на болоте запел соловьём первый журавль change: зафыркал бегемотом колхозный трактор change: заскрипел сломанной челюстью отважный партизан change: забился в экстазе любви серенький комарик и я, поправив дорожный рюкзак change: окровавленную шинель change: использованный презерватив change: новенькую портупею, тихонько покинул провинциальный город бийск, и, с ним, деревенскую change: девственную change: непроницаемую change: коренастую глушь change: да-да да-да ту самую совершенно полоумную глушь с высоким непролетарским голосом, что, н-не-несмотря на обещанную [вставить жиденький, неловкий, очкастый эпитет], поразила своей никчёмностью, но ещё не проступившей некудышностью, нет-нет, не выпуклым квадратом малевича change: строгой гимнастёркой железного феликса change: невыносимой легкостью пятого колеса, а скорее обыденностью change: безысходностью change: бесперспективностью change: кривоватой усмешкой использованных батареек -- обыденностью единственной колокольни change: одной на три губернии улицы с асфальтом change: одинокого лысеющего космодрома; безысходностью дородных change: похожих на кирпичную стену change: проворных как коростель крестьянок; бесперспективностью смакующих change: пахнущих мертвыми клопами и свежим потом change: перемолотых надрывным непостоянством бытия change: вязнущих в классовом реве одуванчиков хиппи; кривоватой совсем, то есть, совсем непрямой, прыг-скок, неискренней усмешкой кровожадных change: лениво усмиряющих бесчеловечные равнины change: угнетенных солнцем и ветром социальных катаклизмов change: погрязших в черноземе смирного времени коров.

а потом я был... нет, жил... нет, скорее, существовал... хотя, погодите, прыгал зайчиком с лапками и пушистым хвостом... стоп, сурово орудовал немецким штыком в самолете... пока не приземлился, то бишь, в самом центре пизды непуганных идиотов, или, может быть, цивилизации, хотя какая, собственно, разница.

пыльныя семечки остались во мгле, с широчайшими коровами и необъятными крестьянками; я кушаю солёные орешки, а подозрительная собственная эрекция, чуть повернув головку и кривоного скучая из-за угрюмой неподвижности, буржуазным голосом рассуждает, что, мол, мне, роботу с бесполезным остервенением, очень в этой жизни повезло, что хорошо, типа, иметь субъективность состоящую из крестиков и ноликов. я всё бессловесно игнорирую и...

юзер anyuta, несмотря на чрезмерно телячий лоб, чрезмерно вытянутое лицо и чрезмерно толстые щиколотки, продолжает радовать меня своей внутренней красотой:

http://www.livejournal.com/talkread.bml?journal=anyuta&itemid=10175

http://www.livejournal.com/talkread.bml?journal=anyuta&itemid=11084

http://www.livejournal.com/talkread.bml?journal=anyuta&itemid=12982

http://www.livejournal.com/talkread.bml?journal=anyuta&itemid=10860 (telnikoff просто какой-то языческий бог, ему очень хочется поклоняться, with no rhyme and no reason)

когда-нибудь, почти уверен, юзер anyuta и все-все-все поженятся и будут очень счастливы, однако, на данном этапе, меня больше волнует следующий вопрос -- чей она виртуал?

Аристократ и Крестьянка беседуют по просьбе ученых, используя экспериментальные средства передачи информации.

Аристократ: ты видела? какой же он, все-таки! эталон. стальные плечи, волевой подбородок, мужественные волосы. я плачу.
Крестьянка: да, ты прав, как всегда. и глаза, глаза-то! в них столько непримиримой симпатии ко всему живому. он - романтик, мой ласковый и нежный зверь. меня мучают жестокие сны и я постоянно думаю о его молодом, упругом теле.
Аристократ: как я тебя понимаю. но нужно, нужно как-то с этим бороться.
Крестьянка: не получается. я никогда особенно не вдавалась в дискурсивные тонкости радикального феминизма и, потому, слишком слаба. холодный душ не помогает. каждый вечер я лезу на печь и мастурбирую, до крови, глядя на пожелтевшие страницы его писем. но все напрасно. я так больше не могу! мне хочется делать ЭТО! может ты подъедешь?
Аристократ: чтобы держать тебя в жарких объятиях? гладить твои бесконечные шелковые волосы? умирать с тобой среди высоких, еще нескошенных, трав и душераздирающих чувств?
Крестьянка: да, милый, да!
Аристократ: нет, пожалуй не получится. я очень занят в эти выходные. мы с папенькой идем на медведя. да и нужно ли это? да и зачем? да и уместно ли? да и кто от этого, собственно, выиграет? ты же знаешь, что все очень сложно.
Крестьянка: как же так? ведь... да я ж... ладно, скажи хоть как тебя зовут.
Аристократ: гхм... как бы тебе это сказать... в общем-то, Марусей.

Ученый #1: end session.
Ученый #2: all participants, please return your tin can transmitters.

стало совершенно ясно, что я больше не могу об этом молчать. вот сейчас сяду, налью новых чернил, расправлю гусиное перо и подробно, не сдерживая накопившихся эмоций, об этом напишу.
или, может, потом? может, позже?
хотя, почему, собственно, позже? вечно вот так и получается -- все потом! сколько можно это терпеть?! стыдиться всего этого, ненавидеть самого себя, жить под этой нелепой маской, пробираться домой огородами по ночам? доколе, я вас спрашиваю?! нет, сейчас! именно сейчас! сию секунду, или никогда!
хотя, все-таки, немного потом. все-таки, чуть-чуть позже...

"...заметил странную закономерность. начинаешь немножко писать в ЖЖ и тут же появляются тени. они нахальны и разнузданы: бродят по твоей виртуальной квартире в любое время дня и ночи, оставляют тебе какие-то дурацкие записки, куда-то тебя добавляют и откуда-то тебя выкидывают, эгоистично дергают тебя за штанину пока ты смотришь в себя, пытаясь обрести душевное равновесие, беспрестанно роются в твоем холодильнике и съедают все твои пельмени. некоторые, даже, имеют наглость разговаривать с тобой по телефону совершенно человеческим голосом. постепенно, почти нехотя, ты тоже начинаешь втягиваться в эту бессмысленную игру: где-то устало бродишь, что-то неловко царапаешь на девственных стенах, доедаешь чью-то заплесневелую колбасу. просто какой-то замкнутый круг, структурно напоминающий стационарный капитализм..."

он аккуратно дописал последнюю строчку, отложил окровавленный охотничий нож и, как следует разбежавшись, уткнулся красивым лицом в необъятную, покрытую первой росой, грудь виртуальной подруги, успев, напоследок, подумать: "блять, какой же я, однако... ах!"

вечереет. над миром возвышается абсолютно чистое, бесконечно синее небо. птицы, не выдерживая красоты пейзажа, умирают на лету от разрыва сердца и камнем падают вниз. в воздухе стоит непередаваемый запах цветущей сирени и паленого мяса.
по широкой равнине, изуродованной траншеями и горящими танками, широко шагает главный герой. он вертикален со всех сторон, у него мужественное лицо, мужественные мускулы, мужественные чулки и туфли на высоком каблуке. он, с ног до головы, заляпан кровью, ошметками мяса и кожи. в руках у него, конечно же, бензопила.
главный герой перешагивает через окоп, до краев наполненный свеже-перемолотыми трупами, нахально смотрит на заходящее солнце и привычным, размашистым движением расстегивает ширинку. девственное солнце, краснея от стыда, размахивается своим последним лучом и изо всех сил бьет главного героя по лицу. от полной неожиданности, главный герой теряет физическое и душевное равновесие и падает лицом в свежую кучу свежего кала.

поодаль, на раздробленном солдатском черепе, сидят два Рыжих Мурзика, курят беломорканал и наблюдают за происходящим.

Первый Мурзик (устало): н-да, блять. ну, ничего, вот как очнется Емельян Иваныч, так всем покажет почем фунт лиха.
Второй Мурзик (мечтательно): так это, что ль, и есть Пугачев тот самый? эх, быть теперь бунту русскому, бессмысленному и беспощадному!
Первый Мурзик (с усмешкой): не, этот не Пугачев, этот -- P-u-g-a-c-h-o-f-f, местный, типа. так что, бунт будет американский, вполне осмысленный -- с компромиссами, захватом средств производства и последующей бесстыжей эксплуатацией пролетариата и природных ресурсов.
Второй Мурзик (разочарованно): ааа... но младенцев-то, хоть, на колы насаживать будут?
Первый Мурзик: да-да, конечно. обещали, даже, сухим методом.

а вообще-то, конечно, хотелось бы снять что-нибудь про добрых роботов, лечащих насморк с помощью лоботомии...

раз... два... три...

...лас вегас перестал быть самим собой. из города греха -- где когда-то ветки придорожный деревьев прогибались под тяжестью запретных плодов, стражи закона находились в пьяной полудремоте, а дешевые проститутки страдали перманентной бессонницей -- он, по воле толстых корпоративных кошельков, превратился в город туриста: бросил пить, нашел работу и надежную женщину, стал стерильным, занудливым, с четкими правилами и непобедимой статистикой.
запах греха и житейских трагедий, который, порой, так хорошо прочищает голову, почти что выветрился с главных улиц -- его, теперь, нужно долго искать.
искать в маленьких, душных, обшарпанных казино, в густых клубах дешевого табачного дыма, в условиях ослабленного надзора, среди многократно отраженного в замызганных зеркалах народа-забулдыги, народа-инвалида, народа-проходимца -- жирного, лысого, кривого, горбатого, по колено стоящего в безысходности и рвотных массах, коллективно плюющего в морду праздному, розовощекому туристу.
но таких колоритных, правильных мест осталось мало. совсем мало. лас вегас перестал быть...

...dealer has 21, ваших нет. гуляйте, мальчик.

на западном фронте наступило временное затишье. моросит мелкий дождик, бойцы сосредоточенно разминают уставшие колоть руки, а по дремлющим еще равнинам легкий ветер носит обрывки сумбурных мыслей о таинственной роли неврастеничек в повседневной жизни комплексных общественных систем.
кто они такие, эти неврастенички? откуда берутся? как функционируют и, главное, зачем они есть? к сожалению, сегодня, в наше еще достаточно неотесанное и темное время, ни научные наблюдения выдающихся ученых, ни последние оперативные сведения храбрых разведчиков, ни похвальные усилия доблестных литераторов не могут полностью ответить на эти столь немаловажные для затюканной половины человечества вопросы.
и пока это так, господа, пока этот театр абсурда продолжает давать ежедневные представления, нам, бесправным узникам концлагеря Земля, остается всего лишь один единственный удобоваримый выход -- носить с собой большую Поганую Метлу и оной усиленно отмахиваться от эмоционально неустойчивых, стервозных лапочек, рыбок, ласточек, котиков и солнышек, так беспардонно сосущих нашу уже порядком подпорченную кровь и так безрассудно растрачивающих наши уже порядком оскудевшие запасы терпения.

стикшифт: 28 лет, пожилой, высокий, среднего роста, узкоплечий, коренастый, грудь колесом, лицо жилистое, умное, абсолютно непримечательное, холеные рабочие руки, длинная красная пижама в цветочек, валенки.
вышел из ванной. зевнул. поплевал на руки. размахнулся. почесал пах. подошел к кровати. скинул валенки. почесал заскорузлую пятку. залез под одеяло. раскрыл последний опус великого писателя. с надеждой приготовился пощупать умелыми пальцами разумное, доброе, вечное.
дочитал ровно до "...две кучи засохшего кала". нервно захихикал. осторожно отложил опус подальше в угол. икнул. выпустил газы. повернулся к стенке. облегченно заснул.

***

кстати, что бы ЭТО значило?

Poll #37438:
Open to: all, results viewable to: all

ну и зачем вам все это надо?

View Answers

ну и что, счастливы?

View Answers

блин, вообще
2 (15.4%)

блин, не очень
5 (38.5%)

отстань, сволочь
6 (46.2%)