Два часа дня. Разгар рабочего дня. Я вышла купить цветных ручек. И всюду ТОЛПЫ!!!!!! Машины, машины, пешеходы, пешеходы, -- кто бы объяснил мне, темной, куда, КУДА все эти люди идут (и едут)? Чего им всем надо? Как будто в этом городе никто не работает, или работа большинства заключается в беготне по городу. С очень серьезными лицами. И в пихании друг друга сумками с неопознанными угловатыми предметами. В узких подземных переходах. Где они еще подолгу зависают у прилавков, причем именно у тех прилавков, где ну НИЧЕГО интересного нет. Вот как раз наблюдала - невероятная толпень глазела на киоск со шнурками и молниями. Ну НЕУЖЕЛИ тем 15-ти человекам (вавилонский разброс от рафинированных тетечек в дорогих дубленках -- до близстоящей бабули с консервной баночкой для подаяний) -- так вот, неужели им всем ОДНОВРЕМЕНО понадобились молнии и шнурки?! Уж промолчу, что вообще-то я что-то не видела, чтобы кто-то из них что-то купил (ах, черт, не удалось промолчать).

Как-то жутковато от этого становится. В голову лезет словосочетание "плотность жизни". Хочется забраться на какой-нибудь чердак дырявый (дырявый -- не потому что у меня настроение упадническое, а потому что через дырки сочатся такие пыльные желтые лучи, какие жутко любят кинооператоры, -- от них спокоооойно так на душе становится) -- и не вылезать оттуда, строчить какие-нибудь бесконечные тексты некончающейся ручкой на плохой бумаге (обожаю дешевую макулатурную желтую бумагу с волосками). И не видеть этих толп. Хотя я понимаю, что они вообще-то просто люди, такие же как я, и каждый чувствует себя особым, и каждый мечтает о своем чердаке, наверняка же мечтает.

Плотность жизни...

Упоена. На каждую фразу хоть книгу пиши.

4. Несчастны плачущие, ибо не отвыкнут уже от жалких стенаний своих..
7. Блаженны не алчущие правоты, ибо либо она у всех, либо ни у кого.
9. Блаженны кроткие, ибо не опустятся до раздоров.
10. Блаженны не алчущие справедливости, ибо знают, что судьба, горестная и радостная, наша судьба -- неизменима.
12. Блаженны изгнанные за правду, ибо она важнее судьбы.
13. Никто не соль земли, никто никогда ею не был.
15. Нет закона, который нельзя нарушить. Таков и Мой Закон, и тот, что пророки дали.
19. Не ненавидь врага, ибо станешь его рабом. Злоба твоя не сильнее любви твоей.
20. И если правая рука соблазняет тебя -- прости ей. Ты сам -- и душа и тело твое, и нельзя разделить их.
24. Не делай из истины культа, ибо нет человека, чтобы много раз с умыслом не солгал.
25. Не клянись, ибо клятва всего лишь слово.
27. Я не учу вас ни мести, ни прощению, ибо только забвение -- месть, и только оно прощение.
28. Делай добро врагу твоему, ибо это не сложно и справедливо. Возлюбить его -- дело ангелов.
29. Делай добро врагу твоему -- это лучший способ смирить гордыню.
30. Не копи золото на земле, ибо золото порождает праздность, а праздность -- тоску и скуку.
31. Думай, что все правы. Или же будут правы. Если же будет не так, то нет в том твоей вины.
33. Дай душу собакам, дай бисер свиньям, самое главное -- дай.
34. Ищи, не дабы найти, а ради счастья искать.
35. Дверь может выбрать сама. Человек -- нет.
40. Не суди дерево по плодам, а человека по труду его. И лучше они могут быть, и хуже.
41. Нет ничего, что стояло бы на камнях, все стоит на песке. Но наш долг строить на песке, как на камнях.
47. Счастлив бедный без скорби, и без гордыни -- богатый.
48. Счастливы смелые -- примут они и победу и поражение.
49. Счастливы сохранившие в сердце своем слова Вергилия или Христа, будет светло им в жизни.
50. Счастливы влюбленные и те, кто смогли обойтись без любви.
60. Счастливы те, кто счастливы.

Сегодня с утра, когда шла к метро, мне на плечо села ворона. Обычная серая ворона.

Не знаю, что на нее нашло. Летела низко -- взяла и присела ко мне на плечо. Просидела секунды три -- и отправилась дальше. Странно не это -- странно, что я ее видела до этого, смотрела именно на нее, как она летит, слишком низко, над толпой, ломящейся к метро, летит ко мне. В какой-то момент я поняла, что сейчас она заденет меня, лапами за голову или крылом, а она села на плечо. Прохожие не удивились, никто не оглядывался. В порядке вещей. А если не в порядке -- ну подумаешь, чего тут такого? И что такое вообще -- порядок? Такая толпа, так уродливо одетая, -- в узкие двери метро -- порядок?..

Утро большого города... Я тоже сделала (зачем?) вид, что все в порядке. Втекла в метро. Такая же серая.

А в вагоне -- сижу, читаю, -- поднимаю глаза -- и вдруг вижу, что все -- все, кто сидит напротив -- спят. У всех глаза закрыты. Лица такие неестественные (освещение?), желтоватые, с глубокими тенями. Мумии. Странно, подумала я. Не бывает. Покосилась на соседей -- которые рядом сидели. Один -- справа -- дедок в шапке из мокрого дикообраза -- читал мятую газету, другой -- слева, очень толстый, втискивавший меня в дедка справа -- таращился куда-то перед собой. Ничего не видят. Значит, все в порядке, опять же. Да ни фига. Реальность какая-то странная, уползает куда-то. Вот, подумалось мне, три не-реальности с утра. Может, я с ума схожу? И почему -- три? -- Опустила глаза на книжку, которую взяла на ''почитать в пути''. ''Тайна трех. Египет-Вавилон.''

Не читайте, ох не читайте Мережковского после Мураками...

Стою на Добрынинской. Поезда нет целых две минуты, поэтому когда он наконец появляется, на платформе уже толпень. Вместе с этой толпенью меня вносит в вагон и со страшной силой впечатывает в кого-то, а кого-то еще в кого-то -- сплошной живой конгломерат. Все сопят, сердятся, тесно. На Октябрьской, конечно же, ровно такая же толпень, которая пытается поверх нас тоже поместиться. ''Осторожно, двери закрываются''. Закрываются. Открываются. Закрываются-открываются. Закрываются-открываются. Люди, которым не посчастливилось оказаться у этих самых дверей, каждый раз еле-еле не вываливаются обратно на платформу. Наконец, отовсюду раздается эдакий... ГЛАС БОЖИЙ: ''Ну если силенок нет, куда ты лезешь-то?! Картошку надо есть! С огурцами!!'' Вагон начинает трясти от хохота. Двери таки закрываются. Поезд едет дальше.

Очень захотелось на Парке добежать до первого вагона и заглянуть в лицо машинисту. Удержалась.

Какие ты любишь цветы? В этой несказанной фразе...

Сумерки напрыгивают сзади -- как что? -- как кошка, как запах цветов?

Все. Я люблю, наверное, все цветы: розы, астры, душистый горошек, шиповник, ландыши открыть цветочный атлас и смотреть. Кошка из фотокаталога никогда не прыгнет с растопыренными когтями и ушами как локаторы. Мысль, на бумагу изложенная, уже не царапается, не скребется и не колется. Неколюще-нережущее не-оружие.

А цветы в вазе -- все равно цветы.

...Фразы,
звучащие бледно и сухо.
Дыша сигаретным дымом,
Стряхивать пыль с колен.
Долго, глаза закрывши,
Прикладывать ракушку к уху
И уверять, что слышишь
Рваные плески пен.
Долго ногой обкручивать
Ножку старого стула,
Жаловаться на мигрени,
Блеклость и духоту,
Претенциозно долго,
Так, чтоб сводило скулы,
Потягивать коктейли
Под клавишный перестук.
За легкость, бравурность и блеск
Долго хвалить Шопена,
Долго стоять на балконе,
Заметив, что вечер -- синий,
Потом возвратиться в гостиную
И разомлеть под "Стену",
Потом уходить домой
Усталой, неровной линией.