Подобно многим, я с почтением признаю невероятно значительный вклад французов в мировую цивилизацию. Что нам нужно, так это придумать, как сохранить вклад, но избавиться от французов. Возможно, их надо держать под домашним арестом и выпускать, под охраной -- с чем превосходно могли бы справиться немцы -- только для того, чтобы они могли писать книги, готовить еду и надзирать за свиньями, пока те вырывают из земли трюфели.
Почему французы такие лапочки, трудно понять. Когда-то они играли большую роль в мире, который был маленьким. Они выдохлись еще раньше англичан, и еще медленнее осознают этот факт -- тем более, учатся получать от него удовольствие. Среднее среди них количество наглости на единицу бессилия непозволительно высоко.
И выглядят они не так чтобы очень! Французский прононс требует таких упражнений в мимических судорогах, что к половой зрелости у них у всех на лице вертикальные морщины. Когда превратности возраста и образа жизни добавляют к ним обычные морщины по-горизонтали, лицо француза превращается в доску для игры в крестики-нолики. Будь Дориан Грей французом, его Портрет пришлось бы писать Мондриану.
"Ад это другие," написал как-то раз один известный француз. Другие -- иностранцы, евреи, протестанты, эльзасцы, даже бельгийцы -- ответственны за большинство лучших произведений французской культуры. Встарь, весь хребет, какой был у их армии, состоял из шотландцев с ирландцами; теперь грязную работу делает Иностранный Легион. Короли их, зная своих подданных, предпочитали собственную охраны доверить швейцарским гвардейцам. В этих наблюдениях нет ни капли шовинизма -- французского, разумеется, слова. Друг друга французы любят не больше, чем всех остальных. Да и что может посторонний сказать французам по поводу вкуса? Лучшее, что они когда-либо изобрели -- это позиция 69.