Бабушка моя Катя живет со всей той половиной семьи, которая не решилась уехать из Киева, когда всех других родственников уже реабилитировали или их просто не стало. Она в маминой половине самая старшая - ей больше 90. Она хранит семейный архив, истории и драгоценности какие-то. И еще страстную любовь к футболу. У нее есть свой маленький телевизор, еще черно-белый, не помню, как называется, с антеннами-рожками. И она очень страстно болеет всегда. Пьет в перерывах корвалол и все равно смотрит. Вчера звонила, рассказывала про очередной поединок: "Игра была - ничего особенного. Но комментатор вел себя отвратительно"

прогноз погоды по ТВ-6 ведет летчик-космонавт Гречко. Он тут рассказывал про извержения вулкана и еще какие-то наводнения и страшно расстраивался. А потом заговорил о погоде на фоне совершенно скраденных у бибисей заставок в облаках и чуть ли не хохотал от удовольствия. Забавно очень.

Я не знаю, что делала гроза на нашем Речном вокзале, пока я была на работе. Однако, возвращаясь домой, я увидела много желтых листьев уже опавшими. На дорожках. И домоправительница, встречающая меня у подъезда с неизменной тяпкой в руках была экипирована тоже как-то совсем по-сентябрьски: в резиновых сапогах, плащевке и вязаном берете. Здоровалась вполне мрачно.

Надо, наверное, начать сначала. В самый первый год своего проживания в этой квартире я стала слышать из-под пола странное пение. Это пел сосед из нижней квартиры. Преимущественно начинал он петь часа в четыре утра. Васе больше из классического - арию Ленского из "Евгения Онегина", "Паяца", а то бывало, игриво так "С па-а-а-адружками па я-гады хадиить". Потом репертуар терял стабильность. И соседа было слышно урывками: "мать вашу йооооб -- йоооб вашу мать", -- пел, бывало, сосед в шестом часу. Потом слышался жесткий удар чего-то металлического (я тогда думала, что у соседа есть жена и что она его нещадно бьет сковородой, сволочь). Сосед замолкал ненадолго. И низким таким басом, инфернально вытягивал "Пошли все на", завершая концерт. Самого соседа я не видела вовсе.
Однако однажды, когда я потеряла ключи от квартиры, а юноши из соседней пожарной части любезно согласились приладить свою пожарную лестницу к окну моего третьего этажа с целью открыть дверь изнутри, сосед этот снизу принимал в операции живейшее участие. И вместе с пожарными потом пил у меня на кухне красное вино.
Выяснилось, что соседа зовут Николай. Он похож отчасти на Рязанова времен кинопанорамы, отчасти на Баниониса, времен Соляриса. Впрочем, времена, кажется, были одни и те же. Сосед этот мой, Николай, служил в хоре большого театра, о чем имеет почетную грамоту и значок скольки-то-там-летия Большого театра. А также иные заслуженные награды Стоял дядя Коля в хоре немного слева и был очень редкой одаренности альтом. Но в Большом театре чудовищные интриги и потому Николая оттуда выгнали за пьянство, но он, хоть и крепко пьет, верит в свою счастливую звезду и вот поет. Теперь я тоже верю. И всякий раз, когда милиция со скорой психиатрической помощью приезжают ночью к поющему Николаю и не верят в его талант, я сама спускаюсь к ним в пижаме и уверяю в незаурядных способностях соседа. Дядя Коля платит мне чудовищной неблагодарностью. Он меня иногда не узнает и не здоровается. А жены у него, оказывается, нету. Так и не знаю, что это там грюкает в конце выступлений.

И даже хуже. Впрочем, я лошадей тоже не люблю.

Поскольку я обычно езжу за рулем и твердо знаю, куда , собственно, направляюсь, то по сторонам смотреть времени нет. И вообще у меня в машине много разных дел.
А тут искала магазин подходящий для покупки мыши и потому смотрела по сторонам этим. Так вот, это же с ума сойти можно, что на улицах понавешано.
Три только примера:
На Ленинградском шоссе, на остановке "Поликлиника", огромный такой щит с портретом гражданина. Гражданин сфотографирован явно в офисной обстановке. И на лицо его выражает озабоченность перспективами дела. Не трудовой порыв, но обреченную усталость Большого Руководителя. Поперек плаката надпись: "Олег Викторович, мы всегда с вами!"
Замечу, крупных никаких предприятий вокруг нет. То есть, это не могут быть сотрудники Олега Викторовича, пожелавшие, например, приободрить своего босса в сложные времена налоговой проверки.
Вид у ОВ совершенно не праздничный. И врядли таким образом с такой вот фотографией вообще можно кого-то поздравлять с днем рождения. Даже если этому кому-то, судя по фото ОВ, уже глубоко 60.
Если, например, он болеет и живет в доме на остановке "Поликлиника", то нужно ли напоминать ему о работе? Может, лучше навестить? Или тогда следует сделать вывод, что ОВ человек злой и негостеприимный. И сотрудники просто набирают очки.
И последнее. Печальное. Если предположить, что ОВ умер. То тогда неясно, почему разместившие фото люди хотят непременно быть с ним. Причем всегда. С другой стороны, невероятно было бы думать,что так кто-то решил подбодрить родственников покойного. Вот загадка.

Повсеместно были замечены плакаты, где красным по черному кто-то борется с разившейся не вдруг ресторанной индустрией. Борется широкомасштабно и без затей: "Долой рестораны!". Очевидно, что это кампания и она будет развиваться. Вот только пока не совсем понятно в какую сторону. Нам предложат есть в семейном кругу гречневую кашу с новыми котлетами. Или увлекут всех в околометрошные тэйкэвэи. Или это антиглобалисты такие от общепита.