Кстати, показательно: стоит только поинтересоваться, как обстоят дела с правами человека и включенностью этнических меньшинств в Израиле, как тут же раздается судорожный крик: Антисемитизм!

(Комната общежития. В ней ДИМА и ВАСЯ, изнуренные недоеданием. ДИМА тупо смотрит в одну точку, ВАСЯ смотрится в зеркально вылизанную сковородку. По радио слышна реклама кафе МАКДОНАЛЬДС.)

ДИМА. Вася Нужно смотреть правде в глаза Есть давно уже больше нечего, другого выхода нет Вася, мы с тобой интеллигентные люди. Мы с тобой понимаем, что кто-то один должен пожертвовать собой ради другого.

ВАСЯ. А если он не придет?

ДИМА. Кто?

ВАСЯ. Тот кто должен пожертвовать собой.

ДИМА. А куда ты денешься, Вася.

ВАСЯ. Но ведь я лучший артист факультета. Я во всех миниатюрах участвовал.

ДИМА. Вот-вот. Два года факультет тебе аплодировал, не доедал, не допивал. И вот теперь настала пора отдать факультету всего себя без остатка.

ВАСЯ. Дима, я не хочу! Я буду сопротивляться!.. Я лучший артист!  

ДИМА. А я лучший спортсмен. Ну, иди ко мне, мой сладкий. (Скручивает ВАСЮ и силой раскладывает его на столе.)  

ВАСЯ (обреченно). Дима, я завещаю тебе свой рейсфедер!  

ДИМА (растроганно). Спасибо, Вася. (В комнату входит ПЕРВОКУРСНИК.)

ПЕРВОКУРСНИК. Простите, это семнадцатая комната?

ДИМА. Ну?

ПЕРВОКУРСНИК. Я - первокурсник, буду у вас жить.

ДИМА. Первокурсник.  

ВАСЯ. Какой хорошенький.  

ДИМА. Какой розовенький. (Сладострастно надвигаются на него.)

ПЕРВОКУРСНИК. А в чем дело, ребята?

ВАСЯ (ощупывая его). Понимаешь, первокурсник.  

ДИМА (нюхая его). Выхода другого нет. (Вбегает ПЕТЯ.)

ПЕТЯ. Мужики! Ребята с третьего этажа мыша загнали!  

ДИМА и ВАСЯ. Спасены! (Убегают.)

ПЕРВОКУРСНИК. Странные они какие-то. (Достает из сумки сало и начинает его резать.)

*  *  *  *  *  *  *  *

= В ВАГОНЕ =

По Тэффи

*  *  *  *  *  *  *  *

*  *  *  *  *  *  *  *

Раcпихивая перед самолётом не[до]разобранные бумаги по ящикам, наткнулся на страницу с любопытным отрывком из журнала Соngress Bi-Weekly. A Review of Jewish Interests. (издание AJC), January 7, 1963, стр. 8-9. Искал в нём, помнится, ценные рассуждения известного литератора, и заодно набрёл на ряд мелких перлов. В том числе этот.

The Righteous Gentiles

Among the tens of thousands of visitors who came to Israel last year were those described by the Israeli press as the Righteous Gentiles a handful of Christians, men and women, who risked their lives during the Hitler persecution in order to save Jews. Some of them came upon the invitation of those whom they had saved; others made the trip on their own initiative, were recognized by grateful survivors, feted and highly praised. Victims of the Hitler regime whom they had rescued from certain and terrible death lauded them both privately and publicly. There were tears and losses and words of deep gratitude as the savers and the saved were reunited.

The visit of these Righteous Gentiles stressed that not every German, or Pole or non-Jew who lived in Europe during the reign of the Nazis was a Jewhater or murder. There were also those who often endangered their own lives to save the Jews, who hid them, fed them and covered up their escape. It is well that these episodes have become known at last, but many Israelis warned against exaggeration. One such plea came from Abba Kovner, a leader of the Vilna ghetto uprising, who reminded Israelis that the number of those non-Jews whose deeds can be described as truly righteous was, after all, small. Essentially, Kovner said, even these did no more than their elemental duty as one human being towards another. It is right that they be received here with warmth and aided, when necessary, and thanked but without fulsomeness or histrionics.

Душа человека. Такою
Она не была никогда.
На небо глядела с тоскою,
Взволнованна, зла и горда.

И вот умирает. Так ясно,
Так просто сгорает дотла
Легка, совершенна, прекрасна,
Нетленна, блаженна, светла.

. . . . .

Над бурями темного рока
В сиянье. Всего не успеть
Дым тянется След остается
И полною грудью поется,
Когда уже не о чем петь.