Видела сон по национальному вопросу.
По самой правде только одно слово осталось
в памяти (точнее, два).
Ксениты люди обыкновенные: мама инженер, папа
врач, тетя в очках с толстыми линзами, у которой
жизнь не удалась - библиотекарь.
Люди как люди.
Но знают с детства: есть у них враги, антиксениты.
Ни за что ни про что шпыняют их, и рассказывают
про них разные гадости, до того нелепые, что хоть
злит, а смешно. Ксениты будто бы обманщики, всех
не-ксенитов за людей не считают, если дорвутся -
всех переморят либо заставят на себя горбить, а
по религии им положено воровать живых младенцев
зачем-то. То ли на свой ксенитский лад их
воспитывать, то ли их пожирать. Ну что такое?
Сколько лет живем - думают ксениты - ни одного
ворованного младенца не видели. И вообще, что
вы нам про нас рассказываете? Мы же себя
каждый день в зеркале видим. Извините, но
если что, мы бы знали уж как-нибудь.
Антиксениты большие мерзавцы, и ни в чем не
повинные ксениты много от них претерпели. Хуже
всего было, когда они пришли к власти, причем
исподтишка. Вслух-то в стране антиксенитизм
осуждался, а на практике ксениты стали гражданами
второго сорта, без права на призовые места
в социальной гонке.
Когда свергли злую власть, ксениты вздохнули было
свободно. Папа врач, мама инженер стали чаще улыбаться,
телевизор стал интересный, шутки смешные, не стыдно
смотреть. Тетя-библиотекарь сдружилась с одним
юристом. Знакомые инженеры бросили работу, в бизнес
пошли. И все было хорошо. Зарплату стали задерживать -
ну, как-то обходились, приработком, уроками, друзья
пропасть не дадут. Но только странное стало делаться
потихоньку. Мамин знакомый ксенит, эффективный
бизнесмен, пришел к ксенитке и говорит: пойдем,
дескать, в ресторан, там хорошо - выступает Кобзон
и дают младенца под соусом. Та смеется, а он говорит -
нет, правда. А там и второй с тем же приходит.
Когда третий пришел, она рассердилась: "Что за шутки
у вас, - говорит, задрав нос, - антиксенитов начитались
на ночь? Мы с мамой врачом, инженером папой, думали,
что эти позорные бредни в прошлом!" Третий ксенит
удивился. "А что? Антиксенит желчная тварь, но
младенцы их на вкус нежные. Что такого?" Она
растерялась: "Как что? Я люблю детей," - говорит.
- "А козляточек? - ехидно улыбнулся ксенит. -
Козляточек любишь? А кушаешь. А они беленькие,
беспомощные такие. Бее, мее."
И тут завязался спор между ксенитами и ксенитами.
Пришел папа инженер, пришла мама врач, пришла тетя
библиотекарь. И многие другие пришли. И все они
мало-помалу разделились на две группы, и стали
спорить между собой.
И одни говорили:
- Конечно, младенцы под соусом - это образное
выражение. Но те, кто не может уберечь своих младенцев,
те заслуживают быть пищей. Разве у них отнимают
потомство силой? Нет, они сами несут своих детей
в рестораны. Они меняют их на водку...
и еще говорили:
- Посмотрите на себя, вы ксениты и мы ксениты.
Какое вам дело до того, что врут о нас антиксениты?
Ничего этого нет. Как больной ненавидит скальпель
хирурга, так ненавидят нас враждебные нам. Больной
не может понимать устремлений хирурга и костоправа.
Он не понимает, что у хирурга есть семья, у костоправа
есть жена и дети и тетя библиотекарь, что он должен
кормить их, а для этого приходится резать. Где
больному? Он глуп и не видит дальше своего
окровавленного живота.
и говорили так:
- Посмотрите на себя, вы ксениты. У вас те же
природные наклонности, даже если вы не догадались
их развивать. Те же когти и тот же - захотите,
смертельный, а захотите - целебный яд. Кого вы
ищете обмануть?
а другие смотрели в пол и отвечали угрюмо:
- Мы не хотим обмана, мы хотим правды. Слушая вас,
мы впрямь распускаем когти и ощущаем, как нас
наполняет яд. Если и есть у нас такие наклонности -
видите, мы хотели спорить, но мы не спорим - то это
еще не значит, что мы должны слушать вас. Всякий
инструмент - только инструмент, будь то яд или
коготь или даже пыточный крюк (на который удобнее
всего вешать пальто!), и вернее всего, лучше всего,
точнее всего он послужит правде.
- Ну да, - отвечали первые с удивлением, - то,
что мы говорим, это правда и есть.
- Вы не можете знать правду, - отвечали им ксениты, -
так как вы порождение злых и глупых антиксенитов,
а они суть ваше порождение. Здесь есть порочный
круг, и мы намерены его разорвать, даже если он
сделан из наших жил.
И тогда первые им сказали:
- Вы неумны и фантазия ваша скудна, а мы обманули
вас. Ваше чувство правды водит вас кругами там,
где нет ни единого дерева; Моиксей давно умер, а вы
все блуждаете по кругу в трех фальшивых соснах.
Мы говорим вам о "вас" и о "нас", а вы хотите слушать
только о "них", не связанных с вами ни кровью, ни
строем мысли. Пусть так, но мы знаем о них не то,
что вы, потому что смотрим издалека, и то, что мы
скажем, вам не понравится.
Посмотрите на лучших из них. Хотят ли они вас
в друзья? Согласны ли они закрыть глаза на ту
пропасть, которая разделяет вас?
Вы не видите пропасти, а они ее видят. Они протянут
вам руку и примут вас, потому что они не злопамятны,
но вы должны будете ради них оставить свой род.
Вы хотите, чтобы все люди забыли различия, но они
этого не хотят. Ибо народ, который хочет забыть
различия, еще может жить этим стремлением, но народ,
забывший их - теряет волю к жизни, теряет стержень
и корень, и нравственный закон гибнет в нем. И
внутри своего человеческого народа человек человеку
становится зверь, как вы стали звери нам, а мы все
терпим и не бьем вас, как чужих, как зверей. Вы
думаете, что вы сильнее нас, как это свойственно детям,
озверевшим от своей безнаказанности. А мы только
жалеем вас, потому что мы слышим родство, а вы его
не слышите. Мы жалеем вас и потому вы нас бьете,
а мы не бьем.
Они знают нас, как врагов, и уважают нас как таких,
какими хотят стать они, когда вернут свой стержень
и вылечат свои корни. Вы же трудитесь против их
блага, вы идете к тому, чтобы вернее их погубить.
Мы враги им, и, глядя на нас, они могут сплотиться
и жить; вы - друзья, с которыми они разомлеют
и станут легкой добычей.
А худшие враги всем народам - и тем, и этим - те,
кто хотят надеть на них цепи неразличения, и вырвать
им языки, и заставить их самих сложить из своих языков,
из своих мертвых сердец Вакселонскую Башнь.
Так говорили первые ксениты, и из тех других, кто
их слушал, многие упали на землю и зажали уши, и
стали корчиться в стонах. И видя это, первые
усмехнулись и продолжали:
- Вот рабы вакселонской своры, и хозяева уже запретили
им слушать, и велят им лучше уж умереть.
Но из тех, других, кто-то еще стоял на ногах, и они
отвечали так:
- Вы сказали нам правду, говоря, что два врага сходны
между собой и нуждаются друг в друге, чтобы жить.
Кто же враги вакселонской своры? Разве те, кто
говорит народам: сбросьте цепи неразличения, повернитесь
лицом друг к другу и убивайте друг друга, чтобы эти цепи
не смогли сковать вас?
Вы сказали нам правду, говоря, что, на легкомысленных
словах и в смутном сердце желая блага, мы сделали много
зла. А вы желаете зла и его творите, и вы ищете научить
тому же ваших еще не слишком умелых врагов, чтобы
удобнее было их ненавидеть. Из той правды, которую
вы сказали, еще нельзя выводить действия: она нужна,
чтобы увидеть, что было не так, но не помогает увидеть,
что должно осуществить.
Первые нисколько не шелохнулись.
- Столько лет, сколько мы живы, наших младенцев разбивали
о камень, и мы платили тем же. Вы говорите так, как будто
все эти младенцы погибли зря, как будто вы только пришли
в мир, а уже придумали что-то лучше и веселей. Но время
научит вас, оно куда тверже вас ходит по кругу. Даже
если мы не убьем вас, пока ощущаем родство, они - именно
те, кого вы любили и, пренебрегая кровным родством,
считали родными по духу - придут к вам, и возьмут ваших
младенцев, и разобьют их о камень. И кто-то из вас сойдет
с ума, а кто-то станет злее, чем худший злодей, а те, кто
не испытает ни того, ни другого, окажутся трусами и
подонками. Ибо не хотят защищать своих ценой своей
маленькой жизни только последние из людей.
И тогда вторые сказали:
- Не те ли предсказывают, кто стремится осуществить?
И тогда (тут за стенкой поет какой-то уже Кобзон и
пляшет десятью ногами; пойду включу бар Мальдорора)
![[info]](../../../img/userinfo.gif){kind=small}
aculeata) wrote,
Оффтопик 
