шёл домой и думал о всяких штуках. а у входа стоял мальчик в белой рубашке с чёрным апокалиптическим значком "блумингдэелс из каминг". блумингдэелс это где гавно и праздные бляди, а мальчика пришлось забить рабочей сумкой насмерть. потом висел над ним, смотрел как растекается по асфальту его кровь и смеялся, чисто, по-детски.

а в почтовом ящике лежало приглашение вступить в BJs wholesale club. очень люблю BJs, но стоит ли сразу в клуб?

кончилась водка

[update]

начал пить вино. в стакане. а вокруг маш-Ш-шенька. про неё влюблённый дэвид тибет написал "the golden golden copper sun", а даглас пи тихо играл в это время на гитаре и смотрел на мир щенячьими глазами

звоню. гудки. гудкии. гудкиии. исторические закономерности рассыпаются в прах под тяжестью повседневной субъективности и серого неба. публичная сфера мутирует на глазах, меняет структуру, становится зверем. антропология мешает развитому капитализму узаконивать себя в глазах неимущих. бог умирает, на этот раз без пизды. а я жду. гудкииии.

наконец -- гнусавый местечковый голос с гнусавым местечковым акцентом, бесконечно понятным, бесконечно отвратительным, бесконечно любимым, бесконечным:

-- хелло?
-- (с некоторым подозрением) добрый день! Леонида можно?
-- Леонида? таких здесь нет... вы имели в виду Леона?
-- (с ещё большим подозрением) гхм... видимо... меня зовут Антон, я звоню насчёт квартиры для приятеля...
-- а-а-а... я с ним говорил, помню... щас жену спрошу... да, можно посмотреть будет в субботу... я, вот, еврей, а за субботу совсем не думаю, пью водку, курю даже... а вы еврей?
-- (борясь с приступом смеха и желанием сказать, что ещё не еврей, а только учусь) ну, типа, как... (мою арийскую внешность обсудим при встрече)
-- а почему Антон тогда?
-- э-э-э... простите, это у вас экзистенциальный вопрос, или как? просто, думаю, родители прогрессивными были...
-- (неловкая пауза) ну ладно... а приятель ваш?
-- (клиент готов, теперь можно рысцой, с легким сердцем) приятель-то уж точно еврей... правда, у него предки - полный прикол... вообще, типа, из прибалтов... представляете? им с утра чего-нибудь скажешь, так они только к вечеру не поймут...
-- (кашель, сокрушённая пауза) щас у жены спрошу...... ладно, приезжайте...

вот так на свет появились евреи Стикшифкинд и Вульфенсон. и было всем от этого щастье: в бруклине пещерные люди изобрели колесо и тут же забыли, под москвой прокричала выпью первая выпь и тут же выпустили лимонова, а на ближнем востоке ясир арафат отсосал хуй молодому израильскому солдату и тут же воцарился вечный мир.

лэхаем!

маразм крепчает. бежать.

хмурое небо дождичком ссало
история жизни страницу писала
из глаз твоих бездонных струился божий свет
кому-то, про меня забыв, ты делала миньет

какое-то время всё шло хорошо. я плавно скользил по поверхности текста и было удобно, и даже не очень скучно. вдруг -- нате вам, доковылял:

"опустившись на стул, он поставил пустую рюмку и обвёл глазами стол, раскинувшийся перед ним во всём своём великолепии. каких только закусок не было здесь! красная сёмга и нежно-розовая осетрина, паюсная икра и копчёный окорок, заливной судак и фаршированная щука, солёные помидоры, рыжики, грузди, белые грибы, мочёные яблоки, квашеная с клюквой капуста, -- всё это теснилось на тарелках, блюдах, одно к другому, образуя причудливый ландшафт, посреди которого то тут, то там высились разноцветными хрустальными башнями графины с водками, настойками, винами и наливками."

надо ж, блять, красота какая -- книги о вкусной и здоровой просто сосут, ёб твою, причмокивая. сначала, конечно, поразился тому, что на традиционно русском столе стоит фаршированная щука, но мысль эта была мимолётной, быстро и вежливо растворившейся в недовольном урчании пустого живота. проблема сформулировалась как-то сама по себе и встала перед глазами с ужасающей чёткостью и правдивостью, как военный коммунизм -- мне хочется жрать. жрааать. без дураков. без пизды. без пошлости навязанного модернизмом этикета. жрать первобытно, по чёрному, неэстетично, совокупляясь с едой, размазывая по красным, потным щекам слюни и сопли гастрономического оргазма. запихивать в раздвинувшую ноги глотку блины с икрой, большие, сочные куски мяса, фаршированных рябчиков, жареных фазанов, маринованных... эээ... лебедей, ананасы и всякую прочую пиздатую хуйню, которую я никогда не пробовал, не знал, в своем безпонтовом, пропахнувшем водкой и шпротами, детстве. и мычать, ёбаный в рот, мычать! от удовольствия. кончить, ослепительно -- аааахх! -- в грязные семейные трусы, а потом упасть мордой в какой-нибудь дорогой салат и знать -- тихо, но уверенно -- что жизнь удалась...

ладно... гхм... пойду лягну храпящую на кушетке сверхзадачу. пущай за жратвой бежит, всё равно с неё толку, что с козла вишнёвой наливки. интересно, чего принесёт, дура...

пиэс. разливание водки в графины поражает своей заебатостью. ведь я, люмпен, жру прямо с горла.

устало осмотрел карту боевых действий, безразлично повертел в руках избитые формулировки, нехотя почесал отработанные фразы, и плавно, почти мимоходом, понял, что мне, собственно говоря, всё похуй. очередная нестройная метаморфоза моего субъективного, символически скроенного мирка, только на этот раз с претензией на законченность и безысходность контрольного выстрела в рот. зияющие высоты самоактуализации в стране непуганных идиотов. начало ледникового периода с шашками наголо, скрипящими зубами и красными закатами. километр вечной мерзлоты под которым опарышами копошатся остатки так называемых убеждений и социальных мотиваций к действию. вот и хорошо, вот и славно. ебал я и оригинальную точку зрения, и новый взгляд на проблему, и необычный филосовский ракурс. ик... гавно какое. всё залью спиртным, закидаю всяческой пиздатой закусью, и буду на крыльце сидеть где-нибудь в непроходимой, непросыхающей и обязательно засраной провинциальной дыре -- лузгать пыльныя семечки, тупо разглядывать рассупонившуюся природу и подозрительно ощупывать собственную эрекцию. весна, ведь, ебаный в рот...