Переработанный Мир это хорошо изданный, иногда смешной, по большей части незамусоренный жаргоном анти-авторитарный журнал, выходящий в Сан Франциско и нацеленный на работников информационной сферы -- тех, кто трудится в Финасовом Городе и прилегающих цитаделях капитализма. Выпустив шесть номеров, каждый тиражом в несколько тысяч, ПМ заслужил в даунтауне что-то вроде культовой славы. Среди журналов такого масштаба он безусловно самый радикальный. Приятно видеть левое издание на 60-70 страниц, которое опускает обычные анти-рэйгановские банальности и пытается всеръез размышлять о наемном труде, промышленных технологиях и репрессивных реалиях повседневной жизни.
Учитывая все это, однако, мое продуманное мнение по поводу ПМ в основном отрицательное. Его "курс" -- а несмотря на дисклэймеры, у ПМ есть определенная, хотя и скрытая идеология -- более консервативен, чем кажется на первый взгляд. Все было бы не так плохо, если бы ПМ открыто признал свои политические убеждения и честно обсудил бы их с несогласными среди несогласных, -- но именно этого ПМ и не позволяет. Журнал пропитан неискренностью, а тщательно сконструированный образ, предлагаемый читателями, фундаментально нечестен. Единственное, что хуже ленинистского вангардизма, претензии на роль лидера -- это сублиминальный, анархо-нечаевский вангардизм. Его я и хочу проявить.
ПМ представляет себя как продукт "диссидентов офисного труда", постоянно твердящих о своей открытости, нелюбви к сектантству и о здравом смысле: обычные люди, не очередная шайка идеологов. Их подходец -- это ослабить естественное недоверие рядовых рабочих к организаторам, говоря: "Эй, мы такие же белые воротнички, как и ты, мы работаем те же часы, просто мы еще и раз в три месяца пишем, оформляем, печатаем и продаем глянцевый журнал".
Все это вранье. Настоящие офисные работники и сейчас составляют, и, скорее всего, всегда составляли в коллективе лишь меньшую часть. Так или иначе, важен не точный процент, а подразумевамый тезис: все анти-истэблишментные идеи ПМ якобы спонтанно самозародились в головах до того совершенно невинных офисных пчелок из Финансового Города, работающих в условиях, которые, в лучших марксистских традициях, механически порождают "анти-авторитаризм". Этот термин, кстати, тоже лишь часть прикрытия -- эвфемизм для слова, которое в ПМ у всех на устах, но крайне редко попадает в журнал: (о ужас!) анархизм. Не надо пугать секретарш! Может быть, после, когда мы организуем рабочий класс... но не сейчас!
Правда же в том, что доминирующая фракция в ПМ -- включая правящую тройку в лице "Максины Хольц", "Люшиуса Кэбинса" и "Луи Михельсона" -- это технофильское крыло распавшегося сейчас Союза Обеспокоенных Коммуняк, который в конце 70х собрал нескольких беженцев из разных ситуационистских группок и других либертарианцев и левых коммунистов. Почти все в ПМ имеют за плечами длинную политическую биографию, и многие параллельно участвуют в других проектах, от анархо-синдикалистского журнала Идеи и Действие до нигилистских коллажей Аноми. Независимо от того, работают ли эти люди в офисах, они по сути, по личным приоритетам и самоидентификации -- политические активисты, а работают только постольку, поскольку. (Хольц, к примеру, иногда выполняет какую-то секретарскую работу -- но свой коммунизм рабочих советов она выучила в университете Беркли, у своего предподавателя Михельсона.)
С того самого момента, как в ПМ #5 недовольная сотрудница "Гиджит Диджит" дала (черному) коту высунуть голову из мешка, тройка пытается засунуть его обратно -- с одной стороны, туманно признавая прежние политические успехи, а с другой, яростно настаивая, что, по словам Михельсона (#6), ПМ "не задуман профессиональными леваками, 'профессиональными революционерами', чтобы въехать в Финансовый Город и просветить массы белых воротничков". Это говорит человек, который заимствовал у Прогрессивной Партии Труда идею использовать безработных сотрудников ПМ для того, чтобы проникнуть на избранные предприятия и разжечь там революцию! Че вечно жив! -- но я не хотел бы оказаться на месте настоящего офисного работника, попавшегося в ловушку забежавшего на минуту левацкого провокатора. К счастью, другие граждане из ПМ идею отвергли.
Более тонкая манипуляция скрыта в самом формате проекта ПМ -- на самом-то деле, необычно жестком. Кто бы мог подумать, что секретарши из Сан Франциско, тем более работающие в информационном секторе, так важны и так четко выделяются из общей массы, чтобы оправдать существование 20 или около того радикалов, производящих специально для них журнал? Унижения от начальства, постоянное взвинчивание темпов работы, подхалимство, дискриминация, работа ненужная и сверхурочная -- все это на фабрике или в магазине можно найти с тем же успехом, что и в офисе, а в деревне этого не меньше, чем в стильном мегаполисе. Если эти работники чем-то особенным отличаются от других, почему ПМ не говорит, чем именно? Или, поощряя солипсизм Сан Франциско, они всего лишь культивируют таргет-группу?
Если на то пошло, то коммунизм рабочих советов, который, вскользь и без страшных политических слов, но пару раз рекламируется в каждом номере, -- далеко не новость. Почему бы не ознакомить немытые массы с высшими достижениями диссидентской традиции? Думаю, кое-кто из читателей ПМ следил бы за такими темами с интересом и не без ума. Вера в то, что читатели ПМ слишком тупые или слишком нежные для исторических экскурсов и четкого политического анализа, выдает глубинное презрение манипуляторов к тем, кем они манипулируют. Если ПМ в состоянии пересказать свои истинные идеи, не используя надоевший жаргон -- то и отлично! Но если уж нельзя сказать правду без тенденциозной терминологии, то нужно использовать ее -- а не скрывать, что ты на самом деле имеешь в виду. Если тебе впору деревянный ботинок, так и носи его на здоровье!
Нам говорят, что среди работников ПМ есть люди самых разных взглядов. Это правда. Однако же рядовой читатель ПМ вынужден принимать это на веру -- поскольку ни одно из всех представленных отдельных учений, от анархо-синдикализма справа до про-ситуационистского автономизма слева, никогда не попадает в печать. Реальный процесс редактуры в ПМ превращает весь заявленый плюрализм в издевательство. Например, автора художественного рассказа два раза подряд попросили переписать концовку, чтобы выдержать идеологическую линию. Письма подвергаются необъявленной правке. Хотя для одного-двух лишенных содержания писем от поклонников в стиле "о, здорово!" место всегда найдется, любая критика зажимается -- не считая столь глупой, что автору можно дать уничтожающую отповедь. На самом деле, большую часть места в разделе для писем занимают тексты сотрудников ПМ.
Если в фирменной идеологии ПМ и есть что-то новое, то это мысль о том, что, благодаря компьютерам и информационным технологиям, стало возможным добиться всеобщего участия в планировании производства. Фантастика в стиле "фетиш", которую они изредка печатают -- например, намеки на противоестественные отношения между секретаршей и ее калькулятором -- заставляет думать, что кое-кому в ПМ мечта о рае-с-кнопками важна по личным психологическим причинам. Но перспектива эта просто утверждается -- она не обсуждается и не анализируется. Учитывая, что вопрос о технологиях был основным про создании ПМ, крайне грубо не позволять на его страницах никакой критики того положения, что "в компьютерных технологиях самих по себе нет никакого вреда". Кроме всего прочего, технофилы смутились бы, узнав, что некоторые из их критиков радикальнее их самих.
Точно так же, любые "неодобрения" в адрес работы в ПМ всегда снабжены ремаркой типа "как мы ее знаем", или само слово работа заменено на что-то безопасное вроде "наемного труда". Преполагается, что принудительный труд в каком-то количестве должен быть сохранен. Некоторые, включая меня, такую необходимость отвергают вообще -- но наши взгляды, хоть и имеющие прямое отношение к делу, в ПМ высказать нельзя. Может быть, революция не должна зависеть даже от разумно-перестроенной, демократически-управляемой экономики, в которой жизнь человека все равно подчинена производсту товара? Может быть, революция это новый образ жизни, это общественные отношения между играющими, радостными творцами? Может быть, кое-кому из клиентской базы ПМ -- "стервозных секретарш" и "диссидентов офисного труда" -- больше по нраву нежничать друг с другом, а не с калькуляторами? Но ПМ защитит их от сомнений, которые эти вопросы могли бы посеять среди недостаточно подкованных в социальной теории.
Робкость в вопросе работы ведет к тривиализации специфического юмора ПМ -- возможно, лучшего, что в нем есть. В американских офисах издавна процветала мягкая, безвредно-непочтительная культура шуток и ворчания против начальства. Но если оценивать юмор, то выходки Дагвуда и Мистера Дизерса -- далеко не самое разрушительное, что бывает. Вещи, которые в контексте открытого отрицания работы звучали бы сильнее -- вроде текстов песен Тома Уорда, графики Грега Джемрока, Фредди Бэр и других, потешного рассказа Мелинды Гебби о временной работе в собачьей больнице -- все это смотрится хуже, чем могло бы. Не исключено, что ПМ поддерживает традицию клапана, через который американские рабочие спускают пар -- вместо того, чтобы вскипеть и саму работу как класс спустить с лестницы.
Даже если бы не было недавних утечек информации изнутри журнала, вряд ли мы долгое время не замечали бы, как якобы эклектичное собрание недовольных из офисов строится по четко определенной струнке принятых левых взглядов. Какое совпадение -- случайное объединение анти-авторитаристов воспроизводит в мельчайших подробностях все основные идеологии левого анархизма! Довольно долго, хотя и со все более тяжелым сердцем, я прощал ПМ его маленькие махинации -- поскольку, в конце концов, застывшая догма и риторика действительно отпугивают людей -- тех, кто, посмотрев на сами идеи непредвзято, мог бы найти в них смысл. Но в какой-то момент маску надо было сбросить. Лучше уж отпугнуть людей, чем пытаться их задурить. Своих читателей ПМ воспринимает как массу, которую следует обольщать и обманывать. Снятся ли овцам электрические андроиды? Да -- если они читают Переработанный мир.