Фефермыглов
Пыталась спать. Пришел Миша и стал жаловаться, что в его
ящике с одеждой лежат одни половые тряпки. Помогла найти
нужный предмет. Потом Миша лег спать, несколько раз провел
по мне рукой и говорит: "Ну и, блядь, ну." -- "Что-то не
так?" -- спрашиваю. -- "А? Да нет. Мне просто пришло в
голову... я доказал один очевидный факт. Который вроде бы
должен быть общеизвестен. Могу даже сказать." -- "Ммм," --
пытаясь спать, говорю. "Просто все эти роторы, градиенты...
я бы расстреливал, кто их пытается преподавать, -- говорит
Миша. -- Зачем они нужны? Только чтобы вносить путаницу.
Как называется, которая делает из векторного поля функцию?
Дивергенция? Ну вот. Я доказал, что если дивергенция
постоянна, то векторное поле неограниченно. Смотри...
[следуют рассуждения о теореме Гаусса-Остроградского; поток
через поверхность шара с радиусом растет квадратично, а
интеграл по объему -- кубически] Удивительно, что я об этом
нигде не читал."

Я слушаю с некоторым ужасом и даже начинаю возражать, но
просыпаюсь окончательно и говорю: "Миша. В этом нет ничего
удивительного. В пространстве, равномерно начиненном
положительным зарядом, и напряженность поля была бы неограниченная,
но ясно, что никто не обсуждает такие ситуации." -- "Это потому, --
настаивает Миша, -- что роторы, градиенты, дивергенции вот эти,
все это надо запретить. Я бы все это расстреливал. Зачем?
Есть теорема Стокса в многомерном случае, с ней все понятно.
А когда начинаются эти вот роторы, дивергенции... то же самое --
если у тебя есть поле, ротор от которого постоянный, и оно
само ограниченно, то это поле равно нулю. Например, нельзя же
спать, когда тут вентиллятор. Зачем ты поставила его так близко?
Понимаешь, он еще ходит по кругу. Только что он дул мне на ноги,
а теперь на голову." Я вдруг понимаю, что Миша давно уже спит.
Накрываю его одеялом, тем не менее, спрашиваю: "Теперь ты можешь
спать?" -- "Очень хорошая фамилия, -- отвечает Миша мне, --
Фефермыглов. Она пришла оттуда, откуда сны."