* * *

- Добрый вечер, сенатор...
- С кем я говорю?
- Вас должны были предупредить о моём звонке, сенатор.
- Сначала представьте доказательства, что это действительно вы. Иначе разговор не состоится.
- Вам уже переслали доказательства. Ещё вчера. Фото, аудио. И вы уже проверили подлинность, не так ли?
- Значит, это всё-таки вы.
- Да. Поверьте, мы тоже сожалеем о том, что произошло. Но это был единственный способ заставить вас...
- Слушайте внимательно В тот день, когда вы подумали, что Америку можно запугать, вы совершили самую большую ошибку в своей жизни. Имейте в виду: мы вас найдём. Рано или поздно мы вас найдём. И тогда...
- Кого именно вы хотите найти? Тех арабов, которые это сделали? Или их лидеров, которые взяли за это деньги? Или тех, кто дал деньги? Или тех, кто планировал операцию? Это бессмысленно, сенатор.
- Мы найдём всех. Рано или поздно. Америка будет мстить. Слышите? Это не угроза. Это неизбежность. Американцы никогда не допустят...
- Вы плохо знаете людей, сенатор. Американцы - это всего лишь люди, а людям свойственно делать глупости и допускать ошибки. Америка их уже допускала, допустит и впредь. Как и все мы, в этом несовершенном мире.
- Я разговариваю с вами только потому, что...
- ...что у вас нет другого выхода, сенатор. Вас ведь просил об этом Президент, не так ли?
- Я до сих пор не понимаю, почему именно меня. В Сенате можно найти людей посговорчивее. Там полно левых.
- Мы хотели говорить именно с вами. Мы не хотим разговаривать с евреями, а ваши левые - или евреи, или полукровки. К тому же нас интересует понимание, а не симпатии. Мы несимпатичны вам, а вы - нам. Тем не менее, нам необходимо договориться. Это решаемая задача.
- Зачем это нужно вам, я вижу. Зачем это нужно нам, я не вижу.
- Затем, что мы способны ставить вам палки в колёса. Эта палка - далеко не самая толстая из имеющихся в нашем распоряжении.
- Чего вы хотите?
- Участия. Участия в управлении миром. Границы и пределы этого участия - предмет обсуждения.
- Вы преступники.
- Вы тоже. Помните Дрезден?
- Я не понимаю, чего вы добиваетесь. Ваши предки проиграли войну, которую сами и развязали. И понесли справедливое наказание. Зато теперь ваша историческая родина процветает, а вас вспоминает как кошмарный сон.
- Историческая родина? Поймите, Тысячелетний Рейх - это идея, а идею убить нельзя. Я, например, родился в Аргентине, мой родной язык - испанский, но я немец. В отличие от обитателей того хлева, который вы построили на месте моей страны.
- В этом хлеву вас не ждут. И ни в каком другом - тоже.
- Мы популярнее, чем вы думаете. Вы перестарались. Вы так демонизировали нас, что мы стали интересны...
- Вас надо было добить. Ещё тогда.
- Возможно. Но мы были вам нужны, не так ли? А теперь слишком поздно. Дас ист шикзаль.
- Скажите...
- Да?
- Почему именно ВТЦ?
- Вы это знаете.
- Это отвратительно.
- Ничуть не более отвратительно, чем все преступления евреев перед нашим народом, и перед всем белым человечеством.
- Там были не только евреи.
- В основном евреи... Что касается остальных, то прислужники еврейского капитала получили по заслугам...
- Я больше не желаю общаться с вами.
- Мы заставим выслушать себя, так или иначе. Вы уверены, что хотите повторения терактов?
- Это шантаж.
- Нет, это неизбежность, как вы изволили выразиться... Впрочем, мы не настаиваем. Хотите, мы продолжим этот разговор завтра? Обещаем вам, что за эту ночь ничего не случится.
- Да, так будет лучше.
- Спокойной ночи, сенатор...