:ЛЕНИН:
Лемуры, населявшие воздух у самой почвы, не питали чрезмерной любви к человечеству, хотя и редко охотились на людей. Мозг птицы и полезнее, и питательнее, а требухой птицы или ангела отравиться никому еще не случалось. Однако ж, летая вольно, лемуры понемногу присматривались к земным путям и даже стали подразделяться на племена: маки, ушастые воришки пальмового вина, и маки-домовые, вырастившие у себя огромные глаза и длинные ноги, чтобы пугать людей; руконожки хиромис, которые, стараясь в шутку выучить человечий язык, все кричали: "Ай, ай!" --- тонкие лори, которые ходят по веткам и крутят своей головой; индри, которые плачут как дети, и лешие марикины. Тогда еще лемуры так же свободно переходили из племени в племя, как терялись и возникали в воздухе над головой. Это оттого, что непроницаемых границ, ни в пространстве, ни в вязкой растительной крови имен, лемуры еще не знали. И только дневного света они не могли выносить.
Города, одно время выраставшие на земле, как несъедобные грибы (хоть и червивые), будили в лемурах веселое недоумение. Лемуры любопытствовали, влетали в окна, заглядывали сквозь зеркала, над мостовой неудачно сталкивались с потоком ангелов-хранителей, которых, правда, сразу же уносило ветром; проливали масло из светильников, попадались в печные трубы. Иные, привлеченные необъяснимым разнообразием рукотворных объектов, так и селились в домах; таких называли ларами, и о них сказать нечего, кроме того, что характер у них портился очень скоро. Впрочем, когда люди, с удовольствием убивая друг друга, стали обнажать свои дома до фундамента, многие из ларов вернулись и не узнали своих.
Человеческий мозг потому так нехорош на вкус, что выполняет ручную работу, шлифуя до сального лоска и раскладывая по полкам; от этого в нем возникают мозоли, какие бывают на подушечках пальцев. Философы приемлемы: то, что они перекладывают с полки на полку, обыкновенно не имеет ни веса, ни шероховатостей и ничего осязаемого. Полки остаются пустыми, если их не уронит друг на друга кто-нибудь особенно неуклюжий (правда, иногда на них возникают пятна, и в этом философы похожи на птиц), а мозг философа --- чистым, мягким, без мозолей, с нежным текучим рельефом. Иное дело --- юристы и рекламные агенты. У тех в черепной коробке прячется опасный объект, полый внутри, хищный и напоминающий жесткую каракатицу. Не всякий взрослый лемур рискнет схватиться с таким чудовищем, небольшим, но удивительно прожорливым; будучи побеждено, оно источает зловоние, совершенно отбивающее аппетит.
Этому учили новорожденных малышей (если у человека есть душа, после его смерти она может родиться лемуром), и все шло путем, пока не случилось непоправимое. Однажды Леонтий, взрослый леший (марикина) американских индустриальных окраин, жаркий спорщик и большой домосед, поймал в супермаркете на электросигнал самого обыкновенного философа не первой свежести, заманил его в свое логово и откусил ему голову. Чудное дело: по всем повадкам казался философ, а на поверку вышел рекламный агент!
Леонтий же много думал, и был неустойчив рассудком. То, что выползло из черепной коробки философа с неправильной головой, по запаху напоминало морского ежа, а Леонтий любил животных. Вместо того, чтобы разорвать чудовище, преодолев естественное отвращение, Леонтий решил его приручить. Начал его кормить, обмениваться электросигналами.
Философов, годных в пищу, между тем становилось все меньше и меньше...
Увы, тот неосторожный лемур был лишь первой жертвой безобразного старушечьего ехидства цивилизации.
* * *
Славная идентификационная карта у Ивана Ивановича! Отличнейшая! А какие кредитки! Фу ты, пропасть, какие кредитки! магнитные с голограммою! Я ставлю бог знает что, если у кого-либо найдется их столько! Взгляните, ради бога, на них, --- особенно если он станет вынимать бумажник из поясной сумки, --- взгляните сбоку: что это за объядение! Описать нельзя: бархат! серебро! огонь! Господи боже мой! Николай Чудотворец, угодник божий! отчего же у меня нет такой идентификационной карты! Он получил ее еще тогда, когда Агафия Федосеевна не ездила в Киев. Вы знаете Агафию Федосеевну? та самая, что откусила ухо у заседателя.
Прекрасный человек Иван Иванович! Какие у него права на вожденье автомобиля! Снимок на них фотографический, и в анфас, и в профиль, и разные записаны номера. Иван Иванович, когда сделается слишком жарко, скинет с себя пиджак с идентификационною картой и не берет с собою бумажника, сам останется при одних правах и отдыхает под навесом и глядит, что делается во дворе и на улице. Какие у него дипломы и удостоверения! Из клубов и академий, из банков и прочих организаций, в которых состоит почетным, а то и действительным членом Иван Иванович. Есть и особые карточки из тех магазинов, в которых для Ивана Ивановича покупают продукты. А посмотрели бы вы на те магазины! На одной полке овощи в пеленках из целлофана, на другой, в блестящей упаковке, овощи и красные помидоры; названия фирм так и пестрят! А сколько их, сколько; нет, не смотрите на них, если не хотите, чтобы глаза у вас истекли обильной и горькой слезою зависти. Не магазин, а чистая академия!
Прекрасный человек Иван Иванович! Он очень любит магнитные идентификационные карты.
И правда, в наше шумное, неуемное время, когда электрические волны разнородных сведений грозят затопить нас, безо всякой надежды достать до информационного дна, когда люди узнали так много похожего и приобрели столько интересных мнений по самым необычным вопросам --- что, как не набор маленьких, но вместительных карт поможет нам, коли будет нужда, отличить себя от соседа? По ним можно узнать, кто из нас лучше, а кто хуже, кто принадлежит к тем или иным обществам, престижным или так себе, популярным или не слишком. Сверившись с картой, можно уточнить свои личные свойства и интересы.
Скажем больше, ведь общий набор карт для всех один --- а там уж кому что в жизни выпадет; на то и судьба.
* * *
В последние два дня, дискутируя с оппонентами, я попробовал вышибить им мозги; возможно, это было ошибкой. Лучше бы я и не пытался. Во всяком случае, не стоило потом жрать эту дрянь.
Тем не менее.
Зачем нужна нашему сообществу академия?
Это новая питательная среда. Это академическая среда. Это статус.
В этом заключаются три главнейшие плюса. Но есть и другие.
Голодный академик --- это вовсе не то же самое, что обыкновенный сородич с пустым брюхом. Голодному академику добыть пищу намного легче. На то и мозги.
Академик пришел, увидел и победил! Отныне это наша стратегия.
Академический статус укрепляет наш авторитет. Авторитет укрепляет наш престиж, а престиж, в свою очередь, укрепляет кредит доверия.
Не секрет, что те, у кого есть пища, мало доверяют лемурам. Но академикам привык доверять каждый.
Несмотря на то, что некоторые мартышки уже дразнятся и выбрали в академики свой красный зад, мы утверждаем, что Академия еще всем покажет.
Для этого нам нужно координировать все усилия.
Вот зачем нужна Академия!
Лемуры тогда еще не пожирали друг друга, не привыкли говорить речи --- они сообщались между собой путем естественного электричества. Вот почему речь Леонтия произвела среди них смятение; хотя многие не заразились еще логосами-паразитами от морского ежа Уни, после слов американской марикины их было не узнать.
Итак, сего числа непонятного месяца, ведь следить за временем лемурам покамест было непросто, Ночная Едынет-Академия была создана из молодых лемуров, воздуха и электричества. При ней сразу же образовался Мозговой Центр.
Лисьехвостый "жидовский" саки, выбранный Исполняющим Обязанности Представителя, был уже до того похож на человека, что не перемещался по воздуху, имел щегольскую шкурку и без труда переносил дневной свет.
"Отличительный признак этого саки, --- записали позднейшие исследователи, --- густая, черная борода." Но, по всем биологическим меркам, тут мы забегаем вперед.
* * *
История, как известно, не знает жалости, не ведает снисхождения. Как известно, история вообще мало что знает. Источники пристрастны, наблюдения ошибочны и ненадежны; коллективная память подвержена коллективному же гипнозу, культовым извращениям, и наконец, банальным фальсификациям. Что такое история? Как напишете, так и будет.
Доподлинно известно, что история --- продукт жизнедеятельности профессиональных исторических академий.
Чем же закончилась наша история?
Всеобщей унификацией, говорят одни; пестротою обществ, собраний и союзов, счастливо неотличимых друг от друга, как капли воды или песчинки в часах. Банковский туз, оброненный из колоды, предвещает банкротство, а может, и смерть, но ведь и это не много.
Другие, сославшись на академический труд биологов, поправят --- нет, лемуры так и не превратились в людей. И даже напротив, добровольное пренебрежение воздухом, свободой и естественным электричеством никому будто бы не обходится даром: лемуры одичали, потеряли все, что имели, и мелкими ночными полуобезьянами со смешными названиями осели в южных лесах.
А третьи скажут, мол, это им еще повезло.
Но живые не оставляют надежды. Среди тихих домашних ученых с круглыми глазами северных сов вечерами ходят тихие упорные слухи: будто раз во столько-то лет, при неких невычисляемых конфигурациях разбегающихся галактик, на главной площади ночного черного города, на самой большой опушке дикого черного леса приземляется здание Призрачной Академии, Академии Крови и Ужаса, Академии Снов. Там часы кричат по-кошачьи, там плачут сирены; там разносят в чашах из черепов кипящую лимфу, и черепа от боли скрипят. Немые заседания открываются в полночь и длятся вечно; нечеловеческие опыты совершаются против всех конвенций, в нарушение прав. Возможно, там заживо раздирают на части, чтобы составить из них нечто другое.
Ученый опускает голову, встает из-за стола, открывает маленький ящик и подолгу перебирает ненужные документы, дипломы и грамоты. Каждый из них втайне мечтает быть приглашенным, и каждый трепещет жаркой, леденящей мечты в сердце своем.
Юля Фридман.