Воздух рвут на шоссе. Где травинку к травинке Речка травы прядет, Там, куда на поминки Даже мать не придет. Летом горького года Я убит. Для меня Ни известий, ни сводок После этого дня. Подсчитайте, живые, Сколько сроку назад Был на фронте впервые Назван вдруг Сталинград. Фронт горел, не стихая, Как на теле рубец. Я убит и не знаю Наш ли Ржев наконец? Удержались ли наши Там, на Среднем Дону? Этот месяц был страшен. Было все на кону. Неужели до осени Был за н и м уже Дон И хотя бы колесами К Волге вырвался о н? Нет, неправда! Задачи Той не выиграл враг. Нет же, нет! А иначе, Даже мертвому, как? И у мертвых, безгласных, Есть отрада одна: Мы за родину пали, Но она Спасена. Наши очи померкли, Пламень сердца погас. На земле на проверке Выкликают не нас. Мы что кочка, что камень, Даже глуше, темней. Наша вечная память Кто завидует ей? Нашим прахом по праву Овладел чернозем. Наша вечная слава Невеселый резон. Нам свои боевые Не носить ордена. Вам все это, живые. Нам отрада одна, Что недаром боролись Мы за родину-мать. Пусть не слышен наш голос, Вы должны его знать. Вы должны были, братья, Устоять как стена, Ибо мертвых проклятье Эта кара страшна. Это горькое право Нам навеки дано, И за нами оно Это горькое право. Летом, в сорок втором, Я зарыт без могилы. Всем, что было потом, Смерть меня обделила. Всем, что, может, давно Всем привычно и ясно. Но да будет оно С нашей верой согласно. Братья, может быть, вы И не Дон потеряли И в тылу у Москвы За нее умирали. И в заволжской дали Спешно рыли окопы, И с боями дошли До предела Европы. Нам достаточно знать, Что была несомненно Там последняя пядь На дороге военной, Та последняя пядь, Что уж если оставить, То шагнувшую вспять Ногу некуда ставить... И врага обратили Вы на запад, назад. Может быть, побратимы. И Смоленск уже взят? И врага вы громите На ином рубеже, Может быть, вы к границе Подступили уже? Может быть... Да исполнится Слово клятвы святой: Ведь Берлин, если помните, Назван был под Москвой. Братья, ныне поправшие Крепость вражьей земли, Если б мертвые, павшие Хоть бы плакать могли! Если б залпы победные Нас, немых и глухих, Нас, что вечности преданы, Воскрешали на миг. О, товарищи верные, Лишь тогда б на войне Ваше счастье безмерное Вы постигли вполне! В нем, том счастье, бесспорная Наша кровная часть, Наша, смертью оборванная, Вера, ненависть, страсть. Наше все! Не слукавили Мы в суровой борьбе, Все отдав, не оставили Ничего при себе. Все на вас перечислено Навсегда, не на срок. И живым не в упрек Этот голос наш мыслимый. Ибо в этой войне Мы различья не знали: Те, что живы, что пали, Были мы наравне. И никто перед нами Из живых не в долгу, Кто из рук наших знамя Подхватил на бегу, Чтоб за дело святое, За советскую власть Так же, может быть, точно Шагом дальше упасть. Я убит подо Ржевом, Тот еще под Москвой... Где-то, воины, где вы, Кто остался живой?! В городах миллионных, В селах, дома в семье? В боевых гарнизонах На не нашей земле? Ах, своя ли, чужая, Вся в цветах иль в снегу... Я вам жить завещаю Что я больше могу? Завещаю в той жизни Вам счастливыми быть И родимой отчизне С честью дальше служить. Горевать горделиво, Не клонясь головой. Ликовать не хвастливо В час победы самой. И беречь ее свято, Братья, счастье свое, В память воина-брата, Что погиб за нее. Твардовский |
![[info]](../IMG/img/userinfo.gif){kind=small}