0. Мы живем в ситуации пост-индустриала.
1. Властные отношения перешли из плоскости экономической в плоскость информационную.
2. Власть принадлежит не тому, кто контролирует вещи, а тому, кто контролирует информационные конструкты.
3. Имеет место развод между означаемым (продуктом) и означающим (информационным конструктом).
а. Пример: современная финансовая система есть бесконечное надувание мыльного пузыря: акции повышаются в цене, потому что их хотят покупать, что в свою очередь вызывает повышение спроса и дальнейший рост цены. Ценность акции не обеспечивается товарами, а обеспечивается перспективами роста.
б. Пример: система "Современного Искусства/Литературы" есть точно такое же кольцо бесконечной рекурсии; репутация художника есть продукт экспертной оценки, а не результат монументальных художественных работ; оценка эксперта основывается на актуальности перспектив данного направления, перспективы направления есть результат экспертных оценок. "Эксперт" -- покупатель акций, "художник" -- ОАО.
в. Предсказания гипотетического Сороса касательно падения/роста каких-то акций мгновенно выполняются, поскольку игроки верят в эти предсказания и бросаются сбывать/прокупать такие акции. Что именно обозначают это акции -- совершенно неважно. Круг товар-деньги-товар превратился в пиар-деньги-пиар.
г. В аналогичной ситуации, галерейщик, сделавший репутацию на поддержке успешных проектов, делает эти проекты успешными в силу своей репутации, чем поддерживает и проекты и репутацию. Опять-таки, сам художественный проект не имеет никакого касательства к рекурсивному кругу успех-репутация-успех.
3. Что такое революция? Революция это вот что:
Финансист: Я Сорос, а вот моя экспертная оценка
Рабочий: А по-моему, ты говно (пинает Сороса,
запихивает ему в рот пригоршню акций. Сорос падает).
Галерейщик: Я Гельман, а вот мой Черный Квадрат
Рабочий: А по-моему, ты говно (бьет Гельмана по
голове квадратом)
Ученый: Я Капица, а вот мое доказательство
невозможности вечного двигателя.
Рабочий: А по-моему, ты говно (Бьет капицу топором.
Прилетают летающие тарелки, привозят вечные
двигатели).
Певица: Я Пугачева, а вот моя новая песня "О, как люблю
я педерастов"
Рабочий молча испражняется на Пугачеву.
4. Основное отношение власти -- между медиа-персонажем (художником, писателем, ученым, финансистом, поп-звездой) и зрителем (профаном).
5. Основной механизм власти -- медиа. Экспертное мнение становится таковым, потому что его публикуют, а дяди Васи Пупкина нет.
6. Если отключить в Интернете графику, все сайты будут выглядеть одинаково. Это значит смерть для несимметричных коммуникаций. Несимметричная коммуникация -- это основной механизм власти в пост-индустриале.
7. Интернет без графики -- это Революция. При равном доступе к читающей аудитории мнение Васи Пупкина весит ровно столько же, сколько мнение маститого политолога Павловского и уважаемого галерейщика Гельмана. Несколько лет такая ситуация имела место в Юзнете.
8. Графика в Интернете начала контр-революцию, поскольку возвратила неравенство, привлекла баннерную рекламу и профессиональных дизайнеров.
9. СМИ довершило разрушение иллюзии равенства, которую давал на первых порах Интернет. Люди, которые ходят в Интернет-СМИ, даже не задумываются о том, что их мнение ничуть не менее весомо. Они не ходят в гестбуки. Неэкспертное мнение им неинтересно. Им даже не приходит в голову, что "эксперт" -- такой же человек, как они, только полный понта (модус операнди Юзнета).
10. В Вестях, Ленте и газете.ру гестбуки убрали вообще. Это ознаменовало превращение веба в интерактивное телевидение и революционной ситуации в контр-революционную.
11. Надежда одна -- на вмешательство государства, которому медиакратия ничуть не менее опасна, чем революционерам. Во имя анархии, мы требуем государственного вмешательства.
12. Революцию спасет всеобщий бесплатный доступ в Интернет, обучение HTML и обязательное всеобщее создание веб-страниц (хотя бы для студентов и государственных служащих).
13. Когда Интернет-СМИ укрепятся, они сформируют стереотип пассивного потребления информации в Интернете, который невозможно будет преодолеть.
Фотографии DOWN.RU
У этого текста забавная история. Московский Центр Сороса -- кажется, больше не Сороса, поскольку Сорос из России убрался. Но Центр Больше-Не-Сороса держит хвост пистолетом, в надежде, видимо, на посторонние гранты. И в надежде, видимо, на эти гранты, Больше-Не-Сорос организовал в начале мая зверскую международную конференцию Pro-Contra, она же, кажется, Machine-Machy и еще как-то.Представлять Интернет в этой конференции выпало Паркеру, который как раз тогда оказался у меня в гостях и предложил мне туда типа пойти морочить публике голову. Я согласился, что мне стоило одного дня пребывания в Италии, ибо пришлось оттуда вернуться на день раньше, чтобы успеть на Больше-Не-Сороса. Согласившись, я написал тезисы, приложенные выше; Паркер их искромсал немного для издания конференции, потому что цензура.
Действо сие происходило в РГГУ, что на Новослободской, причем было солидно до жути и до синхронного переводчика. Впрочем, на выступлениях товарищей интернетовцев синхронный преводчик отдыхал, а жаль, интересно чего бы он напереводил.
Когда я туда подвалил, в дверях РГГУ прохлаждались Горный с "Лехой" Андреевым и Андреем Мадисоном, которым было влом идти слушать докладчиков. Горный сказал мне, что он оставил Интернет и пойдет работать в коммерцию. Я хотел его позвать работать коммерческим директором Ур-Реалиста, но он не пошел, и добавил злобно, что я уже много лет все одно и то же делаю. Интересно, откуда он знает. На выступлении моем Горный даже вышел, бедняга, из зала, и много интересного пропустил.
Мне хотелось идти слушать докладчиков, и я даже пошел слушать. Впоследствии оказалось, что тогда все еще происходила предыдущая секция, посвященная пропаганде наркотиков, с участием Киреева и Засурского. Бритоголовый подросток ботанического вида мямлил нечто неимоверно косноязычное; потом оказалось, что это www.high.ru.
Наконец, www.high.ru домямлил. В президиум вылезли Паркер и друзья Паркера докладчики, а Паркер стал быстро рассказывать про докладчиков и конференцию как это круто. После Паркера выступил Мадисон, зачитавший текст своего выступления бегло и с выражением. Я его не слушал, поскольку ясно, что бумажка, по которой он это зачитывал, пропасть не может и не пропадет (я был прав -- на следующий же день оно и правда появилось в РЖ). Помню, что Мадисон советовал всем отрезать себе хуй.
Еще выступал Линкси, которого выступление, мне кажется, было сугубо пародийным, ибо состояло из рассказа Линкси о себе самом с детских лет и до сейчас, под провербиальные беканья и меканья. Линкси сменил человек, представленный им как "Попов-Белобров", и рассказал про фак.ру и почему хорошо ругаться матом.
В зале был проектор из компутера на экран, которым распоряжался какой-то работник Рубена Макарова. Соответственно, на экране надпись "программа отключена" сменяла бегло листаемые страницы сервера deadline.ru и наоборот. Во время выступления Линкси, работник Рубена Макарова решил проявить добрую волю и продемонстрировать фак.ру, на экране появилась надпись "сервер Пизды и Хуя" (или что там у них написано), и товарищ, сконфузившись, убрался обратно в дедлайн.ру.
Я спросил кого-то из соседей, сидевших в президиуме, нельзя ли попросить его проектировать на экран содержание :ЛЕНИН:а во время моего доклада; они сказали, что поскольку это человек Рубена Макарова, то и сайты будут демонстрироваться Рубена Макарова. Когда я, тем не удовлетворившись, о том этого юношу прямо попросил, юнош выразительно скосил глаза на Рубена, но отказать все-таки не смог, и в торжественной статике подвесил верхнюю страницу :ЛЕНИН:а на экран, где она 5 минут и провисела.
Выступление началось с того, что в президиум полез здороваться со мной за руку Вадим Штепа, редактор журнала Иначе, где вывешен и висит бесподобный текст Корнева "Робот Вербицкий" (Штепа, как оказалось, был участником секции Засурского про наркотики). После ж моего доклада, и без того довольно безумного, на сцене оказался знаменитый патриотический бард Александр Непомнящий с гитарой, и сделал публике тепель-тапель. Песня была совершенно неописуемо хороша, и казалось, еще минут 10 в таком вот духе -- за окнами зашелестят знамена, в зал ворвутся человекообразные насекомые с калашниковыми, а у мужичков в галстуках, заполнивших зал, полопаются глазные яблоки.
Не полопались. Единственный, кому от размывания границ реальности сильно поплохело -- был бывший сотрудник "Радека" Киреев, исключенный из Радека за гомосексуализм. Гражданин такого комсомольского вида, коротко стриженный в пиджаке и очочках, из зала никак не выделявшийся, неожиданно бросился к микрофону после выступления Непомнящего, с пеной у рта и глазами, выпученными до самых очков, и стал орать в микрофон нечто невразумительно-угрожающее. Опросив коллег, я установил, что выступление его сводилось к: теперь узнал он, что на Интернете -- просто уникально мелкого калибра людишки, мразь удивительнауа особенно те, кто там давно был, а наша секция абсолютно, в сравнении с другими, омерзительна, тогда как другие секции, напротив, не омерзительны и даже очень хороши, а наше зато -- очень омерзительна. Типа того.
В общем, публика в пиджаках-галстуках понервничала изрядно.
Мужичков успокоил Антон Носик, который рассказал про то, что сетевые СМИ это обычные СМИ, направленные лицом в сеть, don't worry, be happy, живы будем не умрем, завтра будет лучше, чем вчера. Народ начал успокаиваться.
Вербицкий, Паркер, Рубен Макаров,
неизвестный юноша, Антон Носик
Зато Носику передалось безумие.
Было выступление Рубена Макарова, deadline.ru,
говорившего то же, что и всегда, именно что
сеть нуждается в независимой журналистике, и ее
не получает ни от кого, кроме Рубена Макарова, deadline.ru
(в качестве примера сайтов, купленных олигархами,
приводились через запятую polit.ru и apn.ru, что
само по себе достаточно забавно).
Вместо того, чтобы спокойно клевать носом, игнорируя этот довольно напыщенный и довольно самовлюбленный бред, Носик стал указывать ув. Рубену на его, хм, неточности, и они чуть не подрались, особенно когда в их перепалку вмешался из зала Анатолий Левенчук, сотрудник этой самой полит.ру. Реальность опять поплыла, раздавались какие-то непонятные шумы за гранью слышимости, казалось еще минута -- и у пиджаков раздуются глазные яблоки, а в зал вплывет тень Непомнящего на БТР, с гитарой и песней о всеобщем Освенциме.
Но все обошлось, увы.
Миша Вербицкий