...Никакая попытка создать запредельно безысходное, тоскливое, в неуемной блеклой черно-белости унылое и отчаянное - не сравнится с ужасом обыкновенного человеческого существования. Одни пели об алмазной траве, покрывающей липкие берега реки под названием Смерть, а другие на этих берегах селились - ибо существование безнадежнее любой смерти.
Если говорить о сибирском панке 1980-х как о музыке суицида (а есть все основания говорить именно так), то творчества музыканта Селиванова преобретает черты определенно демонические - Селиванов в живом теле воплотил фантазии, знакомые его товарищам разве что в угаре творчества и горячечного бреда. Если Гражданская Оборона и Инструкция по Выживанию - суицид-рок, то Промышленная Архитектура - это пост-суицид.
Фотографии Селиванова поражают нездешним спокойствием, отстранненностью, по сути - аутизмом; посреди моря дионисийских эмоций, явленных в концерте Гражданской Обороны, Селиванов высится безучастным утесом - и гитара его звучит как контрапункт безумию перестроечного энтузиазма - одиноким, аутичным диссонансом.
Промышленная Архитектура, с мертвенно холодным электронным звуком, драм-машинами, песнями о грядущем неизбежном Холокосте, войне и предопределенности - переживает ситуацию ПОСЛЕ краха человеческой воли и сознания. Даже и самый оптимистичный слушатель "Промышленной Архитектуры" не найдет здесь ни радости, ни удовлетворения - только холод, тоску и безысходность.
А можно начать иначе...
...На угаре панка, в 1979-82, Англию захватила волна групп вооруженных синтезаторами, игравших жесткую, холодную, монотонно-ритмичную поп-музыку: "Tubeway Army", "Magazine", "Ultravox", "Japan" (альбом Quiet Life), Fad Gadget, Thomas Leer and Robert Rental. С одного конца, этот "панк с синтезаторами" подпирался нарождавшейся тогда же индустриальной культурой (одна из наиболее культовых пластинок в этом жанре - "The Bridge" Thomas Leer and Robert Rental - была записана на студии Throbbing Gristle и издана в Industrial Records). С другого конца, синтезаторы плавно переходили в панк; группа Magazine восходила к старейшей манчестерской панк-группе Buzzcocks, а Tubeway Army в 1977 году называлась Lasers и играла панк.
В 1980-х, сей субжанр слился с диско (Pet Shop Boys, New Order) и со скучной взрослой эстрадой (Human League) и потихоньку растворился в массе поп-музыки, будучи вытеснен, с одного конца, более агрессивной коммерчески версией индустриала (Ministry, Nitzer Ebb), а с другого - новой генерацией танцевальных и техно-проектов.
Несмотря на то, что первой ласточкой независимой электронной поп-музыки (тогда ее называли синтипоп) была компиляция Some Bizzare "Some Bizzare Album", само это звучание неразрывно связано с одним лэйблом - Mute; возможно, важнейшим независимым английским лэйблом последних 30 лет.
Mute был выстроен вокруг целеустремленной, сплоченной и талантливой команды техников и продюсеров, но фирменный, узнаваемый звук главных проектов лэйбла определил один человек - Дэниел Миллер, продюсер Depeche Mode, Fad Gadget, Soft Cell, вероятно, наиболее влиятельная фигура в электронном роке за всю его историю - после разве что Роберта Муга, изобретателя синтезатора.
К моменту создания Mute, из панк-рока, по выражению Миллера, "вышел весь пар", эксперименты кончились; вместо свежей музыки хитрые и жадные наймиты крупных лэйблов предлагали ускоренную версию омерзительного кабацкого рока. Задачей Mute стало - воплотить эстетику панка в более экспериментальном и свежем музыкальном материале.
Основным положением панка была философия DIY - "do it yourself". Поп-музыка, и вообще шоу-бизнес, объявлялся паразитическим щупальцем общества потребления, единственная функция которого - негласная промывка мозгов несчастным слушателям и нездоровый симбиоз с масс-медиа и мультинациональными корпорациями. Основной проблемой шоу-бизнеса оказывалась замена личных отношений на механические, домашней работы ремесленника и артизана - на рабский труд у конвейера. В парадигмах панка, этика оборачивалась эстетикой, а записанный у себя в гараже, пускай кривой и корявый альбом - при любых условиях превосходил отманикюренную на 24-канальных студиях поделку студийных музыкантов с почасовой оплатой.
Панк был движением по сути отрицательным, нигилистическим: отрицалось все, связанное с "хорошим вкусом", "культурой", "медиа" и "шоу-бизнесом"; но под маской отрицания скрывалась тотальная и полностью разработанная программа переустройства общества и человека. Разработана она была, разумеется, за много лет до панков, а панки (кое-кто сознательно; многие - бессознательно) применили ее к популярной культуре, с известным (и сокрушительным) результатом.
В применении к искусству, идеология панка (и стоящего за ним ситуационизма) сводилась к замене искусства на креативное самовыражение, присущее каждому человеку, как дыхание и как секс. Вместо сцены Высокого Искусства, заполненной идолами, панк мыслил себя демократичным, карнавальным действом, сценой Свободного Духа, где каждый - и творец, и зритель; где творчество НЕОТДЕЛИМО от (всеобщего) участия в акте.
Лэйбл Mute Liberation Technologies был создан Дэниелом Миллером для распространения сингла, записанного им у себя дома. Миллер справедливо заключил, что дешевый синтезатор на самом деле куда более адекватный инструмент для воплощения в звуке этики и философии панка; в этом, Миллер был не одинок, но наиболее влиятелен - безусловно.
Звучание панка (с самого начала, надо сказать, склонявшееся к дешевому паб-року) было явлением - достаточно случайным; так вышло, что у людей, ответственных за это дело (Малькольма Макларена и Джимми Рида) не было никаких вообще музыкальных предпочтений или интересов. За неимением лучшего, панк оказался суммой музыки, которую слушали в детстве граждане идеологи (низколобого "рока" 1950-х и начала 1960-х), и любимых наркотиков той молодежи, которая его играла; а молодежь эта поголовно сидела на винте (метамфетамине). Который винт (по-английски - speed, скорость) и произвел - из дилетантски сыгранного паб-рока дилетантски сыгранный паб-рок, убыстренный вдвое.
Скупка всего этого дела крупными звукозаписывающими компаниями окончательно убрала со сцены идеологию (а после известных судебных процессов - и идеологов), после чего панк стал кабацким роком не только по форме, но и по содержанию.
Синти-поп, предложенный в качестве альтернативы лэйблами Mute и Some Bizzare, долженствовал собой сочетать лучшее из двух миров - экспериментализм индустриальной музыки с демократизмом панка.
Вышло совсем не так. В турбулентных 1980-х, немногие оказались способны балансировать на тонкой грани между независимостью и продаваемостью; к середине 1980-х, наиболее яркие персонажи этий сцены (Ultravox, Japan, Magazine, Fad Gadget) оставили ее с отвращением; остальные перестали быть интересны даже и сами себе.
А тем временем, Mute занималась распространением архивов Can и переизданием SPK, Throbbing Gristle и Cabaret Voltaire. Что ж, jedem das seine.
Но падение, постигшее электронный постпанк, не следует целиком относить старой мантре "зажрались-спопсовались" - я уверен, что дело было гораздо глубже. И Magazine, и Fad Gadget перестали выпускать альбомы на пике популярности; популярности, которой ничуть не мешала экспериментальная и вполне новаторская ориентация их материала. Нет, дело было не в том; Девото объяснил роспуск Magazine нехваткой воли - "...I finished because my willpower went..." Ничего удивительного в том, что группа, посвятившая свое творчество усталости и распаду - распадается от усталости.
Синтезатор это язык, а язык определяет мышление; и мышление электронного пост-панка попало в совсем неширокие рамки. Мир Magazine, Fad Gadget или даже такого в общем попсового персонажа, как Gary Numan - сер, безлик, лишен любви и даже похоти; подчеркнуто, по-британски асексуален; лишен страстей и желаний. Такое впечатление, что этих людей заперли в одну комнату с ужасным Ианом Кертисом из Joy Division и заставили переписывать из тетрадочки в тетрадочку полное собрание его унылых сочинений. Будучи вокалистом панк-группы Buzzcocks, Howard Devoto сочиняет песни в духе
You tried it just for once
and found it alright for kicks
but now you've found out
it's a habit that sticks
you're an orgasm addict
Sneaking in the backdoor
with dirty magazines
your mother wants to know
what are those stains on your jeans
you're an orgasm addict
You get in heat
you get in a sulk
but you still keep beating
your meat to pulp
you're an orgasm addict
через год, оказавшись вокалистом условно-синтипоповой
Magazine, Девото пишет
We met at a psychiatric unit she was in for having habits no one else would try she didn't know what she was in control of she had all the advantages of magic no one could deny I just get numb when you're hard to findОнемение - как следствие гештальта, не столько даже временного, сколько связанного с языком и приемами.
Промышленная Архитектура не похожа ни на одну
из групп лэйбла Mute Liberation Front; но
слушая ее (единственный по сути) альбом
"Любовь и Технология",
нельзя отделаться от ощущения, что слушаешь
группу, выпущенную на Mute. Естественный путь
от панка к электропопу, занявший у англичан 3-4
года - занял у Дмитрия Селиванова полгода.
Весной 1988-го года, Селиванов был гитаристом в "Путти" и "Гражданской Обороне"; осенью того же года - он дает концерты с его собственной группой "Промышленная Архитектура". Тематика песен его удивительно пересекается с паноптикумом "collapsing new people" Британии начала 1980-х: антисекс, усталость, разложение, смерть. Определение "collapsing new people" применил Fad Gadget в отношении одной из любимых групп московской intelligentsia 1990-х - Einstuerzende Neubauten; и хотя Селиванова часто сравнивают с EN, сравнение с Fad Gadget, Gary Numan или Magazine, а особенно с дуэтом Leer-Rental, выпущенном на Industrial Records альбоме "The Bridge" - гораздо адекватнее. Монотонные гитарные риффы, мрачные, однообразные синтезаторы, тексты, повествующие о тщете и отвратительной бессмысленности сущего - своего рода трэйдмарк электронного постпанка.
...если я вправду хотел убежать, то все тогда все - я убежал...Селиванов убежал весной 1989, повесившись на шарфе в коридоре общежития.
С его смертью закончилась эпоха сибирского панка;
разнородные элементы, Селивановым собираемые в
одно музыкальное целое, - рассыпались и распались.
"Промышленная Архитектура" переименовалсь в
"Мужской Танец" и выпустила три альбома
поп-музыки с Черным Лукичом; Гражданская Оборона
пошла своим путем - в идиотский палеолитический
панк а ля Dead Kennedies, серф, психоделию, все
дальше и дальше от индустриала и музыкальной
пандемонии пост-панка.
...Ах, какое было счастье быть всегда откровенным
Но взрослеешь, друзья уходят и как с детством тает беспечность
Все сделал как хотели -- чин по чести, по саму шляпку
И убить-то убил свою радость, а вот обратно да не родился
Ветер в поле манит свободой, пыль оседает на ботинках
Не поверишь - я люблю вас до тошноты, до топотанья ногами
И вернуться бы, вроде и вернулся эх сладко благое время
Но тут такое дело ребята - быть нам новобранцами петли или приклада
(Манагер, Ветер в поле
памяти Д. Селиванова и Е. Лищенко
Селиванову великолепный
сайт сделал Акваланг; на
Ур-Реалисте вышел один из
(трех, кажется) концертов Селиванова с Гражданской
Обороной (на диске "Свет и Стулья"), и оба официальных альбома
Промышленной Архитектуры - студийный
и концертный, на одном компакт-диске.
11. Точки (Инструктор) 3:46
12. Индустриальный оргазм 3:02
13. Детерминизм 3:15
14. Нет Бога 3:13
15. Политический труп 3:32
16. Ошибка 4:18
17. Мозг (Church of Reason) 2:43
18. Погоня 3:48
19. Летаргия 6:03
20. Речь сторонника 5:08
Дима Селиванов - вокал, гитара
Евгений Скуковский - клавишные
Олег Чеховский - бас
Ренат Вахидов "Ронни" - барабаны
Андрей Левичев - звук
Музыка и аранжировки - "Промышленная Архитектура"
Продюсировано, смикшировано и записано - Алексей Зайчик
Концерт 14 апреля 1988 года, в Новосибирске, на втором
рок-фестивале; за год и одну неделю до смерти Селиванова;
гордо обозначенный Летовым "Исполнено без единой
репетиции вовсе".
Первое, что привлекает внимание - редкий, почти
минималистический звук; на фоне гитары, уместной
скорее в электронном пост-индустриальном
дарк-фолк-проекте вроде Death in June -
любительский бас Деева кажется лидирующим
громоподобно (и крайне неуместно лидирующим,
кстати). Слушать это для удовольствия
достаточно глупо; но для желающих понять
чего творилось в головах сибирской
панк-молодежи - запись не имеет себе равных.
Манагер просвящает публику по части
анархического движения; расписывается в
коммунизме; на два голоса с Летовым распевает
"нам с тобою хорошо". Обязательные пинки
в сторону КГБ, стукачей, фашистов и райкома
комсомола - все-таки 1988 год. ГО исполняет прекрасную песню
Деева "На мясокомбинате я работаю свиньей" - единственная
мне известная запись сего потрясающего опуса. Вопли
"Кагебе, кагебе, кагебе, кагебе"...
И ни малейшей тени "гитарного драйва", которым
славилась Гражданская Оборона времен Кузи Уо и Джеффа.
Концертник "Свет и Стулья", записанный осенью 1989
на сомнительной акции "Next Stop Rock-n-Roll" - зверюга
совершенно иного плана; еще одна выигранная битва в военной
кампании, которая велась Гражданской Обороной
со времен незапамятных - и до сих пор.
Безумного градуса гитарный напор,
презрительно выплюнутые в толпу тексты
ненависти и презрения, раздражения
и недовольства.
Бессмысленный вандализм фанатов,
искаженные ненавистью и безумием физиономии,
взирающие на нас с концертных фотографий -
были модусом операнди Гражданской Обороны
с давних времен и до наших дней; но перепалка
с властями предержащими нигде не
достигает такого явственного и ощутимого
накала, как на "Свете-Стульях".
Несчастные организаторы распинаются между трэками
"Первый ряд уже разломали, я тоже хочу
послушать Гражданскую Оборону"; заглушая
их жалобы, Летов презрительно цедит:
"Свет в зале, свет в зале погасите",
почти подстрекая фанатов к асоциальному
действу.
- Администрация заявляет, что концерт будет прекращен...
- Свет в зале гасите, вы что...
Сила ГО не в правде, а в том, что каждая песня, каждый
шаг Летова - содержал в себе зародыш своего отрицания.
"Новый Тридцатьседьмой" - не только гимн антисталинизму
и обществу Мемориал, это безнадежное и отчаянное
утверждение сталинизма и смертоубийства;
"Общество Память" - гимн русскому национализму,
а Любер-Любероид - прославление гопоты,
вандализма и насилия.
И именно так читается, похоже, почтенной публикой.
...Цель оправдывает средства, давай
"...Выступление прервалось из-за массовых беспорядков..."
ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА
Эта - по сути - экспортная форма Промышленной
Архитектуры - была даже отправлена в Лондон, где,
по слухам, пришлась ко двору в Mute; впрочем, дальше
этого дело не пошло.
Первым был записал альбом Осеннее Платье,
своего рода постскриптум к Промышленной Архитектуре:
в 1989. Какие-то из песен Пром.Арх. были перепеты по-английски;
все остальное, хоть и сочиненное наново, на себе несет
неизгладимую печать селивановского гения,
сделавшего Пром.Арх. тем, чем она была; разве что,
и звук стал чище, а соло-гитара сошла
на нет - вместо нее на первый план вышел
синтезатор. Результат страшно напоминает
совсем ранний Clock Dva, Rental+Leer,
Gary Numan и тому подобных персонажей
независимого английского постпанка -
естественное, действительно, завершение
странной истории Промышленной Архитектуры.
Диск вышел коллекционным изданием на Ур-Реалисте;
в качестве бонуса добавлена концертная версия
песни Промышленной Архитектуры "Дети Госпиталей",
которая не влезла на диск.
Сия эволюция, пожалуй, естественна для пост-панка:
на смену механическим синтезаторам "The Wire"
времен "Chairs Missing" (1979-80) приходят вокальные гармонии
и чуть ли не кантри-подобные гитары сольных
альбомов Колина Ньюмана и воссозданного в середине
1980х The Wire. И действительно,
второй трэк "Последней Пощечины"
("Мы помчались в клинику #41"), с его
распевами, гармониями и гитарами, выглядит
как будто его извлекли из какого-нибудь альбома
поздних The Wire.
Предшественник "Последней Пощечины" - "Карманный Лебедь"
звучит совсем уже чистым бритпопом, за 3-4 года
до расцвета оного; вокал и гитара а ля Пол Маккартни,
наложенная на жесткий, рваный, истерически
убыстренный ритм пост-панка. Из всех
альбомов "Мужского Танца", это единственный,
на котором явственна интонация "Черного Лукича",
времен последних его альбомов вроде "Навсегда"
или же студийного сборника "Слепой Дождик".
В оригинале, альбом был оформлен фотографией
толстой дореволюционной красавицы, обложенной
перьями; и это весьма точно отражает его
сущность (как и сущность бритпопа вообще).
Появись "Карманный Лебедь" года на 2-3 позже
в Англии (или лет на 6 позже - в России),
он оставил бы неплохую жирную точку
на теле поп-музыки; явленный до срока,
альбом канул в Лету - несмотря на нефиговый
в принципе поп-потенциал.
По словам Олега "Берта" Тарасова,
"Карманный Лебедь" круглосуточно крутили
в книжном магазине ОГИ; из тех 2-3 раз,
что я там был - действительно, крутили;
комплимент, что и сказать, сомнительный.
Если бы хоть продавали, гады - ан нет же.
Отсутствие харизматического вокалиста, невротизм
и мрачная безысходность проекта никак не мешали
Промышленной Архитектуре (а скорее придавали
ей механического, мертвенного шарма);
но те же качества в позднем "Мужском Танце"
сыграли с этим предприятием дурную шутку.
Ведь и поздний The Wire, и Pogues, и XTC,
и все остальные предшественники бритпопа
брали именно что своей - веселостью и бесшабашностью;
а о какой веселой бесшабашности может идти речь в
обществе фрустрированных невротиков, которые
к тому же еще и поют на чужом языке невнятное.
После 1991-го года "Мужской Танец" прекратил
существование; их гитарист Черный Лукич
занялся тем, что он умел делать лучше
всего - пост-суицидальным сибирским
панком; остальные оставили
музыку и ничем, кажется, себя
не проявили. Увы.
Последние два альбома "Мужского Танца" (на одном компакт-диске)
вышли коллекционным изданием на Ур-Реалисте; с добавлением
одной альтернативной версии из архивов группы.
Свет и стулья
За полгода до выхода "Промышленной Архитектуры"
Селиванов оказался гитаристом Гражданской Обороны.
Было дано два или три концерта, с вокалом Манагера;
на басу играл Евгений Деев, на барабанах - Летов.
Потом Селиванов уехал в Новосибирск и контактов
с Летовым не поддерживал; а осенью Егор узнал
о создании Промышленной Архитектуры.
Подспудный антиномизм Гражданской Обороны нигде, пожалуй,
не проявляется столь явно -
...Уж мы-то знаем, что нужно народу
Ишь, пидоразы, почуяли свободу...
- Свет в зале погасите, в конце концов...
...Мы родились и выросли в Люберцах
Центре грубой физической силы
И мы знаем мечта наша сбудется
Станут Люберцы центром Россиии
Убивай, насилуй, клевещи, предавай...
СВЕТ И СТУЛЬЯ
Ур-Реалист
URCD 013
концерт 1.10.1989, Москва
акция NEXT STOP ROCK'N'ROLL
1. Я БЕСПОЛЕЗЕН (Летов-Рябинов-Ивановский) 3:26
2. КОГО-ТО ЕЩЕ (Летов) 2:07
3. ПРОТИВ (Летов) 3:46
4. ТАК ЗАКАЛЯЛАСЬ СТАЛЬ (Летов) 2:36
5. ЗДОРОВО И ВЕЧНО (Летов) 3:44
6. КГБ-РОК (Летов) 2:30
7. ЭЙ, БРАТ ЛЮБЕР (Летов) 3:56
8. ХАРАКИРИ (Летов) 2:42
9. КРАСНОЕ ЗНАМЯ (Летов/некто В.Семернин) 2:09
10. ВСЕ ИДЕТ ПО ПЛАНУ (Летов) 1:20
Запись известна как самостоятельный мини-альбом "СВЕТ И СТУЛЬЯ"
Кузьма Рябинов - басс, голос
Игорь Жевтун - гитара, голос
Аркаша Климкин - ударные
Егор Летов - голос
Запись: Берт Тарасов и Антон Мотузный
Выступление прервалось из-за массовых беспорядков
14 апреля 1988, 2й рок-фестиваль,
г. Новосибирск, ДК им. Чкалова
11. ПРОТИВ (Летов) 2:46
12. НА МЯСОКОМБИНАТЕ Я РАБОТАЮ СВИНЬЕЙ (Деев) 1:53
13. НАМ С ТОБОЮ ХОРОШО (Деев) 2:59
14. ЛЕД ПОД НОГАМИ МАЙОРА (Летов) 2:07
15. ЛОЗУНГИ (Манагер) 2:23
16. АНАРХИЯ (Летов) 1:58
17. ТАК ЗАКАЛЯЛАСЬ СТАЛЬ (Летов) 3:10
18. КГБ (Летов) 2:27
19. НОВЫЙ 37й (Летов) 2:35
20. НОВАЯ ПАТРИОТИЧЕСКАЯ (Летов) 2:02
21. ТОТАЛИТАРИЗМ (Летов) 2:46
22. КОРЕЯ (Манагер-Летов) 2:34
23. ЭЙ, БРАТ ЛЮБЕР (Летов) 3:36
24. КРАСНЫЙ МАРШ (Селиванов-Истомин-Чиркин-Чеховский) 2:23
25. РАДОСТНО НА ДУШЕ (народная) 1:22
26. СТРАНА ДУРАКОВ (Летов) 1:59
27. ВСЕ ИДЕТ ПО ПЛАНУ (Летов) 4:39
Исполнено без единой репетиции вообще.
Евгений Деев - басс
Дмитрий Селиванов - гитара, голос
Олег "Манагер" Судаков - голос
Егор Летов - ударные, голос
Мужской Танец
После смерти Селиванова, "Промышленная Архитектура"
продолжила свое, отчасти летаргическое, существование,
под именем Мужского Танца. Вокалистом стал барабанщик
Ронни Вахидов; на гитаре играл Дима Кузьмин (Черный Лукич),
сочинивший в свое время какие-то из песен Промышленной
Архитектуры. В продолжение селивановской линии к Лондону и
электронному постпанку, песни писались и исполнялись
на английском; в том числе и - какие-то из песен Промышленной
Архитектуры были переведены на английский.
Мужской Танец
ОСЕННЕЕ ПЛАТЬЕ
1989
Ur-Realist limited edition
99 numbered copies
URL CD 003
1. Moujik Dance. (2:59)
2. Где взять щелочи? (4:56)
3. Военная разведка. Колчак. (4:36)
4. Три свиньи среди стальных конструкций. (4:02)
5. Морская фигура. (4:13)
6. Рождественская. (3:47)
7. Ошибка. (4:04)
8. Очарованный карлик. (3:42)
9. Что ты хочешь? (4:22)
10. Израильский солдат. (3:12)
11. Индустриальный оргазм. (2:58)
12. Багдад. (5:55)
Бонус: Промышленная Архитектура
14. Дети госпиталей (live) (6:36)
15. Детерминизм (3:14)
16. Индустриальный оргазм (3:07)
total time 61:58
"Мужской Танец"
Дима Кузьмин - гитара
Ринат "Рони" Вахидов - ударные, вокал
Олег Геховский - бас
Евгений Скуповский - клавишные
Алексей Разумов - клавишные
"Промышленная Архитектура"
Дима Селиванов - вокал, гитара
Евгений Скуковский - клавишные
Олег Чеховский - бас
Ренат Вахидов "Ронни" - барабаны (14)
Игорь Иванович Щукин - ритм-компьютер (15-16)
Андрей Левичев - звук
Последовавшие за "Осенним Платьем" два альбома
"Мужского Танца" звучат совершенно иначе -
нет уже подавленной пост-селивановской истерики
в вокале, барабан звучит как барабан, а не
как драм-машина, а синтезаторы звучат местами
как волынки. Если и сравнивать "Последнюю пощечину"
(1991) с каким-то из западных образчиков, это
будут скорее "Pogues", чем "Clock Dva":
попытка воссоздать постпанк на материале
кантри, фолька и кабацких песен;
разве что бесшабашная истерическая веселость
Pogues уступает место фрустрированному
невротизму, столь характерному для всего
селивановского и пост-селивановского
проекта.
Мужской Танец
Ur-Realist limited edition
99 numbered copies
URL CD 002
Последняя Пощечина
1991
1. Деревянная нога 3:54
2. Мы помчались в клинику #41 3:07
3. Не будь такой печальной #2 4:31
4. Платье принцессы 6:36
5. Последняя пощечина 4:50
Карманный лебедь
1990
7. Пыль над моей головой 4:40
8. Не будь такой печальной 4:58
9. Деревья 5:40
10. Карманный лебедь 4:38
11. Желната рубашка и раковина 6:03
12. Одинокий поезд 2:29
13. Не будет найдено 3:44
Бонус:
15. Мы помчались в клинику #41 (версия) 3:59
общее время 59:46
Состав: Дима Кузьмин --- гитара
Ринат "Рони" Вахидов --- ударные, вокал
Олег Чеховский --- бас
Евгений Скуковский --- клавишные
Алексей Разумов --- клавишные
В оформлении к компакт-дискам
"Мужского Танца" использованы работы
Павла Иванова (Леонтьева).
См. также статью Сергея Коротаева "Мужской танец: степень общего кайфа" с фотографиями.
Черный Лукич:
ЛЕДЯНЫЕ КАБЛУКИ
Ур-Реалист
URCD 015
ЧЁРНЫЙ ЛУКИЧ "Ледяные каблуки", 1995 г.
1. Кончились патроны 2:36
2. Бабье Лето (Осень Патриарха) 4:41
(1996)
3. Вечная страна 2:36
4. Мой Недуг 2:39
5. Суровая нить 2:54
6. Продана девушка 2:51
7. Осень 3:37
8. В Ленинских Горах 2:57
9. Мы из Кронштадта 2:29
(в память о записи с Егором в 1988 г.)
10. Михаил 2:21
11. Доброе утро 2:38
12. Капитанская заря 2:25
13. Будет весело и страшно 4:04
бонус:
14 Кончились Патроны - дубль 2 2:41
15 Еду на Север 2:37
16. Бабье Лето (Осень Патриарха) 3:55
(1995)
СЛЕПОЙ ДОЖДИК
17. Можно и не жить 2:40
18. Бесполезный день 3:36
19. Далеко-далеко 2:37
20. Радуга 1:59
21. Доплывем 3:25
общее время 62:47
"Ледяные Каблуки" записаны группой
"Лукич и Лукоморье" весной 1995 в Тюмени
и впервые изданы на кассете на лэйбле "-9K"
(трэки 1, 4, 3, 16, 5-13 настоящего издания).
"Лукич и Лукоморье" (1, 3-16)
Дима "Чёрный Лукич" Кузьмин -- гитара, голос, музыка, тексты
Евгений "Джексон" Кокорин -- гитара, подпевки, бубен, бас, маракасы
Александр "Саня" Андрюшкин -- барабаны, орган, подпевки, гитара
Игорь "Джефф" Жевтун -- гитара, бас, бубен, слайд-гитара
Аркадий Кузнецов -- бас, аккордеон, гитара, подпевки
Олег "Манагер" Судаков -- подпевки
Записано на студии "ИЗБА.РЕК" 10.02 -- 4.03.1995, Тюмень
Трэк 2 взят с альбома "Девочка и Рысь" (ХОР, 1996)
Дима "Чёрный Лукич" Кузьмин: вокал, гитара
Женя Каргаполов : гитары, бас, ударные
СЛЕПОЙ ДОЖДИК прежде не издавался
Этот миниальбом записан Димой Кузьминым
у себя дома в октябре 1995-го года и для
распространения не предназначался.
Музыка, тексты, вокал, гитары и все
прочее -- Дмитрий Кузьмин.
Когда что-то происходит, оно редко происходит постепенно, по каплям; нет, магия накапливается в тайных резервуарах времени, чтобы излиться неожиданно и вся. Весна 1995-го года в Тюмени была своего рода оргазмом эпохи - в снятой Джексоном-Кокориным избушке под Тюменью были записаны три альбома, ставших тайным магическим паролем 1990-х и всей пост-советской эпохи.
Я говорю о "Подарке для самого слабого" Чернозема, "Быть живым" Манагера и Ледяных Каблуках.
Черный Лукич никогда не был собственно группой - так назывался любой состав, игравший с Димой Кузьминым; единственный более-менее стабильный состав группы (Кузьмин, Каргаполов; 1996-98) состоял из двух человек.
В 1993-95, организованное Летовым, Неумоевым, Манагером и НБП движение "Русский Прорыв" гастролировало по России, с серией интереснейших концертов (Гражданской Обороны, Инструкции по Выживанию, Манагера); при этом, состав трех коллективов перекрывался процентов на 80.
Для записи Ледяных Каблуков, Черный Лукич ангажировал именно эту группу музыкантов, для такого случая названную "Лукоморье"; эта же группа по сути являлась и "Родиной" Манагера и "Черноземом" (с той лишь что разницей, что в Черноземе барабанил Джек Кузнецов, а в Лукоморье и Родине - Саша Андрюшкин из Кооператива Ништяк).
Но Черный Лукич, из всех трех - случай совершенно особый; нигде больше, пожалуй, отрицание Современности не прорывалась таким извержением экзистенциальных до плакатности наблюдений. Особое место Черного Лукича гарантировано уникальным взглядом - суицидальная метафизика, столь характерная для сибирского панка, заменяется прозрачными брейгелевскими зарисовками
Будет весело и страшно Будет больно и смешно Будет как на промокашке Будет как в немом кино Будут белые палаты Будет добрый взгляд врача Будут братья акробаты Три звонка и три ключаМетафизика не выдавлена, не оставлена - метафизика преобразована в золото просветленного отчаяния. Даже в самых трагических песнях Лукича, суицид вынесен за скобки - он оперирует миром, если и не богооставленным, то безусловно не богоспасаемым; пение блаженной алмазной ржи посмертия заглушили кошмарные крики умирающего в Ленинских Горках - то ли Бога, то ли Владимира Ильича:
...Это в Ленинских Горах закричал и умер Тот, кому не нужен Бог в морозных небесах Это липкий страх пропустить вперед Того, кто поднимает гроб на розовых руках Сгоревшая семья рассыплется от смеха Замерзшая семья расколется от смеха Беззубая семья зашелестит от смеха Безумную семью растопчут ради смеха"Ледяные Каблуки" являли собой переход от ранних альбомов Лукича, лежавших в русле сибирско-панковской традиции (и записанных с Егором Летовым) к альбомам второй половины 1990-х, с его добрыми, спокойными песнями о муравьях и светлячках. Конец 1980-х - начало 1990-х воспринимался бесконечным экзистенциальным кошмаром; на этом фоне, акции НБП и концерты Русского Прорыва светились совершенно невероятным, радостным, победным коммунальным порывом. Многие помнят, наверное, концерты Русского Прорыва в поддержку Зюганова на выборах 1996-го года. Огромный зал, полный счастливой молодежи с повязками НБП и фанатскими шарфами; подростки-школьники с флагами НБП, нестройно поющие "Непрерывный Суицид" - акапелла; римские салюты и возгласы "Слава России"; и надо всем этим - гитары Кузьмина и Каргаполова за пределами болевого порога громкости и их довольные хитрые физиономии. Конечно, не один Лукич блистал на этих концертах; но по количеству изливаемой любви и счастливой взаимности аудитории - Лукичу равных не было. Цайтгест того времени был уловлен им безошибочно и точно.
И хотя большинство песен на Ледяных Каблуках написаны раньше, и живописуют кошмарную реальность пост-советской гайдаровской России, дух альбома относится - к новой эпохе.
Если 1996-й - год несостоявшейся мирной революции, то 1995-й был полон ее, с замиранием сердца и перехваченным дыханием, почти до слез - предвосхищением. "Бабье Лето" Черного Лукича стало гимном, даже - пожалуй - священной ессенцией, энтелехией той эпохи.
БАБЬЕ ЛЕТО (осень патриарха) Бабье лето, бабье лето, Желтой листвы костерок. Дай мне в бою ненамокшего кремня Плавный ружейный курок Hаместник низложен, лихие гвардейцы, Надев парики и чулки, Под видом служанок пытаются скрыться, Что ж, можно теперь отдохнуть, Прилечь на шинель и забыться, Или гулять по растительным рощам, Которых не видел ни разу, Где травы и камни до нынешней ночи Доступными были лишь редкому глазу. Здесь воздух наполнен, и даже пространство Двусмысленным запахом леса, На лавке, качаясь от лева до права, Сидит неизвестная мне поэтесса. Ты помнишь, товарищ, окопы копали, Лекарственный запах, горелую копоть, Как лезли на стены, как рвы крепостные Телами друзей до краев наполняли. А тем, кто в обозе иль где-то при штабе, Теперь не смешно, а обидно, Когда наши светло-зеленые стяги Всему мирозданию видно. Из темных темниц, что застенками были, Устроим для всех подземельные парки, Чтоб дети в присутствии взрослых глазели На крепкость камней и на качество сварки. Бабье лето, бабье лето, Желтой листвы костерок. Дай мне в бою ненамокшего кремня Плавный ружейный курокНа компакт-диске "Ледяных Каблуков" приведены обе версии этой песни - Кузьмина-Каргаполова из "Девочки и Рыси" и акустическая 1995-го года, в свое время вошедшая на кассетную версию альбома.
Еще компакт дополнен песней "Еду на Север" из архивов Джеффа Жевтуна, блестяще сыгранной "Лукоморьем". В качестве исторического курьеза - бонус: "Слепой Дождик", миниальбом демо-записей, сыгранный и записанный Лукичом соло у себя дома, в период, непосредственно предшествовавший записи "Девочки и Рыси" с Каргаполовым - 5 песен, добрых и спокойных, в характерной для позднего Лукича полу-акустической аранжировке. Особенно хорош один из бонусов - инструментальная "Радуга": амбиентная гитарнo-органная композиция в лучших традициях Durrutti Column и Eyeless in Gaza.
Интересно, что творчество Джексона, питавшее "Чернозем" похожими пост-суицидными мотивами и зарисовками - вылилось, на записи Чернозема, в совершенно иных музыкальных образах - плотных гитарах, сложном басовом рисунке и гораздо более современном, мрачном, готическом звуке; а "Ледяные Каблуки" звуком похожи на безучастную попытку сыграть Гражданскую Оборону. Несмотря на несомненную гениальность всех участников, песни Лукича звучат гораздо лучше на полу-акустическом альбоме "Девочка и Рысь" и на летовском "Солнцевороте". Интересно, с чем это связано - с избытком контроля со стороны Лукича или с общей алкогольной расслабленностью группы? Кто знает.
Так живут после Непрерывного Суицида.
...Трудно пить свободу из пустой бутылки Трудно есть свободу из пустой тарелки Трудно воевать Кончились патроны Кончились патроны Трудно воевать Кончились патроны Кончились патроны Помоги советом, помоги рукою Помоги кастетом, помоги клюкою Добивай меня Кончились патроны Кончились патроны Добивай меня Кончились патроны Кончились патроны
Гостевая книга "Легкой Музыки для немного оглохших"
см. также
тексты с альбома "Ледяные Каблуки"
