Рассказы про детство. Игрушки
Сохранность лошадок была для меня очень важна. Лошадки как бы продолжали меня. Если покупные игрушки были сами по себе, со всеми своими чертами и характерами, то лошадки были именно мной, я раздавала им свои качества. Поэтому любое несчастье с лошадкой приводило меня в оцепенение. Помню, как однажды отчим подошел к серванту, снял одну из ближайших к нему лошадок и спросил меня:
- А это кто?
Ему было неинтересно, он просто хотел быть вежливым, проявить интерес к ребёнку. Я застыла от ужаса, что он раздавит сейчас своими огромными пальцами моё трепетное, нежное существо - это было похоже на поход к врачу, от которого мог быть один только вред, что бы ни говорили взрослые. Видимо, на лице моем выразилось такое отчаяние, что отчим опешил. К счастью, поблизости оказался дед, который быстро посоветовал:
- Поставьте, поставьте на место.
Лошадка вернулась ко мне в целости и сохранности, но от пережитого потрясения я не разговаривала остаток дня и слезть с серванта отказывалась.
Единственным человеком, посвященным в жизнь лошадок, была моя прекрасная подруга Леся. Мы вместе сидели на серванте, и я рассказывала ей о последних событиях в лошадином королевстве. Лесе нравились мои истории, она становилась доброй, милой и задумчивой, когда сидела со мной на серванте. Я полагала, что именно такая Леся настоящая и прощала ей все измены. К чести Леси, она никогда никому не передавала моих рассказов. Впрочем, возможно, она не смеялась над ними публично только потому, что стеснялась своего участия в лошадиной жизни.
Я постоянно придумывала всякие истории, но у меня не было ни малейшей потребности их записывать. Впервые я записала что-то, уже учась в школе, но и тогда меня не слишком увлек этот процесс. Зато Леся зачитала мне свое первое (и последнее, полагаю) Произведение с листа бумаги лет в пять. Произведение занимало полстранички и потрясло меня сильнее, чем что-либо, прочитанное мною впоследствии. Речь в Произведении шла о девочке Веронике, которая пошла погулять на заброшенный стадион - рядом с нашими домами был такой одуванчиково-кузнечиковый - и пропала. На этом Произведение обрывалось.
- Куда пропала? - с замиранием сердца спросила я.
- Этого никто не знает, - серьезно ответила Леся.
Я просила её потом написать продолжение, но Леся отказывалась.
- Она же пропала, - объясняла Леся. - Про что - продолжение?
А я и сейчас замираю сердцем, вспоминая о судьбе несчастной Вероники. С именем Вероника у меня с тех пор связаны мало внятные мистические переживания, его обладательницы имеют надо мной большую власть. Лесина история для меня так и не закончилась.