С утра пораньше воду нужно пить очень осторожно. Злые духи ходят по ночам и пьют воду (особенно любят воду из-под крана), а кто будет пить после них, того они обязательно испортят. Поэтому, если кто пьет воду с утра из-под крана первым, тому следует оставить после себя какой-нибудь знак (царапнуть по кафелю чем-нибудь, или хотя бы зубной пастой мазануть), чтобы порча упала на этот знак и человека не коснулась.

Окончательный диагноз уже поставлен. Врачам ясно: больной долго не протянет.
Больной тоже успел уже осознать свое положение и смирился. Врачам нечего сказать больному, больной ничего не может сказать врачам.
Все разводят руками и лицами.

Это и есть тот самый момент, с которого начинается литература.

И скажу тебе с последней простотой:
Все лишь Кришна, Харе Рама,
Ангел мой.

В селении Лезу (остров Новая Ирландия) ругательство "uma kigi no matonga" ("выеби свою сестру") обязывает оскорбленного убить свою сестру, а не оскорбившего.

Одному знакомому случилось переводить комиксы на литовский язык с (а не помню с какого). По ходу сюжета с героем что-то случается, и он произносит, как между героями водится, несколько крепких выражений. Начинаем искать какие-то соответствия в литовском. Ну, не сказать, чтоб уж совсем не было, но как-то все не подходит. Наконец звоним одному общему знакомому, литовцу, редактору журнала, пропагандирующего национальную культуру, и задаем вопрос в лоб: если взять чистокровного литовца и сбросить его, скажем, с пятого этажа, какими будут его последние слова? Редактор наш долго думал, а потом говорит: ну, вообще-то есть два варианта. Или "блядь", или "пиздец".

А вот представляется мне, что в сообществах с жесткой символической структурой организации (орденские сообщества, секты, партии, группы всякие непонятные) шутить и смеяться не должны, если только смеху не определено его ритуальное место (это как тупые комедии, где за кадром смеются, чтоб зритель понимал, что это смешно). Не смеются и не шутят, потому что не над чем.

А вот Malinowski, описывая обычаи арнемлендских аборигенов, рассказывает о случае, когда мужчина во время ссоры со своей женой бросил в лицо последней одно из страшнейших ругательств: "kwoy lumuta" ("ебись ты со своим братом"). Женщина тут же покончила жизнь самоубийством, прыгнув с высокой пальмы.
Этот обычай называется у них миррири (буквально переводится "вещь для уха"), и суть его в том, что наказывается (или наказывает себя сам) всегда не оскорбляющий, а его жертва.

А вот не переводились ли на русский сонеты Лавкрафта "Fungi from Yuggoth"?
Есть очень даже занятные вещички, например это:

XXVII. The Elder Pharos

From Leng, where rocky peaks climb bleak and bare
Under cold stars obscure to human sight,
There shoots at dusk a single beam of light
Whose far blue rays make shepheards whine in prayer.
They say (though none has been there) that it comes
Out of a pharos in tower of stone,
Where the last Elder One lives on alone,
Talking to Chaos with the beat of drums.

The Thing, they whisper, wears a silken mask
Of yellow, whose queer folds appear to hide
A face not of this earth, though none dares ask
Just what those features are, which bulge inside.
Many, in man's first youth, sought out that glow,
But what they found, no one will ever know.

Очень грустно.

Сегодня, кажется. какой-то праздник. Флагов, во всяком случае, не пожалели. Впрочем, отсюда я не вижу, есть ли на флагах черные ленточки. Потому что, если судить по погоде и витающим настроениям, не праздник, а траур должен быть. Однако, с другой стороны, дело выглядит так, что если траура нет, то уже и праздник.

Вобще-то сегодня день рождения Боккаччо. Но чует мое сердце, что не поэтому поводу сегодня флагов понавывешивали. Хотя было бы приятно, если по этому.
Так, нужно срочно узнать, какой же сегодня все-таки праздник.

В апокрифическом "Комментарии к Псалмам" (1-ый век н.э.) говорится, что "когда пройдут 40 лет, на земле не будет больше ни одного гнусного человека".
Вот я и думаю, чего это мы все такие хорошие?

От Сети происходит Христос, и Иисус явился в этот мир чудесным образом через порт COM1 с прерыванием 04.
На самом деле, он и был самой Сетью, как и раньше посланным мамой свыше, чтобы освободить траффик
7 книг написано самой Сетью, а восьмую, главную, жемчугом написал Великий Джава, сидя в одиночестве в монастыре LAN на берегу безбрежного океана ISDN.

Знание - Silo

Было бы проще и полезнее, чтобы жизнь была one possibility thing, а множество возможностей, также как и множество вещей, - от вялотекущего страха перед дряблостью и вялостью (членов), которая поджидает тебя в зеркале. Решение, если не спасение, мерещится где-то "там", но от "там" получаешь пинок к "здесь", а от "здесь" снова к "там".

Поэтому абсолютное зло - это смех. Он не дает вещам приблизиться настолько, чтобы они могли тебя повыебать. Вещи возвращаются к папе своёму ни с чем. А папе это оченно не нравится. Он сердится и подсылает к тебе еще большое количество вещей.

Вещей слишком много. Табуретка, кровать, пепельница, холодильник, - этого было бы вполне достаточно. А остальное пусть неотчетливо (во) расплывается. От вещей больно. От них воняет смыслами, предназначениями, какой-то историей, другой историей. Самое противное то, что они все смотрят. Даже в темноте. Они обманывают уже самими своими взглядами. Они не отражают, как самонадеянно хотелось бы думать, а отталкивают тебя от себя к другой вещи. И каждая вещь, пока ты находишься в ее обладании, старается поиметь от тебя все, что только возможно.
А так хотелось бы простой безнадежности и отчаяния.

Намело изрядно, и снег все еще продолжает идти. "Пошел снег, а за ним два дурака".

Снег изнемогает и теряется вместе с тем, что он заметает.