Форт-е-вей, июля 14-го числа.
Дорогой Август!
Не знаю, простишь ли ты мне столь длительное молчание; ты знаешь, что это вовсе не в моем характере --- пропадать на несколько месяцев и не давать о себе вестей. Однако, многочисленные хлопоты, неизбежные при переезде на новое место, решительно не позволяли мне написать тебе раньше. Да и похвастаться, по правде сказать, было нечем. Лишь теперь все начало понемногу налаживаться. и я спешу воспользоваться благоприятными обстоятельствами.
Скажу сразу, что я выполнил наш план, хотя и не совсем так, как мы предполагали. Так что письмо это, в некотором роде, историческое. Но --- по порядку. Я прибыл в город 10-го февраля, на праздник св. Гераклия. Было очень холодно, я закутался с головой в шерстяной плащ и все равно чуть было не простудился. В тот же день я нанял квартиру. Мой хозяин --- местный лавочник, не то кондитер, не то мясник. Квартира моя занимает две комнаты в мансарде, окна выходят на море. Место недорогое и удивительно чистое для этой части города. В нескольких улицах отсюда --- старый порт, который я поначалу полагал заброшенным, однако теперь вижу, что ошибался. Только за эту неделю причалили не меньше трех кораблей. Весь день по улице проезжают туда-сюда груженые повозки, возницы галдят на весь двор, совершенно некуда деться от шума. Сегодня утром я пробовал записать, что же они говорят, но ничего не понял. Очевидно, они пользуются диалектом, или же каким-то варварским наречием --- ни слова не разберешь.
Сразу по приезде я отправился с рекомендательным письмом к известному тебе господину, и он устроил меня, временно, на должность. Я теперь помощник королевского аптекаря, с привилегией бывать дважды в месяц во дворце, а также посещать музеи, библиотеки и лекции в городском университете. Таковых лекций в неделю имеется четыре. Заслуживает описания курс анатомии, который читает по средам профессор Германиус, в просторечии Авраам Зайберг. Этот профессор пользуется в университете репутацией человека ученого, но немного не в своем уме.
Лекции длятся по два часа и сопровождаются демонстрациями на живых и мертвых объектах. Их посещают человек сорок, --- будущие медики и любопытствующие с других факультетов. Теория уважаемого профессора состоит в том, что, в силу высших закономерностей, человеческое тело в целом и каждый орган в отдельности составлены из четырех частей и выполняют четыре главные функции. Содержание лекций и заключается в перечислении оных составляющих, иногда прерываемом очередной секцией или же демонстрацией.
Несколько недель назад профессор весьма возбудился, описывая тазобедренный сустав, и вдруг запрыгнул на кафедру, демонстрируя тем самым функцию скакания. В другой раз, при секции печени, он сам схватил ланцет и чуть не зарезал прозектора, --- который, между прочим, совмещает свою должность с постом городского палача. Аудитория была в восторге и подбадривала профессора громкими криками.
Несмотря на все эти чудачества, Зайберг вовсе не сумасшедший. Напротив, он, похоже, слишком умен. Я аккуратно записываю все его лекции и поражаюсь тому, как он порой близок к истине, и как, в то же время, бесконечно далек от нее.
Моя должность отнимает, к сожалению, больше времени, чем хотелось бы. Своего непосредственного начальника, королевского аптекаря Каспейрона, я видел всего дважды. Оба раза он думал о чем-то постороннем, говорил со мной вежливо, но невнимательно, и отпускал меня через несколько минут. Его работа слишком важна, чтобы тратить время на очередного временного помощника.
Основная моя обязанность --- закупать необходимые препараты и приготовлять несложные пудры под руководством старшего ассистента Мортимера. Всего в лаборатории работают около ста человек, шесть из них в чине старшего ассистента; наша лаборатория одна из трех или четырех в городе. Большую часть времени я провожу на рынке, а также в разнообразных лавках и химических магазинах.
Обращаю твое внимание на то, что некоторые товары здесь невероятно дешевы. Например, экстракт корицы идет по тридцать сантимов склянка, а красную ртуть продают на вес, по два реала за фунт. В то же время, совсем простые вещи вроде волчьего корня нельзя достать в городе ни за какие деньги. Многие составляющие мне незнакомы --- приходится внимательно изучать наклейки.
Один раз я случайно увидел на столе у Мортимера рецептуру, в которой поминались, помимо прочих ингредиентов, два глаза повешенного. Я с ужасом думаю, что под этим имелось в виду --- кажется, буквально то, что написано. Мортимер перехватил мой взгляд и быстро спрятал бумагу. Мне ничего не оставалось, как вернуться к своей ступке и магниевому порошку.
Однако, к делу. Я занялся поисками при первой же возможности, и поначалу думал, что, с моим неограниченным доступом к сокровищам местной библиотеки, найти требуемое не составит труда. Однако я ошибался. Сперва я бегло просмотрел наиболее многообещающую часть каталога, затем, когда это не дало результатов, перешел к более систематическим исследованиям. Два месяца ушло на подробный осмотр главного хранилища. Еще месяц --- на вспомогательные залы и коллекцию медицинских сочинений. По-прежнему ничего. Потом я составил список отдаленных и редко посещаемых помещений, и внимательно осмотрел их, одно за другим. Все было безуспешно. Я подозревал, что мне кто-то препятствует. Тем временем наступил июнь, и звезды выходили из благоприятного сочетания. Я почти что отчаялся.
Когда до конца конъюнкции оставалось два дня, мне неожиданно и невероятно повезло. Позволь описать тебе это во всех подробностях. Была среда. На очередной лекции Зайберг рассказывал о строении глаза. К этому времени мы уже были немного знакомы. После лекции он подозвал меня и попросил помочь отнести на место несколько библиотечных фолиантов. Уже стемнело, так что Зайберг шел впереди со свечой, а я нес книги.
Мы прошли в медицинский зал. Я исходил его вдоль и поперек еще в апреле и не ожидал никаких сюрпризов. Однако, когда мы проходили мимо стены с фреской, изображающей анатомический атлас, я споткнулся на ровном месте и чуть не рассыпал книги по полу. Мне показалось, что Зайберг в этот момент усмехнулся.
Когда я поднял голову, прямо перед нами был совершенно незнакомый мне дверной проем. Зайберг сердито пробормотал что-то вроде "Смотрите под ноги, молодой человек", и перешагнул через порог.
Оказалось, что за дверью - довольно большая зала, полная книжных шкафов. Все было покрыто пылью. Профессор поставил свечу на маленький столик в центре залы и, повернувшись ко мне, начал указывать, по очереди, место для каждой книги. Один из томов должно было отправить наверх, под самый потолок. Мне пришлось воспользоваться прислоненной к шкафу деревянной лестницей. Я поставил книгу на место и собрался было спускаться, как вдруг случайный отблеск свечи упал на верхнюю полку, и вот передо мной предстали, мой Август, тисненые золотом по темной коже, те семь фигур, что мы увидели когда-то впервые выдавленными в морском песке, и которые мы с тобой с тех пор видим беспрестанно, во сне и наяву, вот уже столько лет подряд.
Кажется, я не потерял самообладания больше, чем на долю секунды, и сохранил равновесие. Готов поклясться, впрочем, что Зайберг и в этот раз усмехнулся себе под нос. Я спустился с лестницы, отнес на место последний том, и мы вышли из комнаты. Когда я решился посмотреть назад, стена опять представляла собой непрерывную ровную поверхность, украшенную изображенной в полный рост человеческой фигурой с набухшими мускулами и подробным рисунком внутренних органов.
Однако меня не так-то просто остановить. В тот же вечер я, воспользовавшись невнимательностью сторожа, пробрался в библиотеку, зажег небольшой фонарик и внимательно изучил эту анатомическую фреску. Мое внимание привлекло странное положение пальцев на руках фигуры, которое казалось знакомым. Какое счастье, что я догадался захватить с собой конспекты Зайберговых лекций! Порывшись в тетради, я быстро нашел точно такое же изображение, а рядом с ним - другое, вполне симметричное, за исключением кистей рук. Догадавшись, в чем дело, я встал лицом к лицу с фигурой на стене и раскинул руки, сложив пальцы указанным образом. Затем я надавил на стену, что-то щелкнуло, и дверь отворилась.
Так я попал внутрь. Я осторожно приставил лестницу, поднялся наверх и осветил моим фонарем верхнюю полку. Но вместо книги я увидел лишь пустой черный квадрат, оставшийся посередине толстого слоя пыли. Кто-то меня опередил.
У меня почти не оставалось времени. Я выбрался из библиотеки и побежал домой. До конца конъюнкции было двадцать часов. Всю ночь я не мог заснуть и бродил по комнате, от стены к беленой стене. Иногда я останавливался у окна и всматривался в холодное мерцание моря на горизонте. Я был уверен, что Судьба, сделав мне один раз подарок, не бросит дела на полпути.
С рассветом я отправился на службу. Целый день я растирал свои порошки и вглядывался во всех окружающих, пытаясь угадать, какая из этих, в общем, не слишком-то осмысленных физиономий окажется Ее посланцем. Однако Ее выбор оказался еще забавнее. Когда я вернулся домой, хозяйка сказала мне, что какой-то господин дожидается меня вот уже полчаса. Я поднялся к себе и увидел скрюченного старого шарлатана по имени Фицпатрик, который приторговывал иногда книгами сомнительного происхождениа. Еще в марте он приходил ко мне, пытаясь продать какие-то старинные рукописи, которые сам же, по-видимому, состряпал за день до того. Кажется, я спустил его тогда с лестницы. Так или иначе, едва завидев меня, он что-то забормотал извиняющимся тоном и вытащил мое сокровище из грязного мешка.
Я спросил: "Сколько", выдал ему его деньги, и больше не обращал на него внимания. Впрочем, он сразу же убежал.
И вот уже месяц, как она у меня. На лекциях Зайберг смотрит на меня странно, но ничего мне не говорит. Каждый вечер я открываю ее наугад и пытаюсь разобрать какую-нибудь фразу. Август! Друг мой! Приезжай как можно скорее, я могу не выдержать и в одиночку взяться за эксперименты. Мне кажется, что вчера я понял смысл одного абзаца ближе к концу. По-видимому, там описывается то, что мы знаем как "жидкий глаз" и "кровавое яблоко". Но комбинация! Еще полгода назад я и вообразить бы такую не смог.
По моим вычислениям, следующая пятница подходит для опыта. Можешь ли ты быть здесь к этому сроку? Я уже купил все необходимое, кроме нескольких мелочей; но торговец твердо обещал мне их к понедельнику. Судьба у нас в кармане. Мой поставщик --- человек честный, и обещанное он доставляет всегда.
Твой,
Р.
