Он мужественно воевал с девочками в битве за духовность. Он кропотливо выискивал экземпляры помоложе, у которых естественная бездарность еще не отразилась в глазах и не заглушила естественную красоту, и взволновано метал навстречу очаровательным туловищам свои четкие, как присяга, обвинения. "Самовлюбленные шлюхи", - властно витийствовал он. "Тащитесь от мертвого Бодрова, от группы Муммий Тролль!" В небе с карканьем носились огромные черные птицы. Девочки стояли поотдаль, смотрели недоверчиво, почесывались и шевелили пальцами на ногах.

О, мальчик! Нежное, романтичное, влажное создание! В красоте, как во всяком даре, заостряется мир и преломляется свет. Как жаль, что вместе с этим светом тебя так разломало о сваи дебаркадера. Ну, воюй соленых приливах, в столетних дубравах, в прохладных оврагах. Воюй на усыпаных земляникой полянах, на таежных грунтовых дорогах. Чу! Не твой ли это торс мне видится в предрассветном тумане, стоящий с поднятым членом под раскидистым вязом? Ты снова и снова низвергаешься на милые пахучие девичьи головки, ты не умеешь собирать цветы, ты хочешь научить их думать.

Тебе не нравятся богемные девицы, такие стильные и некрасивые. Все остальные не читали Пруста и поэтому не смогут тебя понять, да? Кстати там, за горой, стоит новый батальон из девочек - скорей убей их всех из огромного пулемета. На подходе девичья танковая дивизия, нужно за ночь заминировать поле. Денно и нощно формируются полки отвратительных прекрасных юных созданий, их всех необходимо уличить в кокетливости и нарциссизме и сжечь напалмом.

Только что надменной речью ты сразил очередную девочку-тинейджера и теперь издаешь трубные крики победителя. Меня тошнит, но я не могу остановить твою радостную валторну, твой неукротимый гобой, твой восторженный трепещущий фагот. Меня тошнит, а ты все всплясываешь, как юродивый, меня уже рвет, а ты все не хочешь остановиться, потому что ты доволен, потому что у тебя такая странная цель жизни почти в тридцать лет, которую ты лелеешь, которая приносит тебе радость.

Marilyn, my bitterness

Есть места, в которых так красиво, что приходить туда нужно босиком, чтобы причаститься волшебной чистоты. Губы как бы выпячиваются, а пальцы как бы расслабляются, сигарета выпадает, жжет подъем ноги, он тут же покрывается волдырями, а они тут же нарывают, но боли не чувствуешь, а только восторг, да, изумление и восторг. Вобщем, широкое и дольное поле, на котором стоит ветряная электростанция. Большие, метров под пятьдесят в длину, лопасти ловят ветер и медленно вращаются, а их ось вращает электрические генераторы. Очень похожи на мельницы, если бы не дизайн, который отсылает нас далеко в будущее. Таких мельниц штук двадцать. Это не только красивое, но и страшное зрелище и мне потребовалось много сил, чтобы не сойти с ума. И тем не менее пасторальный чабан (крупным планом: чубук) пас своих овец. Они мирно жевали полевую поросль, а тем временем вкруг старика собрались живчатые пастушата и курили шмаль. Чабан вещал, обращаясь к одному из них:

- В литературе нужно всячески избегать дидактичности. Это же игра, театр. Чистое искусство не должно ставить целей, которые можно облечь в идеи, в частности, единственное предназначение литературы - это вскрывать связи, которые существуют внутри нас всех и которые становятся, ну, осязаемые что ли, когда их обращают в предложения языка. С идеями можно только играть, ни в коем случае не принимая их всерьез. Помните, как вам понравились книжка про "могов" и теория про "штирлицев"? Пусть эти связи топорщатся, как причудливые статуи протуберанцев и каждый пусть сам найдет в них то, что он хочет. А думать я и сам не умею, и вам не советую.
-Ой, вскройте же нам связи! Вскройте связи! - заверещали пастушата на фоне пылкого солнца, на фоне бескрайней пашни.
-Пожалуйста! - пастух выпустил длинную струю дыма и встал в центре своих учеников. Неожиданно он прыгнул на землю, потом вскочил, потом снова прыгнул, вскочил, заорал, начал бегать кругами, страшно кривляясь, испустил газы, потом порезал щиколотку ножом и принялся размазывать кровь по ноге, а потом и по лицу. Ученики вспомнили, что это, должно быть, какой-то древний ритуал, при котором люди еще рисуют друидические символы, мандалы, иногда немножко глаз в пирамиде, употребляют слово "геополитика" и имена из французского философского арьергарда минувших десятилетий.

Затем мудрый чабан подскочил к одному из учеников и впился зубами в пухлый овал губ. Потом завалил его на землю, перевернул и покрыл ожерельем поцелуев юную шею, затем спустил с него штаны и стал совершать соитие. Тот сначала думал сопротивляться, но ему шепнули, что его стихи протолкнут в толстый литературный журнал и он блаженно затих.

Внимательно слушающие по сю пору овцы от шума всполошились и ринулись прочь. С истошным блеяньем они помчались - увы! - по направлению к мельницам и только тут я заметил, что на конце каждой лопасти, которая при вращении почти касалась земли, есть довольно вместительный ковш со стальным шипом, торчащим из центра. Не прошло и минуты, как овцы начали попадать в ковши, которые, накалывая, подбирали их с земли и подымали на огромную высоту. Садилось солнце, воздух был пронизан стонами овец. Уже добрая половина отары попала в ковши и совершала круговые движения над землей, истекая кровью. Пастух вместе с учениками смотрел на удивительное зрелище. Кровь причудливо стекала с лопастей. Некоторые овцы срывались с шипов и, протяжно крича, падали на землю, при ударе превращаясь в трупы людей.

СЛАВА РУССКИМ БОЙЦАМ!!!