Домыслы и факты из жизни Вадима Гущина

Вадим Вадимович Гущин -- человек безудержной биографии. Было у меня письмо, подтверждающее это, но потерялось; будем же голословны. К тому же, не исключено, что Вадим Вадимович Гущин -- человек параллельных биографий, множественных, и только. Одни говорят, что Гущин инопланетянин; другие, что он родом из Казани. А третьи молчат и опасаются: кто-то их запугал.

Вадим Вадимович Гущин изобретает и осуществляет Проекты.

Вадим Вадимович Гущин имеет политические убеждения. Я не знаю, какие. Подозреваю, что он имеет все политические убеждения, только в преувеличенной форме. Думаю, что Гущин сторонник общества равных возможностей, и шире -- реальности равных возможностей, и в этом смысле убежденный правозащитник. Земля имеет право быть вогнутой и полой внутри; на внутренней стороне Земли имеет право обитать человечество. Реки имеют право течь вспять (но не только на это), крысы имеют право разносить любовь, чуму и холеру, а крокодилы имеют право селиться в канализации. Работники Санэпидемстанции имеют право пропадать без вести по этой причине. Все это только домыслы, я ничего не могу доказать.

Будучи, таким образом, человеком чрезвычайной терпимости (было у меня письмо, подтверждающее это, но потерялось), Гущин активно поддерживает все физиологически неприятное, находящееся не то чтобы на грани омерзения, но уже далеко за ней: рекламу, коммерческую и социальную, вплоть до оберток мороженого фирмы Нестле (кажется, потому, что их делают из шкурок неродившихся младенцев, но точно я не скажу); гной, сало, писателя Владимира Сорокина, public relations. Этим, и еще своей неподкупностью, Гущин напоминает академика Сахарова или что-нибудь в том же роде.

Гущин знает людей. Помогая общей знакомой устраиваться на работу, Гущин объяснял ее неудачу так:

Да и работа потом нашлась.

У Гущина есть рыжий кот с длинными ногами.

Жена Гущина Майя, красивая, рыжая, родом из Грузии. Она поет песни на ранние стихи Иосифа Виссарионовича Сталина, на грузинском языке. "О том, что фиалка говорила розе" -- очень красивый романс.

Немного о проектах Гущина. В давние времена, когда обсуждалось восстановление Храма Христа Спасителя, взорванного большевиками -- натурально, на месте бассейна "Москва" -- Гущин и его люди выступили с замечательно рациональными предложениями, которые позволили бы и бассейн "Москва" оставить, и Храм восстановить в лучшем виде. Предложения было три:

Письмо с проектами было послано мэру Лужкову; Гущин утверждает, будто Лужков ничего не ответил.

Наконец, раз уж мы начали с биографии Гущина, приведем в этой связи несколько историй, рассказанных им самим.
666 Орденов Комсомола
Одинокий художник
Проверка хватательного рефлекса у юристов

"Когда я учился в университете, -- сказал Гущин, -- я попал в Академический Отпуск. Я пошел на завод, там какое-то время работал и, должен сказать, словил много кайфа: обстановка хорошая, дельная, станки, мужики... Комсомольцем я не был, и они все просили меня вступить. Я отвечал так как-то, мол, нет, я недостоин, я вот хожу пиво пью, и это с моей стороны несознательно, я погожу еще пока, я как-нибудь в другой раз.

А однажды после смены собираю вещи, вижу, на моем рабочем месте ксива лежит, такая вся красная. Книжица. Я говорю -- мужики, кто ксиву забыл? Но нет, у всех на месте, так что вроде никто и не забывал ее -- и смущаются, смотрят куда-то вбок... Потом мне говорят: а что ты все спрашиваешь, ты возьми, может, ее, раскрой да внутрь посмотри. Раскрыл я ее... а там моя рожа. Негатив ведь у них остался, когда на пропуск фотографировали. И член ВЛКСМ, все какие положено непристойности... Верчу я ее в руках, а мастер мне говорит: "Ну, ты пойди теперь, подпиши там что надо." -- "Ну что я буду подписывать?" -- говорю. -- "Да ведь, если не будешь -- звездюлей-то потом мне считать, не тебе..." Ну, я и пошел.

Прихожу туда, а там у них уже заседание. Говорят -- хорошо, что ты пришел, сейчас будем тебя в Комсомол принимать. Мы тебя на повестке первым поставили, чтоб ты отчитался скоренько и гуляй себе. Садись тут, сейчас вопросы тебе поставим. Давайте, первый вопрос. Сколько орденов у Комсомола? Я им честно ответил: "Шестьсот шестьдесят шесть."

Они помолчали. Потом встает баба такая, партийная работница. Хорошая баба, толстая, добрая, у нас с ней был хороший личный контакт. Говорит: "Это же ты просто пошутил, да? Это он так пошутил. Он у нас ведь много читает, переутомляется. Это у него такая фантазия. А вы знаете, он у нас всегда выполняет норму на работе. Давайте зададим ему еще один вопрос?"

Мне сказали: "Ладно. Если вы считаете, что у Комсомола так много орденов, назовите хотя бы один." Два я знал точно, и я их сразу назвал: "Орден Бани и Орден Подвязки."

...Баба эта встает и говорит: "...А вы знаете... он у нас никогда на работу не опаздывает. Вы не поверите: ни одного разу не опоздал. Какие будут предложения?"

И все хором: "Принять! Принять!" -- со своих мест.

Вернувшись в Университет, я об этом факте принятия умолчал."

Гущин сказал: "Когда я жил в ДСВ, доме сексуальной взаимопомощи... в самом конце коридора там был один студент, очень молчаливый. Он жил один. Как ему это удалось, я не знаю, но это вот факт: в комнате он жил один. Потом оказалось, что он художник.

Вот, он был художник, и занимался художественными композициями. Он там сидел наедине с собой и клеил тараканов. Приклеивал, то есть, настоящих тараканов, которые у него были, друг к другу... Флажки им приделывал тоже на спины, украшения разные, а иногда и красил в какой-нибудь яркий свет. А рядом с ним, в комнатах по соседству, жили девицы. Девицы у нас были привычные, а не то чтобы: там ведь и привидение являлось -- ну, постоянно, все знали про привидение, все сталкивались с ним -- и вообще, что я буду говорить, чего только не было. Радиоточки, установленные нигде: сидишь в комнате, слышишь у соседей немного приглушенное радио, и несет оно какую-нибудь ускользающую от сознания, странную такую херню... идешь к соседям: у вас работает радио? -- у нас и радиоточки нет, говорят, это, наверное, ниже... идем все вместе, обходим всех. Ни у кого нет радио. Но все его слышат... Так вот, девицы были привычные, но однажды они точно испугались и решили, что окончательно сошли с ума.

Был зимний вечер, представьте себе, обычное дело, девицы сидят там, не знаю... чаи пьют. И вдруг к ним из-под двери выползает, и прямо на них идет такое каре: маленькие ползучие декабристы. Девицы визжать, конечно, с мест повскакали, побежали в коридор... А там -- русские хороводы.

Кольцами, квадратами, олимпийскими знаками тараканы водят там хороводы: все веселые, разноцветные."

Гущин сказал, что раньше, когда он жил в ДСВ, юристов он не любил; почему именно юристов, сейчас уже трудно вспомнить.

Юристы жили на нижних этажах, третьем-четвертом. Гущин поднимался "на самый верх, к философам" (22-ой этаж), опускал из окна вдоль стены на прочной прозрачной леске то, что теперь, по его мнению, вслед за Сорокиным все называют "эрреген-объект". Это могли быть самые разные вещи... Гущин пояснил "для примера": берешь презерватив, наливаешь его дополна смесью воды и жидкого масла, и пускаешь плавать внутрь маленькую пластиллиновую рыбку.

Опускаешь объект медленно вниз; когда он оказывается напротив окна юриста, и повисит так какое-то время, юрист протягивает руку, хватает эрреген-объект и втаскивает его в комнату. ("Юрист так делает всегда!" -- с гордостью сказал Гущин.) Объект лопается, и вязкая маслянистая жидкость из гондона проливается юристу на штаны; еще мгновение, и туда же прыгает рыбка. В руке у юриста остается большая мокрая записка, в которой сказано:

эксперимент номер 667 bis
проверка хватательного рефлекса у юристов
СПАСИБО
Гущин нашел письмо! Вот оно ("jocker" -- системный администратор):