Гадала цыганка по пяткам немытым,
По двум головам да по медну корыту.
Молчи, я сама погадаю, цыганка,
На красную банку и чорную банку.
В одной моя прежняя тонкая кожа
В другой пулемёт и масонская ложа.
На самом верху веверица играет
И с шеи в толпу ожерелья швыряет,
Сорвётся, согнётся и кровью зальётся,
А кожа по банкам, она остаётся.
Кто пиздит на кладбищах ночью цветочки?
Старухи да бабы, да ихние дочки.
А после дурак забредёт неостывший.
На бедную кухню с остывшею пищей.
Стоит и картошку горстями пихает,
А внучка на блядках, а бабка глухая,
А мать не услышит, ведь мёртвый не дышит,
Но кто-то увидит, возьмёт и запишет.