Мираж в форме милиционера.
Институт Приближения Совершенства.
Сентябрь 1998 г.

На днях к нам пришла Рада со своим учителем рэй-ки. Он оказался вполне себе мужик как мужик, а я всегда была уверена, что он идиот. Так вот он (учитель рэй-ки) рассказывал по просьбе Рады мистическую историю о жизни с археологами, что ли, в пустыне. История вот какая. Он жил с археологами в пустыне. У них было красное знамя. Времена были застойные, так что они и нарисовали на этом знамени плэйбоевского зайчика, черной краской. Сей же час налетел страшный ураган и с неба вдруг полилась вода, чего, вообще говоря, не бывает в пустыне. Все попрятались по палаткам, а зайчик остался снаружи.

На другой день жара была ужасающая. А все в пустыне ходят почти голые; особенные люди сидят в ватных халатах, по-местному. Воздух шевелится, палатки выглядят неровными и люди выглядят неровными, их фигуры и лица. И вдруг вдалеке возникает мираж.

Мираж в форме милиционера, и милиционер тоже по всей форме, в кителе с погонами и в фуражке. А погода за сорок. И этот как будто милиционер, а на самом деле мираж, поступательно движется в сторону лагеря. Такого не может быть. Все посмотрели на него с изумлением.

Милиционер приходит к ним, представляется и говорит: "Здравствуйте. Я ваш участковый. А где у вас начальник?" Ну, один из них говорит, я, здравствуйте. И глядит на него снизу вверх с уважением, как на говорящую коллективную галлюцинацию. Участковый, и посреди пустыни, на другой день после дождя.

Милиционер спрашивает: "У вас что, чума?" --- "?" --- "А вон, флаг черный выставили."

Все посмотрели на флаг и увидели, что он черный, а зайчика на нем больше нет.

...Рада и этот человек, учитель, показывали нам удостоверения о принадлежности к Институту, кажется, Приближения Совершенства. Эти удостоверения им выдавали на семинаре. Они собирались по ним в метро проходить.

Культурно-посмертное мероприятие,
Конец октября 1998.

Рада ездила ставить памятник Веничке Ерофееву. Там были мастера культуры и прочего шоу-бизнеса.

Говорит --- в электричке ехали, почитай что, только известные люди, коммерческий цвет нации. И запакостили ее (электричку) так, как целой нации не под силу. На полу колыхались лужи водки, бывшей водки и остального. То тут, то там в них лежали представители шоу-бизнеса.

Еще было много журналистов с камерами, растерянных: что же им снимать? Но вот, на станции Петушки местная культячейка организовала встречу товарищей. Девочки в глаженых платьицах стояли вокруг массовика-затейника (который и Дед-Мороз, наверное, городской, и вообще на все руки). Последний играл на гармошке и исполнял для гостей зажигательную локально- патриотическую песню, в том роде что, Петушки вы мои Петушки.

И тогда все журналисты как с цепи сорвались. Тут стало ясно, как их много. Они обступили баяниста плотными кольцами и начали снимать его своими камерами. Их все прибывало... Рада говорит, неописуемое зрелище, и не знает, догадался ли кто-либо его заснять.

Что же до митьков, они все ходили грустные. По штату им была положена водка. Их угощали водкой, а они очень хотели кушать. Из вежливости они совершенно перепились и были уже зеленые. Рада пожалела их, привела в буфет, назвалась всеми титулами и говорит --- вот, мол, накормите. Митькам дали было немножко еды, и они уже начали веселеть, как вдруг буфетные работники их узнали. "А ведь вы, --- говорят, --- вы --- МИТЬКИ!.." --- те, не смея отречься, подняли на них грустные лица. "Хотите ВОДКИ?!?!"

Печальная такая история.

Как человек и как девушка,
Осенью 98 г.

Рада мне сказала: "Фридман, ты мне очень нравишься как человек и как девушка, но у меня есть одна проблема: я совершенно не могу с тобой общаться. Это потому, что твоя гнусность переходит всяческие границы."

Пока тебя не было и меня не было,
Конец 98 г.

Мы были у Рады в гостях. На столе сидела черная кошка. Рада рассказывала про бабушку-соседку, с которой жила когда-то в коммунальной квартире. Бабушка была добрая и подозрительная.

Стираешь, говорит, ночью в ванной, не уследишь, как стиральный порошок чуть рассыпался, идешь спать. Утром встречаешь бабушку-соседку на кухне, и она говорит ласковой скороговоркой: "Приходили люди, пока тебя не было, и меня не было. Они подсыпали нам яду. Вон, под раковиной, лежит белый порошок. Это яд." --- "Извините, пожалуйста! --- Рада говорит. --- Это я вчера просыпала и не заметила. Я сейчас уберу." --- "Не-трогай, доченька!!! УМРЕШЬ!!!" ..."Ну, ночью встаешь, --- говорит Рада, --- убираешь тихонечко..."

А если дверь забудешь закрыть, вернешься, тоже: "Приходили люди, пока тебя не было, и меня не было. Они походили здесь, посмотрели, наверное, где что лежит, и --- ушли. А дверь-то не закрыли!" --- "Простите, это, наверное, я не до конца захлопнула..." --- Рада говорит. Бабушка смотрит понимающе, очень мудро и немного с укором, и ласково спрашивает: "Ты ведь хочешь меня успокоить? Ты девочка добрая. А не нужно, я знаю, я ведь все понимаю, ты думаешь, я боюсь?"

Данила и гопники,
сентябрь 1999.

...Мы гуляли в Царицыно, и Рада рассказывала про фестиваль в Нескучном саду. Играли там Два Самолета, также другие группы и аппараты. Гурьев, в качестве музыкально-критического генерала, кадрил там молоденькую грузинскую девушку по имени Нина. Он сидел с ней вдвоем на холмике, в отдалении, и говорил ей так: "Нина? Вы сейчас прикасаетесь к истории. Вы это понимаете?" Нина улыбалась и склоняла головку набок. Аппараты играли шумно, мне запомнилось, что музыканты стояли будто бы на дне какого-то котлована, или в русле сухой реки, но Рада, вероятно, рассказывала не так.

После праздника молодые люди, бывшие с Радой --- гитарист Володя Анчевский и звукооператор Данила --- напились и стали буянить. Как настоящие интеллигенты, они чуть было не подрались с большой компанией гопников, трезвых и рассудительных. Об этом Рада говорила так: "Стоим мы с Гурьевым и девушками, пиво пьем, беседуем о приятном. Где-то в стороне стоят Анчевский с Данилой, пьяные. Время от времени я оглядываюсь на них --- ничего, нормально стоят. Вдруг смотрю, у Данилы в руках уже какой-то гопник; главное, совершенно непонятно, откуда он его взял! Мы все его потом спрашивали, Данила, а что случилось, как у тебя в руках оказался этот гопник? А Данила говорит: "Не помню. Как я себя помню, он уже у меня в руках, а я стою и его держу."

Так вот, он держал этого гопника и пытался бить его головой о такой каменный барьер возле метро. Я оставила Гурьева, девушек, побежала к нему, говорю: "Данила! отпусти дядю." А Данила не хочет его отпускать, мотивируя тем, что он, мол, сука, падла, да я его. Потом все же выпустил, встряхнул руками, говорит мрачно: "Как девка, царапается." У него и правда запястья на руках в кровь исцарапанные. Тут подходит друг этого гопника, говорит, в чем типа дело, говорит, сейчас конкретно своих будем звать. Я говорю --- да не надо никого звать, тут мужики, понимаешь, выпили, плохого они не хотели. Друг гопника говорит: "Давайте мы сейчас разберемся." Я говорю --- да чего с ними разбираться, не видишь разве? выпили мужики. "Тогда, --- говорят гопники, --- давай мы сейчас разберемся с тобой."

Ну, говорю, давайте, и мы пошли разбираться. Они стали меня обо всем расспрашивать, например: "Почему ты красивая девка, а так одета?" Или: "А почему ты с такими мужиками?" --- "Мне, --- говорю, --- как раз такие мужики нравятся. На мой взгляд, хорошие мужики." Они, гопники, хотели, чтобы вышло как-нибудь круто, но непонятно --- что именно, и как это сделать. В конце концов один из них стал спрашивать: "А я как одет?" --- "Да нормально, --- говорю, --- сейчас вообще все так ходят..." --- "А вот что я бритый, это ничего? --- говорит. --- Это как?" --- "А сейчас, --- говорю, --- вообще ж не поймешь, кто бритый, а кто небритый..." Тут прибегает Анчевский: он нас нашел. Глаза у него выпученные. Он как начнет орать: "Да я их! Да как они! Они блядь наших девушек!"

Гопники ему спокойно, вежливо говорят: "Мы твою девчонку, ты посмотри: мы ее пальцем не тронули." Но Анчевский этого не замечает и орет, что он их сейчас по стенке размажет, что он сам может размазать и двоих, а вместе с Данилой --- троих, четверых и вообще всех. Потому что (он объяснял) это гопники, и они тут ходят. А гопников надо бить. Гопников надо: БИТЬ, БИТЬ, БИТЬ. Я говорю: "Извините... понимаете, это мой муж. Я сейчас пойду с ним поговорю." Обнимаю его за плечи, смотрю, Наташка, Данилова девушка, делает то же самое. И мы их уводим понемногу. По дороге я им рассказываю, что если БИТЬ, приедут менты, и они, пожалуй, не станут разбираться, кто здесь гопник, а кто не гопник... Анчевский и Данила вырываются, ругаются матом, и кричат, что гопников надо бить. Еще через несколько шагов они принялись приставать к интеллигентным гуляющим: "Понимаете, здесь ходят гопники, и они загрязняют окружающую среду. Мы хотели их побить, но нас оттащили. А вообще, гопников надо бить. Вы тоже так считаете?"