Кто заткнул рот Кролику
pavell; странные вещи происходят с людьми.

Вы пишете:

>Нет в литературе такой профессии - пересказчик. Она возникла
>в СССР. В значительной мере - под давлением власти. Вот кричит
>кэроловский Кролик: "Боже мой, я опаздываю". Начальник хмурит
>брови - "убрать Бога". Появляется Заходер - "сию минуту, ваша
>милость". И в заходеровском варианте "бога нет".

Вы меня так удивили -- пришлось бежать в детскую за "Алисой".
Кролик (разумеется!) говорит: "Oh dear! Oh dear! I shall be
too late!" В сочинениях XIX столетия, даже и переведенных при
советской власти, очень может быть Бог по-русски. А по-английски
это противоречит всем нормам. Нельзя по-английски поминать имя
Господа всуе, отсюда все "Oh dear!" и "Oh my!" -- заменители.

Божественное пренебрежение к фактам могут позволить себе
Александр Проханов и Валерия Новодворская, но у их риторики
другие задачи.

Насчет профессий в литературе спорить не стану, я того мнения,
что в литературе (постольку, поскольку в ней вообще есть прок)
не бывает профессий. Но поверьте, идея авторства -- вот что
сочинение вообще может иметь автора, и об этом имеет смысл
говорить -- она (по крайней мере, в России) довольно недавняя.
в XVIII веке всем было ясно, что имеется некий оригинал,
платоновская идея, к которой автор указал дорогу на своем
языке, а "переводчик" должен найти свой путь на своем.
Один "переводчик" (пересказчик, как Вы бы сейчас сказали) мог
улучшить труд другого, позаимствовав у него целые куски, и
вовсе не счел бы нужным указывать источники. Может статься,
тексты, которые Вы считаете новыми и оригинальными, на деле
являются пересказами -- именно потому, что за этим никто не
следил. В этом ничего плохого нет: мифы умирают и рождаются
снова, именно в тот момент, когда люди их пересказывают;
идея же придумать что-либо "новое и оригинальное" приводит
к самым что ни на есть жеваным и пережеванным образцам.

Текст Волкова и Баума, действительно, по сути не имеют
между собой ничего общего. Мать Баумовской Элли, которую
зовут не Элли, а Dorothy -- Вы, например, в курсе, что
она никогда не смеялась? А в стране фарфоровых игрушек
путешественники нечаянно разбили одного жителя beyond
repair; впрочем, там и остальные ходили с некрасивыми
трещинами.

С уважением неизменно.