Летний проект - огороженный участок земли со столиками, туалетами, охраной и платным входом.
Называется "Приносить и распивать".

Ходят слухи, что в США движение финансируется головным профсоюзным образованием -- Американской федерацией труда -- Конгрессом промышленных профсоюзов (AFL-CIO, председатель Джон Суини) и отраслевой организацией "Объединенные сталелитейщики Америки" (USWA), возглавляемой Джорджем Бекером. Говорят, что профсоюзные боссы находятся в сговоре с руководителями компаний, заинтересованных в подрыве позиций иностранных экспортеров (в частности, российской, китайской и бразильской стали). При этом недовольство рабочих собственным материальным достатком (в США сталелитейщики имеют, например, всего две недели оплачиваемого отпуска в год по сравнению с 5--6 неделями в Западной Европе) перенаправляется в "международное русло".
(http://www.vremya.ru/cgi-bin/print/2000/137/2/616.html)

Сегодня к губернатору Красноярского края Александру Лебедю и председателю законодательного собрания края Александру Уссу пришло письмо за подписью восьми знаменитых российских актеров театра и кино. Это - Григорий Бакланов, Олег Басилашвили, Борис Васильев, Лев Дуров, Римма Казакова, Николай Петров, Сергей Филатов и Александр Яковлев.
(http://www.polit.ru/allrussia.html, ссылка условная)

"И вот еще многозначительный штрих: у доброй половины авторов тематика их текстов отлична от сферы их профессиональной деятельности. Математик Вербицкий пишет о Европе и Америке 60-х, философ Секацкий - о феномене "новых русских" [...], филолог Лейбов - о баннерной рекламе в Интернете. То есть люди пишут "за жисть". Упаси боже, я не собираюсь запрещать кому бы то ни было [...] и подлинность этой жизни для всех равна. [...] Но, покидая сферу профессиональной ответственности, автор, как правило, становится много менее критичен к собственному высказыванию и к позиции, с которой оно производится (это явление еще предстоит преодолеть)."
(Анна Матвеева. "ХЖ" vs. "РЖ"// Новая русская книга. Критическое обозрение. 1(8). С. 70)

- Пассивность - это действие?
- Это действие. Значит, мы кому-то открываем дорогу. Пассивность - это поступок. И я считаю, что значительная наша беда состоит в том, что мы очень долго собирались. Понимаете ли, вот как бывает, например, перед атакой. Объявят, что надо готовиться; мы все собрались, и в подсумке у нас все приготовлено, мы даже немножко выпили и теперь сидим, ждем. А команды нет. И мы сидим, сидим, сидим. Потом я говорю: "Ребята, к чертовой бабушке! У меня ноги мокрые, сейчас я разуюсь. Тут, видно, все отложилось". Только я разулся, вот тут и команда. Я разулся, другой пошел оправляться, третий ищет, что ему слопать. Мы слишком долго ждали и поэтому не готовы. Напрасно думать, что чем больше ждешь, тем больше готов. Знаете, если затянуть с женитьбой, то девица делается менее готовой. У нас исторически сложилось так, что мы страшно затянули и поэтому ужасно не готовы. Но не нам выбирать. Мы не Гегели опять-таки, который считал, что историческая закономерность пробьется не у нас, так пробьется где-нибудь в Китае - это неважно. Тогда мы просто, с его точки зрения, не представляем собой исторической личности. Я не могу разделить этого фатализма. Да сейчас его никто и не разделяет. Значит, нам можно горевать, что наша эпоха взрыва пришла вот для меня, скажем, слишком поздно. По возрасту мне хотелось бы быть лет на тридцать моложе. Я думаю, что для нашей страны тоже чуть-чуть поздно. Но делать нечего. Надо действовать. Я думаю, что сейчас пропустить момент - чудовищно, потому что повторить его не удастся.

В "Борее" Блюмбаум изображал у стойки приступ удушья. Хозяйка сказала, что тут помирать не надо, идите, мол, на двор.
Я: Или, знаешь, старик, иди сразу на Васильевский.
Девушка: Почему это на Васильевский?
Блюмбаум: А это я недавно такие стихи сочинил. (декламирует)
Я: Да, есть еще другое "Ни страны, ни погоста..." - так это точно г-на Бродского сочинение.
Девушка: А вот как вам такие стихи:
В прокуренной кухне сижу молодым... (дальше не помню, но тоже хорошо)
Мы: А это чье?
Она: Это мой сын сочинил. Когда ему десять лет было.

Нет, наконец, Николая Старшинова. Он выступал в Борках чаще всего. Здесь он любил читать стихотворение про Ваньку Мокрого, про этот старинный русский цветок, в который и окурки тычут, и забывают его поливать. А он всё цветёт и цветёт на радость и торжество человечества.
http://pln-pskov.ru/cgi/viewnews.cgi?category=6&id=989412218

В частности, проблема прибалтийских республик: совершенно невозможно объяснить, что это значит, что часть населения по этническому признаку не становится гражданами?
http://www.russ.ru/politics/20010726_ko.html

Кадыров считает, что наведением порядка в республике сейчас должна заниматься чеченская милиция, а не российские военные. По его словам, Путин хочет быстрее закончить все боевые действия, но "нижнее звено военных этому противодействует".
http://www.polit.ru/fullnews.html?date=2001-07-27

Победоносцев - Анне Федоровне (28.05 1865) ГАРФ ф. 665, ед. 36

В Воскресение не виделся я с Вами, добрейшая Анна Федоровна и теперь уезжаю, к сожалению, не повидавшись. Все эти дни были такие тяжелые, такие тяжелые. Приехали наши дорожные спутники - целые часы просиживали мы в разговорах о покойном который чем больше узнаешь его по смерти, тем милее становится. В Понедельник почти целый день провел я в Кронштаде на фрегате, во Вторник печальная церемония всюдушу захватила, потом - после вечерних панихид, так истощились все силы что нельзя было двинуться. Вчера я надеялся застать Вас вечером - пришел и узнал к сожалению своему что Вы только что уехали в Царское Село - я пошел к молодому Мещерскому [об.] и просидел у него до двух часов ночи - он близко знал покойного и горько об нем сокрушается - мы проговорили об Нем - я читал некоторые письма Его и все больше узнавал Его и дивился... Сегодня хотел вновь к Вам, но не вы[нрзб] - чувствую какую-то лихорадку и изнемог от утренних ощущений. Завтра уезжаю отсюда - я устал совсем и боюсь занемочь, если останусь долее - уезжаю оставляя здесь свежую могилу [нрзб] к Петербургу какою-то родственною связью. Для братства своего набрал я покуда немного имен, вероятно потому что никого не вербовал [нрзб] и не [нрзб] покуда места, но начало положено, и, Бог даст, наберутся - Припишите кого можно к прилагаемому списку - в Москве я буду стараться. Авось либо [л.2] к 8 Сентября дело устроится - и дай Бог.
Надеюсь - скоро увидимся в Москве. Говорят что Вы хотите ехать в Понедельник. В тяжелый час - не знаю чего от себя пожелать Вам - ехать или подождать еще - Вы лучше знаете сами - а я еду в Москву вперед Вас. Господь с Вами - до свидания! Вчера за панихидой не могу рассказать Вам с каким чувством я смотрел на императрицу - теперь в Ней, в Ней одной узнаешь [узнаем?] милые, навсегда памятные черты нашего покойника - Кажется умирать буду и Его буду видеть перед собою. Да благословит ее Бог и утешит!
Будьте здоровы и Господь с Вами.
Ваш

Николай Александрович
ГАРФ ф. 665, ед. 11
Письмо в. Кн. Марии Александровне (б.д.) - неполное
"А это для А.Ф.
Многоуважаемая А. Ф. Простите великодушно, что не отвечаю на Ваше письмо от 1-го Декабря. Вполне понимаю, все, что Вы говорите и рад был бы скорее перенестись в Ниццу. Как нарочно после 6-го мне было хуже, я порядком страдал и надежда ехать исчезла. Теперь же есть надежда, что скоро поеду.
Не забывайте
преданного Вам
Николая"

ед. 10
Письмо брату с припиской
"А это для Анны Федоровны.
Любезная А.Ф.
Искренне благодарю Вас за Ваше участие, которое мне не новость и которое я очень ценю. Помню наши Игенгеймские беседы и благодарю бога за посланное мне счастье. От души желаю и надеюсь, что моя невеста полюбит новое свое отечество и новую свою веру. Я был бы счастлив, еслибы мог сделать ее русскою не по имени только, а в душе.
Надеюсь, что поездка в Ниццу удастся и Мама познакомится с моей будущею женою. Как бы я желал этого!
До свидания
любящий Вас
Николай"

ед. 12. Письмо А.Ф. Тютчевой
Флоренция
24/6 11/Д 1864-г.
Многоуважаемая Анна Федоровна
Не могу Вам достаточно выразить, какую радость доставили Вы мне письмом Вашим и выпискою из письма почтенного отца Янышева.
Более и более убеждаюсь в том, как счастлив этот выбор и искренне благодарю Бога за то, что Он послал моей невесте такой прекрасный залог будущего духовного единения [об.] с нашей церковью и с нашей верою. Как справедливы слова отца Янышева и вместе сколько в них теплоты душевной и искренне христианского смирения. Да наградит Бог этого чудного человека за то огромное добро, которое он приносит моей будущей жене, за те чувства, которые он к ней питает и которые служат лучшим ручательством в успехе его важного и трудного дела. На всю жизнь буду ему глубоко благодарен и предан; если бы я когда либо был в состоянии хоть чем нибудь отплатить ему за [все] [л.2] то будущее счастье, которое он приготовляет нам обоим, воспитывя для меня в духе христианской истины и любви ту, которая со временем составит счастье моей жизни. Пусть будет она для меня путеводной звездою на трудном поприще жизни, пусть составит счастье и тех, посреди которых суждено ей жить и которые встретят ее с любовью и надеждами. Как не видеть во всем руку Божию, Его особенную ко [об.] мне милость, которой я менее чем кто либо достоин.
Еще раз позвольте от души поблагодарить Вас любезная Анна Федоровна за то искреннее участие, которое Вы мне всегда показывали и которое я глубоко ценю.
Надеюсь скоро быть снова в Ницце, куда меня уж тянет.
Пока говорю Вам до свидания, жму Вам дружески руку и остаюсь
душевно любящий Вас
Николай

"Убей Карла Петерса. Убей немца.Его нельзя оставить живым. Земля не хочет носить злодеев. Убей немца, чтоб он не сжег еще сто деревень. Убей немца, чтоб спасти тысячи невинных. Убей немца, потому что позади Орел и Полтава. Убей немца, потому что впереди Новгород и Могилев. Убей немца за все, что он сделал, и за все, что он хочет сделать. Убей немца, если твой сын убит. Убей немца, если твой сын жив: на него покушается немец. Если твоего сына не убил Карл Петерс, помни: у Карла Петерса будет сын, и этот сын станет гренадером, факельщиком, убийцей. Пусть не будет сына у Карла Петерса. Пусть твой сын живет и растет.
[...]
Ты спас Киев. Спаси Одессу. Ты спас Выползово. Спаси Большаковку. Ты спас Ольгу. Спаси Машу. Ты устал, ты валишься на холодную землю, ты вытираешь кулаком лоб. Но земля пахнет кровью, и шинель пахнет дымом. Ты снова идешь: спаси жизнь! Перед тобой Карл Петерс. Он хвастает: "Я взорвал дом". Его знобит от страха и злобы. Он перед тобой: немец. Тот, кто пришел. Тот, кто унизил. Тот, что разорил. Он пришел. Он не должен уйти. Можно по-разному растить розы и няньчить детей. Но чем укротить разгневанную совесть? Одним: его кровью."