"Когда мой дом был объят пожаром любви",
про пригороды Мадрида, из письма от
Sat, 20 Nov 1999

...Сам Мадрид не особенно интересный. У него интересные пригороды. Их две штуки -- Сеговия и Толедо. Толедо было всегда столицей Испании; потом в 16м веке столицу перенесли в Мадрид, а Толедо более-менее как было, так с тех пор и осталось. Т.е. там есть старый город, на холме, примерно как в Таллине, но в 10 раз больше. Там есть два или три стандартных музея для туристов, вполне скучных; но правильно по нему просто ходить и смотреть, что найдется. Мы там нашли "музей визиготов" (это оттого, что я очень люблю визиготов, и как только увидел табличку, потащил сестру его искать). От визиготов, правда, есть только ржавые ременные пряжки и прочие украшения, и еще три пергаментные страницы какого-то древнего кодекса на визиготском языке. Зато сам музей --- церковь 13 века (это очень много). Там на стенах фрески полуосыпавшиеся, в основном на темы дьяволов, драконов и страшного суда (который выглядит, как много скелетов, вылезающих из гробов). Фрески тоже 13 века. Из-за того, что они такие старые, никакой перспективы там и близко нет, и все это похоже не то на наскальную живопись, не то на примитивные картины (типа Пиросмани). Одна из фресок изображает, почему-то, трехголового дракона. На другой изображен идущий мужик, у которого на левом плече сидит такой маленький христосик. Мужик идет вправо, но голова у него повернута влево, к христосику, и он на него смотрит с ужасом и удивлением. Это, кстати, какой-то стандартный сюжет -- я потом много таких же видел в других церквях. Только не знаю, какой. То ли бегство в Египет, то ли святой Христофор.

Вокруг же этого Толедо имеется стена -- причем без обмана: не куски отдельные, а целая стена, метров десять высотой. Одним боком он повернут к реке. В Испании вообще рек мало, это чуть ли не единственная большая; она называется Тахо и течет до самого Лиссабона. На самом деле она тоже не очень большая, но течет по каньону глубиной метров сто -- очень впечатляюще. В городской стене периодически встречаешь ворота. И вот на тех, что выходят к реке, прибита табличка, на которой написано стихотворение известного католического мистика 17 века по имени Сан-Хуан-де-ла-Крус, посвященное городу Толедо. (Мне сестра перевела, что там написано -- если бы не знать, то никогда бы не догадался: что-то про то, что "как хорошо, что, когда мой дом был обьят пожаром любви, я смогла выйти из него, почти не сгорев").

Сеговия это уменьшенное издание Толедо, поэтому сама по себе не впечатляет. Но там в качестве tourist attraction имеется римский акведук. Он длиной с километр по крайней мере -- конца не видно; высотой, как пятиэтажный дом. Сделан из квадратных кусков камня, метра два каждый. Они лежат друг на друг в виде арок, и поэтому держатся на одном трении, безо всякого цемента. Наверх акведука залезть нельзя, но можно заглянуть. Оказывается, что вся эта конструкция содержит всего один маленький желобок для воды, шириной от силы сантометров в тридцать. Около того места, куда можно заглянуть, есть много графитти типа "я здесь был" (естественно) -- но смешно, что некоторые из них написаны китайскими иероглифами. Такое я видел в первый раз.

В средние века акведуком пользовались, а кто и как его построил, разумеется, забыли. Стандартная легенда была, что его построил черт.

...Пока я был в Мадриде, она (сестра --- Ю.Ф.) мне рассказывала разные истории из испанской жизни. Самая забавная была такая (я Мишке про это писал, но. может быть, ты не знаешь):

Фильм "Доктор Живаго" снимали в Испании, потому что это было тогда (60е годы) очень дешево. Все стандартные заснеженные пейзажи сделаны с помощью соли, и т.д. В фильме есть один кадр, когда много людей идут по снегу и хором поют Интернационал. Когда это снимали, то местные крестьяне услышали пение, и решили, что _умер Франко_ -- очень обрадовались, и стали подпевать. Потом, когда сьемки закончились, приехала гражданская гвардия, и всех, кто подпевал, повязала.

Ужасный Дед Мороз,
из письма про Кельн, от
Sun, 12 Dec 1999

...Вот теперь вернулся, можно рассказать про Кельн. Мне там очень понравилось, вообще-то. При этом с самого начала на меня напал какой-то совершенно непривычный идиотизм. Началось с того, что я опоздал на поезд (Гронасу проклятуму писал) -- в результате тщательно сэкономленные 400 франков (специально билет покупал заранее, по дешевой цене) -- пошли прахом. Хорошо еще, что у меня был телефон Хюйбрехтса (к которому я ездил) -- а то он ждал бы меня на вокзале 2 часа и был бы не рад. На следующий день я пошел из отеля в университет, не посмотрев предварительно на карту, и вместо 15 минут шел туда полтора часа. По дороге видел красивые пруды с лебедями, и совершенно промок, потому что был дождь. Последний идиотизм же случился когда я поехал к Мишке в Бонн, и на обратной дороге сошел на остановку раньше, в результате чего добирался до отеля час с лишним (собственно, про это я уже писал). В этот раз погода была хорошая, и вообще все было хорошо -- даже не было сторожевых собак. При этом собственно в Кельне (в центре города) заблудиться просто нельзя. Во-первых, там карты на каждом углу, а во-вторых, там есть собор. Он отовсюду виден, и кроме того у него два шпиля, которые создают ориентацию -- можно определить не только дорогу к собору, но и стороны света. Только поэтому, подозреваю, не опоздал на обратный поезд.

Сам Кельн, помимо собора и еще некоторого количества церквей, никаких архитектурных излишеств не содержит, потому что война. Там, правда, везде есть крепостные ворота (штук десять, наверное). Но подозреваю, что не настоящие. Однако это ничего -- зато город похож на город. И заодно на фильмы Фасбиндера. Я, например, ел шаурму в настоящей турецкой забегаловке в подвале, совершенно как в фильме про "Страх пожирает сердца". Целых два раза ел, потому что она была около отеля. Причем второй раз -- что меня особенно восхитило -- было уже 12 ночи, но закрывать заведение никто и не думал -- наоборот там сидело полно турков, пили какие-то турецкий напитки и между собой разговаривали по-турецки.

Отель, кстати -- это громко сказано: на самом деле это была одна очень большая квартира, которую переделали в пансион: одна половина хозяйская, в другой -- штук пять гостевых комнат. В комнатах потолки три метра. В Париже такого просто нет.

Люди на улицах (то есть немцы) тоже совершенно как у Фасбиндера. Они в среднем одеты в черную кожу, и не только мужские немцы (которых у Фасбиндера полно), но и девушки (которых у него мало). Не то, чтобы они все там были безумно красивые, но все -- живые. Настоящие, то есть (в отличие от Парижа, где все на вид какие-то забитые и умученные). Впрочем, может быть мне просто надоел Париж. Еще в Кельне почти нет негров, и большинство граждан светловолосые и нордические (т.е. понятно в теории, что так должно быть, но смешно, что оно и взправду так).

Улица на которой я жил, довольно большая, называлась улица Рихарда Вагнера, и все улицы по соседству были такие же -- улица Брукнера, улица Малера и т.д. Когда я рассказал про это Мишке, он сказал, что он наоборот живет на Мольткештрассе. Потом я вернулся в Кельн, посмотрел внимательно по сторонам -- и соседняя со мной улица тоже оказалась улицей Мольтке.
Забавно еще, что весь _центр_ Кельна (в отличие от окраин) сплошь занят модными магазинами. Мы там с Мишкой ходили, вечером -- кругом сплошные витрины освещенные, и в них тоннами совершенно удивительные манекены. В Париже манекены какие-то все больше условные, здесь -- ни фига: из них делают целые жанровые композиции, у них у всех какие-то навороченные прически, и т.д. А когда я был в Бонне, Мишка мне показал того Деда-Мороза, про которого он писал в гестбук. Он _действительно_ дико страшный. Там имеется нечто вроде лестничного колодца (правда, не темного, и очень широкого) -- и этот пдолый манекен стоит, опираясь на перила, на самом верху, и смотрит на всех, кто идет по лестнице. А внизу, над входом в подьезд, недавно повесили _еще одного_ -- висит, как хищная рысь, и кажется, что сейчас прыгнет. И вдобавок у него противоестественным образом вывернута нога.

Причем Мишка не единственный, кто пострадал от Деда-Мороза. Дан Хюйбрехтс рассказывал, что его сын -- который вообще-то ходит во франко-немецкую школу -- теперь категорически отказывается в нее ходить: на днях был праздник святого Николауса, по этому поводу в школу приходил Дед-Мороз. Он говорил по-французски и по-немецки, и всех детей страшно перепугал.

Еще мы с Мишкой проходили мимо какой-то художественной галереи, у которой на входе был прямо на стене нарисован уорхоловский банан. Мишку это дико обрадовало. Вот, говорит, как это правильно -- у булочника над дверью висит жестяной крендель, у арт-галереи -- на стене нарисован уорхолловский банан. Но потом я выяснил, что такие бананы вообще-то нарисованы на стенах по всему городу. Так и не знаю, зачем.

...Вот, такие дела. А в Париже со мной как раз ничего особенно интересного не происходит. Америка меня старается развлекать по мере сил художественной программой -- например, мы ходили в музей Майоля на выставку Эрика Булатова. Забавно, что сам музей принадлежит Dina Vierny Foundation. Обьясняется, что она жила с Маойлем лет десять в тридцатых годах, когда ему было 70 лет, а ей лет 15. Потом он помер, оставив ей свои миллиарды, а она из благодарности открыла его музей. Там, помимо выставки Булатова, были еще какие-то забавные русские картины начала века, и очень много портретов Дины Верни в голом виде, сделанные Майолем, Матиссом и еще кучей разных людей. Это потому, что она в молодости была натурщицей: ее все рисовали, а потом ей дарили портрет.