СЛЕПЫЕ ИДУТ В АД
[предисловие] [главы 1-7] | [главы 8-15] [главы 16-24]

Авторизованный перевод с английского: О.Елисеева, С.Кизюков (гл.1,6-8)

(главы 16-24)

Глава шестнадцатая

ЭЛИКСИР БЕССМЕРТИЯ

Ветер стих, заметно потеплело и вновь пошел снег.

- Если ночью ударит мороз, нам крышка. - Протянул Шлиссенджер. - У меня совершенно сырая куртка.

-- Что Вы предлагаете? - Раздраженно бросил Штранге. - Как будто эти рассуждения могут нас согреть!

- Обратимся к опыту соседей. - Наставительно сказал Эб. - Им холод не страшен.

Доктор неохотно уставился на сгрудившихся в кучу дзу-те.

- Они мохнатые. - Брюзгливо заметил он.

- Они осмысленные. - Резко возразил Шлиссенджер. - Они греются вместе.

- Что же Вы нам предлагаете? -- Пожал плечами Штранге. - Не валяться же с ними!

- Золотая мысль. - Не дрогнув ни единым мускулом, отозвался Эб. - Пойдемте, Лагер. Может нам удастся втереться в их теплую кампанию.

Он встал и медленно поплелся к куче дзу-те. Животные недовольно заурчали, но не проявили никакой агрессивности, Шлиссенджер остановился, склонил голову на бок, напряженно вслушиваясь в бессвязное лопотание дзу-те, а потом тихо засвистел и защелкал языком. Животные расступились, пропуская, его в свой круг.

- Идите сюда. - Негромко позвал он.

Я неуверенно встал.

- А Вы, доктор?

Штранге брезгливо скривится.

- Я еще не сошел с ума. Иудите, Лагер, если Вам наплевать на самоважение.

На самоуважение мне было наплевать. У меня так замерзли руки, что я готов был обнять даже белого медведя, если это сулило тепло.

- Доктор, буржуазный индивидуализм вреден! - крикнул Шлиссенджер.

Штранге ничего не ответил. Он сидел, сгорбившись и втянув голову в плечи. Вид у него был трагический.

Через полчаса я действительно начал отогреваться. В это время

железный запор на воротах лязгнул, решетка отворилась, и внутрь вольера вошло двое монахов в сопровождении охранников. Тупыми концами своих деревянных пик добдобы разогнали дзу-те и с презрением уставились на нас. Старший из монахов придирчиво осмотрел по очереди доктора Штранге, Шлиссенджера и меня, проверяя зубы, оттягивая кожу на щеках и щупая колени. Затем они о чем-то быстро заговорили, нехорошо посматривая в мою сторону.

- Шлиссенджер. - тихо простонал я. - Неужели меня... первого?

- Кажется... - Неуверенно ответил он. В его голосе прозвучала тревога. - Держитесь, Фриц. Может быть еще не самое худшее...

Двое охранников подняли меня под руки и потащили к выходу. Я беспомощно обернулся назад, бросив отчаянный, умоляющий взгляд на своих товарищей по несчастью. Доктор Штранге сидел все в той же позе и, казалось, не замечал, что происходит. Шлиссенджер опустил голову и отвел глаза.

Меня повели по улицам монастырского города в совершенно новом направлении: все вверх и вверх. В одном месте у стены я увидел голову Томсона, насаженную на длинный шест, торчавший из земли. Несколько других шестов поодаль пустовали. Можно легко понять, чьи головы я тут же представил на них.

Меня провели за низенькую каменную ограду в заметенный снегом сад, посреди которого стояло, небольшое святилище с крышей-пагодой. У его дверей мои провожатые безмолвно передали меня в руки 5-х торжественных монахов в пурпурных зенах. Это были крепкие ребята, даром что монастырские, с волосатыми, как у мясников руками. При виде эти новых хозяев я почувствовал себя еще безнадежнее. Казалось, что в их руках я утрачиваю какую-то свою человечески сущность, становясь некой необходимой частью неясного мне ритуала, превращаясь в предмет, над которым совершается действо.

Они, не развязывая мне рук, усадили меня на ступеньки святилища и знаками предложили выпить какое-то бурое питье из принесенной ими чашки. Я отрицательно замотал головой. С какой стати? Здесь только и делают, что пичкают людей всякой мерзостью! Если они хотят меня убить, то пусть сделают это скорее. Но монахи явно пренебрегали моим мнением. Четверо из них крепко скрутили меня так, что я не мог двинуть ни рукой ни ногой, а последний разжал мне зубы ножом и влил в рот содержимое чашки. Я подавился и закашлялся.

Остальное я помнил довольно смутно, так как проклятое зелье начало быстро действовать. Меня ввели внутрь святилища, где ничего не было кроме массивного низкого стола с невероятно большой широкой столешницей. "Как чемодан с двойным дном. - Подумал я. В такую крышку от стола можно положить целого теленка". Я еще не знал, как недалека от истины была моя догадка.

Я двигался как в полусне. Где-то над головой все время звенел колокольчик. Моего обоняния стали достигать разные благоуханные запахи. Монахи тем временем что-то пели. Мне показалось, что я снова маленький, что это моя мать склоняется надомной и поет мне колыбельную. Я уже едва различал силуэты монахов и не понимал, что они делают. Не развязывая мне рук, они положили меня на стол, сняли одежду и принялись натирать тело каким-то густым раствором, похожим на машинное масло. Когда меня перевернули лицом вниз, я с .ужасом заметил, что в столешнице были вырезаны продолговатые отверстия, сквозь которые кто-то смотрел остекленевшими, выпученными глазами...

Прежде чем я успел закричать, двое монахов подняли меня, двое других рывком открыли крышку стола, и я очутился внутри, рядом с парой совершенно разложившихся трупов. Крышка со стуком закрылась над моей головой. Я застонал, стараясь извернуться и чувствуя страшное онемение во всем теле. Где я был? Кто эти несчастные, погребенные рядом со мной? Для какой дьявольской цели нас поместили сюда? Мысли путались у меня в голове, удушливый безобразный сон навалился мне на грудь и я понял, что умираю.

Страшный ветер из сухих, листьев, колючих снежных игл, обрывков старых газет и моих ненапечатанных книг подхватил меня и понес, рассекая небеса и сметая прочные перекрытия миров. Я терял имя и память, чувство страха и одиночества сменилось глубоким неосмысленным покоем, чистотой и пустотой белого листа. Я был никто, на мне можно было написать все, что угодно, и я стал бы этой строкой, доверяясь пуке пишущего.

Я парил, легко сдуваемый ветром, над большой цветущей равниной, окаймленной, по краям синими хребтами гор. Посреди нее, стояла высокая башня странной шестигранной формы, к которой меня неотвратимо тянул ток воздуха. Не знаю почему, но эта башня вызывала у меня непреодолимое отвращение, даже ненависть. "В самой ее архитектуре бы что-то злокозненное", - вспомнил я фразу из какого-то арабского трактата, но не успел мысленно произнести ее до конца, как оказался внутри этого непонятного сооружения. Там был кто-то, кого я изо всей силы пытался и не мог как следует рассмотреть, но он вызывал у меня ужас, и я сжимался весь, словно прятался, пока , наконец, не осознал, что нахожусь в каком-то сосуде с узким горлом, через которое и стараюсь увидеть лицо этого человека. Я обвел глазами вокруг, все заливало ровное сияние, исходящее от густой вязкой жидкости. И тут я понял, что я и есть эта жидкость. Человек склонился над сосудом и начал медленно пить...

Я стоял посреди широкого поля, один одинешенек в высокой росистой траве, а с двух концов прямо на меня надвигались облака пыли. Вскоре послышался конский топот, бряцанье оружия, крики воинов, и я увидел две армии, во весь опор мчавшиеся друг на друга. В ровном свете золотого неба крылатые кони несли странных всадников в сияющих доспехах, с огненными мечами в руках и кроткой радостью на лицах. Над их головами, как море, колыхались бесчисленные знамена с голубыми, белыми, алыми, желтыми и черными крестами, хоругви и светлые лики, пурпурные плащи развивались крыльями по ветру.

Я узнавал родные лица и знакомые голоса. Я вздел Хильду, свою сестренку, которая умерла в младенчестве, а теперь мчалась среди этого небесного воинства, высоко подняв пылающий меч. Я видел своего отца, погибшего еще в ту войну у Вердена. Как я мог узнать его? В доме не было даже фоторафии.

Они не замечали меня. Им навстречу двигалось бескрайнее и безобразное месиво, скрежетавшее железом. Оно закрывало собой полнеба и дышало удушливой жарой. Оттуда слышались стоны и крики, словно битва шла уже внутри этого несчастного войска.

Я заметался, ища спасения, потому что обе армии мчались прямо на меня, но, прежде чем успел что-либо сделать, оказался в гуще сражения. Я получал удары с обеих сторон, на меня падали люди, я не знал, куда деться. Вдруг кто-то поднял меня за шиворот и посадил впереди себя на лошадь. Я обернулся и узнал угловатое доброе лицо Томсона с короткими рыжими ресницами. Сержант дал лошади шпоры и вынес меня из битвы. Он подъехал к одному из холмов, безмолвно остановился и ссадил меня на землю. На его широких губах, играла добродушная улыбка, но он так ничего и не сказал, словно не мог. Только махнул на прощанье рукой и помчался догонять битву.

Вдруг откуда-то сверху послышался сильный грохот, я задрал голову и увидел, как в небе резким рывком раздвигается дыра, из нее на меня в тревоге смотрит Шлиссенджер.

- Очнитесь! Да очнитесь же, Лагер!

Кто-то бил меня по шекам. Сделав неимоверное усилие, я открыл глаза. Надо мной склонятся Шлиссенджер. Из-за его спины, радостно скалясь выглядывала хитроватая рожа Пита. Эб поднял, меня и посадил к стене. Я огляделся по сторонам. В углу валялась моя одежда, я по тянулся за ней и заметил, что возле стола лежит один из добдобов, заколотый собственным мечем.

- Что это? Где я был?

- На том свете, я полагаю. - Отозвался Эб. - Ну же! Скорее. А то Вы рискуете туда вернуться теперь уже в моей кампаний.

- Как Вы меня наштли? - Я поспешно одевался, брезгливо морщась от собственного запаха.

В углу святилища, стоял чан с подтаявшим снегом из сада - так здесь, видимо, набирали воду для хозяйственных нужд. Я наскоро обмылся ею.

- Так как Вы меня нашли?

-У всех свои методы. - бросил Эб. - Спросите лучше, как я выбрался.

- Как? - Отозвался я, затягивая ремень. - И откуда, взялся Пит?

- Ха! - весело выдохнул Эб. - Мудрая животина! Он за нами пришел. Вернулся. Вы понимаете?

- С трудом. A где доктор Штранге?

Эб помрачнел.

- Он замерз. Я же предупреждал...

- Ладное - Я махнул рукой. Это была далеко не первая смерть и в отчаяние она меня не привела. - Идемте. Кстати, Вы знаете, куда?

- Разберемся. -Беспечно бросил Эб. - Надо положиться, на Пита. Кажется, он знает дорогу.

Абрахам вынул из раны добдоба меч, обтер его о плащ покойного и двинулся к двери. Мы вышли из храма и направились по саду. Стояла уже ночь, тихая и звездная. Вокруг не было ни души.

- Он вывел меня наружу из этого проклятого вольера. - Рассказывал Эб. .- Через лаз, его не видно было за связками тростника. Там стена осыпалась. Смотрю что-то шевелится, лезет наружу. Дзу-те расползлись, урчат. Я разбросал несколько связок ногами, и вот Вам пожалуйста, радостная встреча союзников на Эльбе. Тут еще светло, а в яме темнотища, глаз коли, охрана дрыхнет. Пока нас, слава Богу, не хватились.

Прошло не меньше часа, прежде чем мы, ведомые в темноте нашим

лохматым спасителем, добрались до монастырской ограды и пошли вдоль нее. Оказалось, что горная крепость была опоясана стеной только с трех сторон. На юго-западе обитель черной веры вплотную примыкала к крутому хребту и была вполне защищена этой нерукотворной преградой. Это была самая заброшенная и пустынная часть монастыря. Мы начали осторожно взбираться по склону, чуть препорошенному снегом, как вдруг Эб, обернувшись назад, тихо выругался.

- Посмотрите, Лагер! Они все-таки обнаружили наше исчезновение.

Я взглянул вниз. В монастырском городе, на довольно большом расстоянии от нас двигалось и мигало множество огоньков.

- Ну хватит играть в жену Лота. Пошли. .- Бросил Шлиссенджер.

Мы снова двинулись за Питом, и вскоре дзу-те юркнул в какую-то темную дыру за камнями, довольно узкую и сильно мне непонравившуюся.

- Слезайте, Лагер, слезайте, - подбодрил меня Абрахам. - хуже уже явно не будет.

Я полез за ним.

- Вот чего не могу понять, так это почему они выбрали именно Вас для эликсира бессмертия. - Протянул Эб несколько обиженно, когда мы уже очутились в кромешной темноте прохода.

- Для элексира? - Не понял я. - Что Вы несете?

- Что слышали. - серьезно сказал Эб. - У Вас были все шансы попасть в пресловуто страну Агарти на обед к самому Майтрее в качестве самого изысканного блюда.

- И это говорите мне Вы! -растерялся я. - Человек, который все умеет объяснить рационально.

- А чего же тут нерационального? - Пожал плечами Абрахам. - Не меряйте всех на европейские мерки. Эти типы из монастыря искренне уверены, что, если Вас уморить определенным образом, получится отличный ингредиент для их любимого средства омоложения. Потом, простите, Ваши бренные останки смешают с золой, серой, эвкалиптовым маслом, лягушачьими лапками и толченым зубом мудрости крокодила, споют пару заклинании, спляшут и готово дело - повезли бурдюк эликсира, к Вратам Безмолвия. Я утрирую, конечно, - он помолчал; но думаю, что тем несчастным, которые были Вашими соседями в столе сейчас уже не до подробностей. - Эб зажег фонарик. - Ходошо, что добдобы не догадались пошарить во внутренних карманах. Дикари.

Он осветил одиноким лучом низкие своды пещеры. Пит весело бежал впереди. Проход постепенно становился шире. По всем признакам мы вступали в каменный лабиринт.

- Вы уверены, что надо сворачивать именно сюда? - с тревогой спросил я, когда Пит в очередной раз повернул в какой-то новый коридор, а Шлиссенджер последовал за ним.

- Нет. А какая разница? - пожал он плечами. - Ну давайте свернем туда. Что это меняет?

Я согласился.

- По крайней мере один из нас знает, куда идет.

Вдруг где-то впереди послышался шорох и тихие шаги. Пит остановился и враждебно оскалился, шерсть на его загривке стала дыбом, он зарычал. Еще минута, и дзу-те бросился вперед, как спущенная с цепи собака. Мы услышали вскрик, тибетскую ругань, звук падающего тела, возню в темноте. Эб побежал за ним, светя фонарем.

На полу мы увидели человека, боровшегося с Питом. Раздался выстрел, и, прежде чем мы успели подбежать, дзу-те грузно осел и затих. Из груди Эба вырвался возглас удивления и жалости. Человек, на, которого напал Пит, медленно выбрался из-под огромного тела нашего спасителя и встал, затравленно озираясь вокруг. Это был проводник Тохто, он держал в руке пистолет и враждебно смотрел на нас.

- Зачем Вы стреляли? - гневно закричал я. - Вы же видили, что мы уже рядом1 Мы бы его оттащили!

- Ничего я не видел! Он на меня бросился! - Захлебнулся от злости Тохто. Тибетец заметно трусил, хотя мы были безоружны.

Шлиссенджер склонился над Питом.

- Он ведь мог бы не возглашаться... - Прошептал Эб. - И всю жизнь я

кругом виноват... Какого черта Вам здесь понадобилось? - Резко развернулся он к проводнику. - Где группа?

- Да. Как Вы сюда попали? - спросил я.

- Все бежали, никто не хотел подождать бедного Тохто. - Ответил

проводник. - У пхелингов каждый думает только о себе. Я отстал, они сделали вид, что не замечают.

- Пожалуй он прав. - горько усмехнулся Эб. - Если б Вы, Лагер, чуть подольше пожили в Азии, Вы бы поняли, как все азиаты презирают нас. Не боятся, не завидят, а именно презирают и именно за это.

Я давно подозревал о чем-то таком.

- Мы видим только грязь и невежество, они - только самомнение и тупость.

- Запад есть запад, восток есть восток, и с места, им не сойти. - процитировал Эб. Он перевернул Пита и аккуратно уложил у стены, скрестив большие волосатые руки дзу-те на груди и закрыв ему глаза. Потом вернулся к нам.

Глава семнадцатая

СВЕТЯЩИЕСЯ ПЕЩЕРЫ

- Слушайте, Тохто, - Шлиссенджер устало присел на обломок скалы возле трупа Пита. - Вы можете разумно объяснить - зачем вы убили несчастное животное? Только не говорите, пожалуйста, что у вас не было другого выхода. И я, и мистер Лагер видели, что это не так.

- Дзу-те отвратительны, их вид оскорбляет солнце. Когда Донма-дрегпа, богиня Земли, создала дзу-те, другие боги отвернулись от них. Кто убьет такого, как эта тварь, сделает благое дело.

Тохто выпалил весь этот бред на одном дыхании. Шлиссенджер невесело рассмеялся.

- Смотрите, Лагер - оказывается господин Тохто тоже является кладезем тибетской мудрости. А я-то, грешным делом, поделал, что только один Ромпа был достаточно знающим в этой области среди наших проводников.

- Пхилинг ничего не может знать. Вообще ничего. - Тохто гордо выпря милея. - Только сыны Страны Веры имеют истинное знание.

- Да. - Шлиссенджер еще раз невесело усмехнулся. - А имеет ли сын Страны Веры знание о том, как нам отсюда выбраться?

- Вам отсюда уже не выбраться. - Уверенно сказал Тохто. - Пхилинги умрут в сияющих пещерах хаонов. Меня же хаоны выведут в долины своего мира. Неужели выдумаете, что мои лха оставят меня?

- Хорошо. - Эб встал. - Можете дожидаться ваших хаонов, а мы попробуем вылезти самостоятельно. Пойдемте, Лагер.

- Подождите. - Я подошел к Питу. - Нельзя же его оставлять здесь так.

- А что делать? - Шлиссенджер - пожал плечами. - Похоронить мы его

все равно не сможем. кругом камень.

- И не надо хоронить. - Тохто осклабится. - Великие подземные змеи. обглодают его до костей.

Эб ничего не сказал и, подняв с пола фонарик, зашагал вперед, освещая дорогу. Я пошел за ним, чувствуя, как сзади, в темноте пробирается Тохто.

Мы шли не больше 10 минут, когда, Шлиссенджер обо что-то споткнулся и выронил фонарь. Тот моментально потух. Выругавшись, Эб, видимо, стал шарить руками по земле, но затем вдруг остановился.

- Подождите, Лагер. - произнес он. - А ведь я вас вижу. Я тоже видел Шлиссенджера, вернее, силуэт его скорчившейся фигуры у пещерной стены. Камни вокруг нас были покрыты пятнами, неярко светившимися в темноте.

- Почему мы сразу не обратили на это внимание? - спросил я.

- Раньше луч фонарика скрадывал свечение. - Сказал Эб, касаясь рукой пятна.

Пятно померкло, когда Шлиссенджер коснулся его, но стоило отвести руку, как оно вновь засияло. Кончики пальцев Эба также засветились. Он поднес их к глазам, затем принрхался.

- Какие-то микроорганизмы, Лагер. - Медленно проговорил Эб. -Холодное свечение, как бывает в море. Я не особенно разбираюсь в подобных вещах, я все же не микробиолог.

- Пхилинг говорит чуть. - Произнес молчавший до этого Тохто. - Эти пятна, - он почтительно показал на стену. - следы от огненных нимбов хаонов. Когда они странствуют по пещерам Агарти, лучи, исходящие от них, касаются стен и зажигают немеркнущие светильники. Чем дальше в пещеры, тем ярче светильники хаонов. Шлиссенджер пожал плечами.

- Будем надеяться, что вы правы, потому что наш светильник разбился. - Эб приподнял с земли то, что осталось от фонаря и отбросил в сторону.

Тохто оказался прав: чем дальше мы углублялись в пещеры, тем ярче становился свет загадочных пятен. Более того, они уже небыли хаотично разбросаны по стенам, а вытянулись в несколько довольно правильных пунктирных линий, уходивших вдаль. Около часа мы уже шагали по пещерам. Я приноровился к достаточно быстрое темпу Шлиссенджера и не отставал. Тохто плелся сзади, что-то бормоча себе под нос.

- Знаете, что меня больше всего сейчас заботит, Лагер? - Эб внезапно обернулся ко мне.

- Что? - спросил я.

- Отсутствие воды. У меня есть еще с монастыря во фляжке, но надолго нам этого не хватит. Надеюсь, мы встретим ручеек или вылезем наверх, как можно скорее.

Я промолчал. Стоило только подумать о воде, как тут же и захотелось пить. Шлиссенджер двинулся дальше. Через пару метров он присел на корточки и провел рукой, по земле.

- Что такое? - поинтересовался я.

- Дно пещеры влажное. И идет под уклон. - Ответил Эб.

- Ну и что?

- Где-то там, Лагер, - Шлиссенджер ткнул рукой вперед. - есть вода. Хорошо, если ее не будет слишком много.

Мы пошли дальше. Эб оказался неплохим пророком, не хуже Тохто. Некоторое время спустя, узкий тоннель внезапно раздался в стороны и мы увидели зал, освещенный мерцающим светом, исходившим от большого пятна на потолке пещеры. Посреди зала, окруженное камнями, похожими на уродливые колонны, блестело маленькое озерко. Мы спустились к нему. Вода в озерке оказалась пресной, чистой и, к моему удивлению, теплой.

- Горячие ключи. - Ответил Эб на мой невысказанный вопрос. - Давайте здесь и пересохнем.

Мы уселись на берегу. Тохто сразу же свернулся калачиком и сделал вид, что уснул. Шлиссенджер закурил. Мне почему-то совершенно не хотелось ни обсуждать поразительное сообщение Штранге, ни вспоминать о своем последнем отвратительном приключении, и Шлиссенджер, кажется, это хорошо понимал.

- Послушайте, Эб, - наконец нарушил я молчание. - А кто такие хаоны о которых, все время рассказывает Тохто?

- Хаоны? - переспросил Шлиссенджер. - Это, наверно, гйачхены, великаны-охранники из мифов бонпоистов. Они наказывают противников Черно веры, пугают их ужасными криками и разрывают на куски. Хаоны, скорее всего, диалектное название. Сам Тохто, судя по его акценту, нездешний, откуда-нибудь с севера или востока Тибета.

- А лха?

- Боги-покровители. У каждого тибетца, их не меньше пяти. Бонпо -странная религия, Лагер, и ее приверженцы не любят раскрывать - свои тайны перед чужими. И то, что Тохто так разговорился - очень плохо. Он действительно, уверен, что мы отсюда не вылезем. - Шлиссенджер подобрал валявшийся рядом камешек и бросил его в озеро. Камешек тихонько булькнул, но этого было достаточно, чтобы разбудить Тохто.

- О, вы еще живы, пхилинги. - Неприязненно проговорил он, поднимаясь на. ноги.

- Послушайте, Тохто, - неожиданно примиряюще сказал Эб. - Что вы злобствуете? Ведь мы же могли вас убить, пока вы спали...

- Я тоже не безоружен. Вы что, забыли? - Тохто выразительно покачал пистолетом. - И вам не подобраться ко мне незамеченными. Я умею такое, о чем вы не можете и мечтать.

- Отчего же вы так уверены в своем превосходстве? - Шлиссенджер расслаблено откинулся на спину, заложив руки за голову.

- Когда божественное ничто породило Емон Гйалпо, Сияющее Яйцо - оно было совершенным. Это било хорошее яйцо, оно было без ног - а ходило, без крыльев, - а летало, безо рта, - а говорило. И Емон Гйалпо породило сначала хаонов, затем тибетцев, а .уже потом - пхилингов. Мы - младшие братья хаонов, нам дают они мудрость...

Тохто не успел закончить рассказа. Шлиссенджер из своего, кзавшегося таким беззащитным положения, вскочил на ноги и кинулся на тибетца. Прежде чем я успел что-либо сообразить, Тохто уже валялся на земле, а Эб держал в руках его пистолет.

- Хвастаться нехорошо, господин Тохто. Даже младшему брату богов. - Абрахам покрутил в руках пистолет. - Если вы желаете путешествовать вместе с нами, то пожалуйста, но без штучек с огнестрельным оружием. Если же нет - проваливайте.

Тохто побледнел, лицо его исказилось. С минуту он смотрел на Шлиссенджера, приподнялся, сел, затем кивнул.

- Хорошо, мистер Шлиесенджер. Я иду с вами.

- Отлично. Держите пистолет. - Эб кинул Тохто оружие. Тот, с глубоким удивлением, отразившемся на лице, поймал, его.

- Осторожно, Эб! - крикнул я.

- Спокойно, Лагер. - Шлиесенджер повернулся ко мне. - Мы же договорились с господином Тохто, не так ли?

Тибетец снова кивнул и стал запихивать вальтер в карман.

- Пойдемте. Мы уже засиделись. - Эб двинулся в сторону выхода из пещеры с озером.

Я догнал его.

- Послушайте, Абрахам, вы с ума сошли. Он же запросто мог убить вас.

- Да что вы, Лагер. - Эб в который уже раз за день, криво усмехнулся. - Это не так просто. Я тоже воевал, меня тренировали. А что касается нашего тибетского друга, то это был беспроигрышный ход. Он боится, страшно боится, хотя ни за что не признается в этом даже самому себе. Ему страшно остаться здесь, в пещерах, в одиночестве.

- Почему?

- Он боится хаонов.

Я обернулся к Тохто. Тот шагал в нескольких метрах от нас и, как,

видно, не слышал нашего разговора. Или сделал вид, что не слышал.

Несколько нескончаемых часов продолжали бродить по нескончаемым пещерным ходам. Наконец, Эб объявил, новый привал.

- Давайте как следует выспимся, - сказал он. - Надо поэкономить силы.

Тохто, как и на прошлом привале, тут же лет на землю и замер. Я попытался устроиться на холодном полу, ворочался, но никак не мог заснуть. Стоило только закрыть глаза, как воспоминания о чудовищном столе накатывали на меня, и я, с содроганием, просыпался. Шлиссенджер сидел и курил. Обернувшись, он молча протянул мне сигарету.

- Вы много курите, Эб. - сказал я, затянувшись.

- Ага. - Эб кивнул. - Все же вы, Лагер, - классический немец. Скрытый педантизм и склонность к поучениям из вас прорывается в самый неожиданный момент. Ну, не обижайтесь. - Он заметил, как я нахмурился. - Во-первых, вы правы, а, во-вторых, я сам повадился вас поучать.

Шлиссенджер затушил сигарету об пол, выташил из кармана носовой

платок и принялся тщательно расстилать его на полу.

- Полезнейшая вещь. - проговорил Эб, вытянувшись во весь рост. - Во всяком случае, подушку он мне заменяет. А есть легенда об одном благочестивом хасиде, который как-то, сев на такой платок, переплыл Средиземное море и прибыл в Землю Обетованную. Спите, спите, Лагер. Говорю вам, силы еще понадобятся.

Я лежал, смотрел на святящиеся, пятна на потолке и незаметно заснул. Очнулся я будто от резкого толчка.. Свет в пещере, казалось, померк. Ровно дышал спящий Шлиссенджер. Тохто сидел у стены с закрытыми глазами и мерно раскачивался. Я привстал. Тибетец открыл глаза и пристально посмотрел на меня.

- Кто-то идет за нами, пхилинг. Я чувствую это. - Тохто было действительно страшно, и его страх, подействовал на меня.

- Кто? - спросил я шепотом.

- Не знаю, пхилинг. Спроси мистера Шлиссенджера.. Он мудр. - В голосе проводника зазвучало давешнее презрение к европейцам.

Я осторожно разбудил Эба. Выслушав меня, он поглядел на Тохто.

- Это хаоны, - не правда ли? - едко поинтересовался Эб.

- Я же сказал, что не знаю. - Тибетец отвернулся.

Шлиссенджер встал.

- Лагер, я же уже, кажется, не раз говорил вам, что вредно бояться черте-чего или кого? Не надо давать волю нервам. Стоит лишь отпустить узду - и увидите такое! Сойти ума, знаете, - не проблема.

- Да, но, может быть, .это кто-то из нашей экспедиции. - Неуверенно проговорил я.

- Бросьте. До сих пор мы не слышащий ни голосов, ни даже простого шума. А должны бы были услышать - здесь прекрасная акустика. Суеверные предчувствия - это только суеверные предчувствия. Я взглянул на Тохто, и мне показалось, как презрительная усмешка скривила ему рот.

- Наотдыхались. Идемте! - скомандовал Эб и опять первым двинулся вперед.

Новое открытие ожидало нас буквально через два шага. Коридор здесь делал резкий поворот и выводил в огромный зал, больше предыдущего раз впять. Мы замерли, пораженные. Свет в этой пещере был куда ярче обычного, а на потолке пятна сливались в один блистающий свод. Посреди пещеры, на возвышении стоял черный саркофаг. Черепа, звериные морды, отвратительные маски тибетских богов были вырезаны на нем, четче всего выделялся окаймляющий пояс из свастик, словно сошедших со знамен Третьего Рейха. Тохто в ужасе упал на землю.

- Не двигайтесь. - пробормотал он. - Ни один смертный не должен видеть такое.

- Что же это? - спросил Эб.

- Гробница великих первых людей. - Тохто, не отрываясь, смотрел на саркофаг. - Их учили еще сами боги, в те времена, когда моря плескались у берегов Тибета и великая столица мира была в наших горах. Могучий Бел Па сокрушил первый мир, но первые люди не исчезли. Они стали богами и сейчас живут с хаонами в Агарти. Они беспощадны и мстительны. Уйдем отсюда! - Его голос сорвался на визг.

Шлиссенджер посмотрел на трясущегося тибетца и решительно двинулся, к саркофагу. Я опять не успел ничего сказать. Эб резко толкнул крышку гробницы, и она неожиданно плавно отошла в сторону. Шлиссенджер посмотрел внутрь и рассмеялся.

- Гробница пуста. Или первые люди после смерти становились невидимыми? - обратился он к Тохто. Эб оглянулся на меня.

- Наш. друг слишком плохо знает свои собственные обычаи. В древнем Тибете такие усыпальницы без праха нередко строили на том месте, где .Великие Учителя Бонпо неоднократно совершали тшед. Это кенотаф, ритуальная гробница.

О таком обычае я слышал первый раз. Тохто, судя по выражению его лица, тоже. Однако, споришь со Шлиссенджером он не стал.

- Уйдем отсюда. И быстрее. - Снова повторил проводник.

- Ну если вы настаиваете... - хмыкнул Эб. - По-моему, вон тот проход нам вполне подойдет. - И он указал рукой направо.

Наши бессмысленные блуждания продолжались еще какое-то время После пещеры с саркофагом Тохто впал в окончательно сомнамбулическое состояние и плелся за нами. В одном из коридоров мы внезапно наткнулись на бегущий по земле маленький ручеек.

- Отлично. - сказал Шлиссенджер. - Пойдем вдоль него. По крайней мере, нам не будет грозить смерть от жажды.

- Да, но куда он нас может вывести... - засомневался я.

- Куда-нибудь. - Эб пристально посмотрел на меня. - А с чего вы взяли, Лагер, что по этим коридорам вообще можно куда-то выйти?

В этот момент, мы услышали крик Тохто, который за время нашей короткой беседы успел уйти вперед. Он размахивал руками и нервно приплясывал на месте. Мы бросились к нему. Тохто гордо указал нам на пол пещеры. Там, в мерцающем пещерном свете виднелись явные следы привала, обрывки бумаги, консервные балки...

- Это кто-то из нашей группы. - сказал Эб, подняв с земли банку из под американской тушенки. - Вряд ли в этих местах есть еще одна экипированная в США экспедиция.

Шлиссенджер пригнулся. и стал рассматривать едва. заметные следы. Он осторожно прошел вперед.

- Кажется, они пошли вон в тот коридор. - Эб показал на треугольную расщелину в стене. - Но может быть я не прав...

- У нас все равно нет выбора. - Я пожал плечами.

- Хорошо. Идем туда. -Шлиссенджер решительно полез в щель. Здесь "светильники хаонов" почему-то были совсем тусклыми и пробираться приходилось с большой осторожностью. Эб за что-то зацепился и, чертыхаясь, стал выпутываться. Я прошел вперед. Тьма еще больше сгустилось. Вдруг впереди я увидел свет, двигающиеся тени, услышал невнятные голоса.

- Постойте! Подождите! - закричал я и бросился по коридору. Голоса не смолкали, но и не становились яснее. Я бежал, спотыкался, наконец, завернул за угол. Голоса оборвались, как выключенные. Передо мной была длинная, абсолютно пустая пещера с обычными цепочками светящихся пятен на стенах.

Я сел на пол и стал ждать своих спутников. Выслушав мой расска, Эб не сказал ничего, а Тохто выдал обычное:

- Это были хаоны. Они хотели забрать тебя, пхилинг, за то, что ты нарушил покой священной могилы.

- Не забрали и ладно.. - Эб устало потер виски. - Начинаются галлюцинации. Это очень плохо. Мы шляемся по этим норам куда больше самой допустимой нормы. Сейчас нужно еще раз как следует выспаться.

Мы устроились на полу, и на этот раз я провалился в сон моментально, едва коснувшись головой холодного пола.

Глава восемнадцатая

НАПАДЕНИЕ РОЛАНГОВ

Когда мы проснулись, было 6 часов.

- Да, вот только утра или вечера? - Сказал Эб, потягиваясь. -И какое сегодня число? Сколько дней я не переводил календарик - 2 или 3?

- Не задавайте еврейских вопросов. - Пожал я плечами. - У вас, во всяком случае, есть часы. У меня мои сняли, когда запихивали в стол.

- Смотрите-ка. - Тохто протирал глаза и испуганно озирался по сторонам.

Весь пол пещеры вокруг нас был истоптан маленькими следами каких-то существ, очень похожих на человеческие, точно здесь кто-то скакал и прыгал.

- У нас были визитеры! - Заявил Эб.. - Бедняжки. Им даже нечего оказалось стащить, кроме моего хасидского платочка. На чем же я теперь буду переплывать моря?

Но Тохто, кажется, не разделял благодушия моего друга.

- Это посланцы народа Эли! Они пришли за мной. - В суеверном, ужасе прошептал он. - Они выведут бедного Тохто из светящихся пещер, а проклятые пхелинги сдохнут здесь без света и еды...

- Женщин и сигарет. - Передразнил его Эб. - Что еще за народ Эли? Отвечай, мерзкая образина!

- Потаенный маленький народец. - Благоговейно произнес тибетец. - Он живет здесь, под Страной Веры, и терпеливо ждет, когда боги уничтожат людей. Тогда эли воцарятся во всем мире.

- Долго же им придется ждать. - Присвистнул Эб. - Упорные малыши. - Он легко вскочил на, ноги и принялся внимательно изучать следы. - Видимо, в пещерах завелись лангуры: следы-то явно обезьяньи. - Провозгласил Шлиссенджер. - Заметьте, Лагер, как разлагающе действуют на нас суеверия.

Я не был настроен столь беспечно. У каждого пришлого в свои места обитания народа имелись легенды о маленьких карликах, которые жили здесь до него и ушли под землю в ожидании дня, когда время уничтожит их врагов, и они снова выйдут на свет божий. К тому же науке известны племена пигмеев, весьма злобные и жестокие. Почему бы этим недомеркам не жить в пещерах, как они живут в джунглях и болотах?

- Чего не бывает на свете, не так ли, Фриц? - Словно угадав мои мысли, заметил Эб. - Вам не кажется, что нормальная человеческая психика, не может выдержать столько впечатлений, сколько выпало в последнее время на нашу долю?

"Особенно мою . - Подумал я. - Я уже давно съезжаю. И он это заметил. -- Я с подозрением посмотрел на Шлиссенджера. - У меня даже земля начинает гнуться под ногами"

Сильный толчок заставил Эба взмахнуть руками, а Тохто вскрикнул и, не удержав равновесия, отлетел к стене.

"Значит не только у меня". - Спокойно заметил я.

- Черт! Что это? - Воскликнул Эб.

- Это маленькие люди! Они идут сюда! - В сладострастном ужасе взвыл проводник.

- Надо заметить, что топают они, как союзная пехота! - Зло огрызнулся Шлиссенджер, от очередного удара падая на колени, - или их очень много, или они ведут с собой стадо слонов.

Сидя на полу, я чувствовал, как сотрясается камень. Стены пещеры напали тоже дрожать, своды загудели, как труба, толчки продолжались. Цветные блики тряслись вместе с нами и постепенно гасли. Я понял, что сейчас нам выключат лампочку, как в кинотеатре, и уж тогда начешется. Свет неожиданно померк.

- Мистер Шлиссенджер! Тохто! - Я не узнал собственного голоса.

- Держитесь, Лагер! Мы здесь! - Прокричал мне в ответ Эб откуда-то из далека.

Очень сильный удар заставил меня рухнуть навзничь и покатиться в сторону. Кажется, я ударился головой, потому что, когда очнулся, землетрясение уже прекратилось. Я лежал у стены в нелепой позе, блики тускло играли на каменных сводах потолка. Рядом со мной сидел, подогнув под себя ноги, совершенно безучастный Тохто, даже не попытавшийся привести меня в чувства.

- А. где мистер Шлиссенджер? - С тревогой спросил я.

- Его унесли маленькие люди. - Торжественно провозгласил проводник. - И тебя они тоже унесут, народу Эли не нужны чужие.

- Что ты сказал? - Я приподнялся на локтях. - Ты это видел? Видел? Говори! - Чувство гнева и ненависти душило меня. - Это ты, ты его убил, а тело спрятал! - Я из последних сил навалился на Тохто и, несмотря на боль в голове и подступавшую дурноту, покатился с ним по полу, стараясь вцепиться ему в горло. - Ненавижу! Ненавижу! - Хрипел я. -Ты моей смерти ждал! - Мне вдруг показалось, что я знаю все. - Собиратель трупов! -Выдохнул я. - Это ты нас предал. Ты отдал Айзека и Кьюбита монахам!

Тохто хрипел и отбивался. Вдруг в глубине одного из коридоров мелькнула человеческая фигура. Рослый мужчина в грязной защитной куртке шел к нам.

- Мистер Шлиссенджер! - Закричал, я и разжал руки.

Тохто одним ударом отшвырнул меня в сторону и схватился за пистолет. Человек вышел из тени. Это был не Эб. Я подавился собственным криком. Из полутьмы: коридора на нас, пошатываясь, как во сне, надвигался Кьюбит. Лицо его было совершенно серым, взгляд остановившийся. Он не видел нас, но казалось, точно знал, где мы.

- Роланг! В ужасе закричал Тохто. - Живой мертвец! -И несколько раз выстрелил в американца.

Кыобит даже не вздрогнул, от ударов пуль и продолжал двигаться к нам. Тибетец вскочил и со всех ног кинулся в боковой проход. Я попытался устремиться за ним, но было уже поздно. Кьюбит набросился на меня, его мощные руки сомкнулись вокруг моего горла, тело, тяжелое, словно чугунная плита, придавило меня к земле. Все мои пытки вывернуться из гибельных объятий мертвеца ни к чему не привели. Оскаленные зубы Кьюбита щелкнули возле самой моей шеи.

"Уж не хочет ли он перегрызть мне горло?" - Мелькнуло у меня в голове.

И тут из коридора, откуда вышел Кьюбит, появился еще один человек. Он бежал, торопливо взмахивая короткими ручками, точно куда-то опаздывал. На мгновение я не поверил своим глазам, хотя, кажется перестал чему-либо удивляться. Я узнал синюю куртку Степлтона.

Человек покрутил головой и тоже подбежал к нам.

- Мистер Степлтон! - Закричал я что было сил. - Айзек!!! Помогите!!! - У меня сорвался голос, Кьюбит сдавил руками мое горло, в глазах потемнело. Я зашелся предсмертным хрипом, сотрясавшим все мое тело.

Айзек несколько мгновений постоял, как бы прислушиваясь к чему-то, потом резко вздрогнул и схватил Кьюбита за ноги. Мертвец, видимо, не ожидавший нападения сзади, разжал свои клешни. Этого мгновения было достаточно, чтобы я вывернулся и откатился к стене, схватившись ладонью за шею. Меня бил страшный кашель, горлом хлынула кровь. Айзек и Кьюбит катались по полу, с остервенением грызя и ломая друг другу руки. Я никогда бы не подумал, что Степлтон может так долго сопротивляться рослому сильному американцу, который был к тому же моложе и тренированнее его. Но в Айзеке, казалось, жила какая-то иная сила, заставлявшая его теперь набрасываться на мертвеца, защищая меня смешными воробьиными приемами, перед которыми грозный роланг был ничто.

Степлтон тряхнул Кьюбита с такой силой, что, к моему изумлению, вирвал у него обе руки из плеч. Кьюбит разом обмяк и затих.

- Мистер Степлтон! - Радостно закричал я. - Вы живы!? А мы-то думали... Эб будет так рад!

Айзек медленно повернулся ко мне, и последние слова застыли у меня на губах. Его горло было разорвано, в нем зияла глубокая старая рана с давно запекшейся кровью по краям. Синяя куртка, распахнутая на груди, открывала многочисленные раны, уже тронутые тлением. Он посмотрел на меня ничего не видящими тусклыми глазами и, взвалив себе на плечи грузное тело Кьюбита, побрел, тяжело переступая, в темный, коридор.

Я остался один. Совершенно один, погребенный где-то в каменной толще под Тибетом. Постепенно отчаянье, постоянный мой спутник в последние дни, вновь охватило меня. Бессмысленно было все: и мое спасение Шлиссенджером, и гибель Пита, и нежданное "воскресение" Айзека. Я сидел у стены, скорчившись, как сухой-лист, и тихо скулил от боли и тоски. Кьюбит здорово помял мне бока. Казалось, что все ребра погнуты, а сердце ударяется прямо о грудную клетку. Даже появление Тохто вызвало бы у меня сейчас детскую радость. Но никого не было.

Я встал, держась рукой за стену, и побрел, наугад избрав один из коридоров. Перед глазами у меня мутилось, в ушах шумело. Казалось вся пещера наполняется слабым топотом, шлепаньем чьих-то ног, писком и, хихиканьем. По углам мне чудились отвратительные маленькие карлики; они строили рожи и шмыгали под ногами.

- Эй вы! - Закричал я в остервенении. - Выведите меня отсюда! Слышите!!!

Я бросился со всех ног за ними, стараясь схватить хоть одного, но они кинулись врассыпную, пища и кривляясь. Я бежал, не разбирая дороги, спотыкаясь, падая, расшибая колени, и вновь метался из перехода в переход. Наконец, я остановился в изнеможении, опершись спиной о стену и тяжело дыша. И тут до меня долетел отдаленный гул голосов - кто-то, разговаривал там, за поворотом и разговаривал громко. Помимо своей воли я стал вслушиваться. В первый момент мне пришло в голову, что я схожу с ума, и признаки моего помешательства с каждой минутой проявляются все более явственно. Это мнение только укрепилось, когда я понял, что говорят по-немецки. Я закрыл глаза и облизнул губы. Все было как на лекциях доктора Бауэра: я сижу в последнем ряду, голос профессора долетает до меня, как сквозь каменную стену...

"Чтобы там ни было, лучше идти", -я встал; и двинулся на голос.

Блики на стенах начали постепенно тускнеть, но темнее не становилось. Напротив, в пещеру проникал какой-то другой: свет, и я боялся догадаться, что это -просто солнце. Стало гораздо легче дышать, в проход Поступал свежий воздух. За поворотом коридора я увидел дневной свет. Голоса слышались все ближе, но разобрать былой: чего нельзя. Я остановился у входа, жмурясь от ярких солнечных лучей. Передо мной была огромная каменная арка, за ней, сколько хватало глаз простиралась бескрайняя, залитая солнцем пустыня. Перед аркой стояли Хайдегер и доктор Бауэр и, никого не стесняясь, громко беседовали по-немецки. Я застонал и повалился на землю..

Глава девятнадцатая

ПУСТЫНЯ АГАРТИ

Я медленно открыл глаза. Мои веки налились свинцовой тяжестью, голова кружилась, горло непереносимо драло как при сильном кашле, голоса не было.Странный белый свет пробивался сквозь опущенные ресницы. С усилием разлепив опухшие, спаленные солнцем веки, я ничего не увидел. Передо мной была ослепительно белая мтена света, и стокновение с ней мало чем отличалось от пребывания в темноте. Еслиб меня заставили описать абсолютную пустоту, никаких других ощущений просто не требовалось. Через несколько минут глаза привыкли к белизне, и я понял, что смотрю в небо. Самое обыкновенное безоблачное небо, только очень белесое, как бывает в сильную жару.

-- Доктор, он очнулся. Сказал кто-то из-за моего затылка. Я с трудом узнал Хайдеггера.

- Наконец-то, - удовлетворенно ответил Бауэр, и я сразу вспомнил, как вышел из пещеры на его голос, - и так мы потеряли из-за него двое суток... но теперь все пойдет быстрее.

- Спешить нам некуда. - усмехнулся Хайдеггер. - Если с нами захотят говоpить, нас найдут, - он помолчал, - а если нет... Вы сами прекрасно понимаете, что мы можем блуждать хоть до второго пришествия у самых врат Агарти и сдохнуть, так и не увидев их.

- Прекратите свой воспаленный бред, Хайдеггер. - резко бросил мой учитель. - Мы идем с определенной миссией, нас ждут, и то, что эти существа обладают колоссальной властью в современном мире, хоть и находятся от него так далеко, еще не делает их богами.

Я приподнялся на локте и и увидел доктора Бауэра и Томаса Хайдеггера. Оба сидели на легких рюкзакам, единственной поклаже, оставшейся от богатого имущества экспедиции. Вещи лежали на грязно-белой земле, цвет которой мало чем отличался от цвета неба. Только вдали у горизонта колыхались разноцветные полосы: они то сливались, растворялись друг в друге, то снова возникали как мираж. "Разложение белого спектра". - подумал я.

- Ну что, Фриц, как вам это нравится? - бодро спросил меня доктор Бауэр, указывая на горизонт. - Рад приветствовать вас в царстве Агарти, вернее на самым его границам.

Я с удивлением уставился на доктора.

- Поздравляю, - продолжал он, -Вы ведь сами сюда пришли. А мы вас уже похоронили, - Бауэр похлопал меня по плечу. - Все наши научные коллеги остались в пещерах... Где, надо сказать, им и место.

Меня передернуло.

- Поразительно, как вы смогли меня провести, милый Фриц, изображали аспиранта-недотепу, мюнхенского грузчика без гроша, а сами... - доктор помахал перед моим носом указательным пальцем, - Вы знали дорогу? У вас была карта? А я-то был уверен, что вы такой же профан как и все, еще сожалел, что взял вас. Так кто же кого вел?

Профессор любил иронизировать, и я ждал от него подвоха. Царство Агарти - обиталище богов и героев, миф по сюжету близкий к истории о рае. У моих зороастрийцев ничего подобного не было, даже воспоминаний. В начале тридцатых годов, когда наша интеллектуальная элита помешалась на ариям, вокруг Агарти кипели жаркие словесные баталии, но я всегда воспринимал их как развлечение в литературных салонах, тип времяпрепровождения классических филологов, не более того. Агарти? Здесь? Конечно, Тибет - предполагаемое место его расположения - великий остров. Шамбала, но все же...

Я уже привык к тому, что нахожусь в обществе буйно помешанных, но меня пугало другое: Бауэр ни то издевался надо мной, ни то в чем-то подозревал.

- Не понимаю, что вы имеете ввиду? - сказал я. - Я брел себе и брел по пещерам, потом вышел наружу, да еще, как вы говорите, задержал вас на двое суток.

- Не прикидывайтесь, - мрачно бросил Хайдеггер, - не время и не место. Насколько я понимаю, у вас была другая карта, с указанием другого выхода, вы вышли на поверхность в полумиле от нашего места.

- Никакой карты у меня не было, - сказал я, - я оказался здесь совершенно случайно. Это чистая правда.

- Вы набиваете себе цену, - укоризненно заметил Бауэр. - Вам ли не знать, что значит это "случайно".

Мне начинал надоедать их навязчивый бред и с максимальной иронией в голосе я спросил:

- Так что же по вашему значит это ⌠случайно■.

- Только то, - еще более мрачно отозвался Хайдеггер, - что вы утверждаете, будто вы наделены знаком величайшей избранности.

Если б я мог пошевелить веками, я бы вытаращил глаза.

-Чтобы попасть сюда, - продолжал Хайдеггер, - следует выполнить ряд условий, чрезвычайно тяжелых для обычного человека. Вы, как мне казалось, не были способны выполнить ни одного. И все же вы здесь! Это означает, что вы и есть тот самый нитшианский сверхчеловек, который может не считаться с земными условностями, не замечать встающих перед другими людьми барьеров. Во время тшеда, в пещере, именно вы смогли выстрелить в Тхас-Янга. Мне следовало сразу задуматься над этим, но я приписал все "случайности". Той самой, о которой вы сейчас говорите.

Я подавленно молчал.

- Мы оказались сильными людьми, - заявил доктор Бауэр, - но простыми, нам пришлось, так сказать, приносить жертвы... А вы -- истинный хозяин мира, хоть и валялись здесь двое суток, как бесчувственное бревно. Вы - единственная ошибка в моих расчетах... очень приятная, конечно, ведь вы мой ученик.

Я слышал его и не слышал. Окружавшая меня реальность была малоутешительна. Путешествие по совершенно неестественной местности в кампании двух одержимых - вот что мне предстояло. В эту минуту я был готов заплатить любую цену за то, чтобы выбраться отсюда, куда угодно, хоть снова в пещеры. Я бы поискал там какой-нибудь другой выход К несчастью, это было невозможно. Я впервые за всю жизнь с такой ясностью ощутил безвыходность своего положения. Такого не случалось со мной даже на фронте, хотя возможностей погибнуть там было достаточно. На меня давило сознание собственной обреченности: я вынужден идти с этими людьми, бред которых мне противен, и любое отступление - смерть. Конечно, я сам могу их пристрелить, но будет ли одиночество лучшим выходом? Мне придется наблюдать колыхание миражей на горизонте, пока я не сдохну от жажды. Смерть наступит максимально через четверо суток, пустыня кажется совершенно безводной.

- Вы можете встать? - спросил Хайдеггер.

Я кивнул. Голова еще кружилась, но передвигаться я был способен. Это обстоятельство сильно обрадовало моих спутников. Мне предложили воду, тушенку и хлеб, после чего начался очередной переход.

Мы двигались по пустыне уже несколько дней. Призрачные города и водопады маячили в отдалении, но сразу же исчезали, как только мы пытались к ним приблизиться. Измучившись и истомившись от жажды, мои спутники готовы были бросаться друг на друга по любому поводу, когда на горизонте показался островок изумрудной зелени.

- Не сворачиваем! Мираж. - крикнул хриплым надтрестнутым голосом Хайдеггер. - Куда вы?

Но мы брели, почти ничего не соображая, просто притягиваемые пятном вдалеке. Рампа бессильно махнул рукой и поплелся за нами.

К нашему удивлению, чем ближе мы придвигались к оазису, тем четче становились его очертания. Мираж не растаял даже, когда нам пришлось прямо упереться в стену густой зеленой травы, за которой слышался птичий гвалт, хруст веток и плеск воды. Чуть дальше виднелась молодая рощица, над которой вился птичий базар.

- Следует разделиться и обследовать это место. - сказал Рампа. -Встретимся здесь же. Господа, будте бдительны. Если что, сразу стреляйте.

Мы двинулись в разных направлениях: Бауэр направо, Хайдеггер налево, а я, чуть постояв на месте, пошел на плеск воды, сквозь густую болотную траву, разросшуюся выше человеческого роста. Через несколько минут я увидел в просвете желтоватую водную гладь, и вдруг слабый ветер донес до моего слуха чьи-то голоса. Они не могли принадлежать моим спутникам, хотя бы потому, что один из них был женским.

Я чуть раздвинул траву руками и увидел край песчаного плеса. Совсем близко от меня стояли двое. Девушка склонялась к воде и с наслаждением умывала лицо, а мужчина держал в руках горку грязной посуды. Это были Маша и Шлиссенджер. Я медленно присел на корточки от удивления.

- Ветер-то какой хороший! - Маша выпрямилась, вскинула руки и потянулась всем телом.

- И что такие девушки делают в Тибете? - С удовольствием глядя на нее, спросил Эб.

- Моют миски. - Рассмеялась она. - Слава. Богу, еще песок есть.

- Давай, давай. Еще намоешься. Береги руки для Лабримана. - бросил ей Шлиссенджер, храбро вступая в воду и погромыхивая тарелками. - Итак? Зачем я тебе понадобился? Какая у тебя информация?

- Итак... - Озорная улыбка, дрожавшая у Маши на губах, мигом исчезла. - Клюнем должен послужить перстень. Лорд получил его на Мальте, в гостинице Финикия.

- Так. Все правильно. - задумчиво кивнул Эб. - Продолжай в том же духе. Кстати, Лабоиман не замечает, что это тебя интересует?

- Думаю, .нет. - покачала головой Маша. - Я вообще его ни о чем не спрашиваю, просто слушаю. Он все хнычет. Считает, что лорд его давит своими странными идеями, ну и так далее...

- Прекрасно. - Эб кивнул. - Чтоб ты делала, если б я не научил тебя анализировать информацию? В советских школах не преподают логики? Говорят у Ульянова был по ней трояк.

- Заметно. - кивнула Маша.

- Ого! Да ты становится контрреволюционеркой. - развеселился Шлиссенджер. - Однако, мне пришлось потрудиться, чтобы сделать из ворошиловского стрелка критически мыслящую личность.

- Заткнитесь, а? - попросила Маша, - и так тошно. - она отобрала у Шлиссенджера чистую посуду и повернулась, что бы двинуться в обратный путь, как вдруг картинка перед моими глаза ми дрогнула, зелень и голубизна стали расплываться, вместо них в лицо мне вновь бросилась сухая желтизна выжженной земли и пыльно-белое небо. Я стоял все в той же пустыне, никакой травы, воды, птиц и мокрых листьев, налипших мне на ботинки, не было. Но я был не один. Прямо передо мной, в полном изумлении глядя вокруг себя, стояли Шлиссенджер и Маша.

- Уже третий раз. - зло сплюнул Эб. - Мыли, мыли, опять вся посуда грязная.

- Странные здесь миражи. - заметила девушка. - Миражи, в которых можно находиться.

И тут они увидели меня. Маша вскрикнула от удивления и уронила миски, Шлиссенджер сделал шаг назад.

- Мне не рады? - осведомился я стараясь наглостью справиться с собственным смущением.

- Лагер! - только и мог выговорить Эб. - Я думал...

- И я. - я шагнул вперед и протянул ему руку.

- Если б я не был так рад вас видеть, я бы сказал, что подслушивать нехорошо. - Шлиссенджер вновь обрел свою всегдашнюю манеру говорить. Он тоже шагнул мне навстречу и крепко обнял меня. - А где Тохто? Вы с ним вышли?

- Нет. - я покачал головой. - Он тоже потерялся в пещерах. Я думал, вы погибли. Куда вы делись?

- Разве проводник вам не сказал? - лукаво осведомился он. - Меня унес маленький .народец Эли. Чертовски милые ребята! Я подарил им свой кожаный ремень, а они показали мне дорогу наружу. Обещал вернуться с дюжиной ножей...

- И вилок. - оборвал я его, чувствуя, что меня снова беззастенчиво дурят.

Глядя на нас, Маша заходилась от смеха, Эб тоже смеялся.

- Значит вы обманули, маленьких дикарей? - мстительно спросил я.

- Что поделать? - развел руками Шлиссенджер. - Я вообще очень лжив. Он подтолкнул меня вперед. - Идемте в лагерь. То-то все обрадуются!

Его последние слова были произнесены с такой издевкой, что я понял: желанными гостями мы не будем. Действительно, появление так сказать немецкой части нашей экспедиции явно не было воспринято на ура. Все итак расстроенные исчезновением прекрасного миража, уставились на нас с каким-то тупым удивлением, а когда, пришли в себя, лорд произнес весьма, двусмысленную тираду о том, что пустыня таит много неприятны неожиданностей.

- Я думаю, Лагер, вы снова поселитесь со мной? - сказал Эб, знаком приглашая меня в нашу палатку. - Вам надо бы выдрыхнуться хорошенько.

Я растянулся на дне и с наслаждением выпрямил ноги. Сновидения мои были на этот раз приятными.

Когда я проснулся, то обнаружил, что лежу, заботливо упакованный в спальный мешок, моя одежда проветривалась на воздухе, а тяжелые вдребезг разбитые ботинки стояли у входа в палатку.

- Не надо благодарностей. - заявил Эб, заглянув с улицы. - Вставайте скорее, ужин простпите.

Первыми, кого я встретил на улице, были доктор Бауэр и Хайдеггер. Они шли со своими мисками к костру. Настроение у обоих было подавленное.

- Я вижу, Вы вовсе не расстроены, Лагер, -кисло сказал мне профессор, - что мы вновь наткнулись на этих янки. Это после всего того, во что мы вас посвятили?

- Да, но мы же спасены. - пожал я плечами. - Вода, еда, наши вещи, даже мулы! Как вы собирались двигаться дальше?

- Зарубите себе на носу, Фриц, - холодно .сказал Рампа, - они нам мешают. Или может быть не всем? - он вопросительно скосил, на меня глаза.

- Мешают. - нехотя согласился я. - Но некоторые нам обрадовались.

- Вам обрадовались. - уточнил Хайдеггер.

- Ну да. - ядовито заметил Бауэр. - Шлиссенджер возился с вами, как с ребенком. .Нехватка женщин развивает нежные привязанности среди мужчин.

- Послушайте... -Я задохнулся от гнева. - Вам никто не давал права...

- Не забывайтесь, Лагер! - важно заявил профессор. - Помните, кто я и кто вы, и что я о вас знаю. - Он высокомерно выпятил нижнюю губу. - Вам надо быть сдержаннее.

- Не стоит меня пугать. - резко остановил его я. - Вы знаете обо мне не больше, чем я о вас. О Вас и о Хайдеггере. - последние слова я произнес веско и с видимым чувством собственного достоинства. Я даже сам себе понравился в этот момент.

Бауэр и Рампа пошли вперед, презрительны качая головами, а из-за, соседней палатки я услышал хорошо знакомый голос.

- Браво, Лагер! Партер рукоплещет! Они вам между прочим могут этого не простить. А вы в них нуждаетесь.

- Если б я не был вам так рад, я бы сказал, что подслаивать нехорошо. - заметил я вышедшему из своей засады Шлиссенджеру.

Мы рассмеялись.

- Каждый делает свое дело. - Покачал он головой. - Я не виноват, что у меня оно малопочтенное.

Мы двинулись к костру. Там лорд Карриган недовольно расхаживал у котла, держа, в руках пустую миску. Елена Александровна сидела на корточках и тихо роняя слезы в подгоревшую рисовую кашу.

- Кто хочет, может это съесть. - цедил сквозь зубы старик. Было видно, что, если бы не его хваленое воспитание, он запустил бы мадам Германн тарелкой в лицо.

- Мы не гордые. - Эб навалил себе из котелка, получив при этом благодарный взгляд несчастной стряпухи. - Все-таки, Маша, готовить следует Вам.

- Завтра двинемся дальше. - сообщил Карриган.

- Куда? Можно узнать. - Вяло осведомился Ярослав .Всеволодович.

- Не знаю! - побагровел лорд. -И не вам об этом спрашивать? Не по вашей ли милости мы угодили в монастырь? И проплутали черт знает сколько в неизвестном направлении?

- Даже проводники, теперь не в помощь. - осмелился вставить слово доктор Бауэр.

- Какие проводники?! - накинулся на него лорд. - Ваш Рампа что ли?

Карриган явно был сегодня в воинственном настроении.

- Все тибетцы ушли. - примирительно пояснил Шлиссенджер. - Часть осталась в монастыре, другие исчезли уже в пещерах. Так что "пхе-лингов" ожидает смерть. - передразнил он Тохто.

Сгущались сумерки. Ночная пустыня выглядела враждебно и печально, словно обиталище несчастливых духов, которым суждено, вечно скитаться без приюта.

- Мистер, Лагер. - услышал я рядом знакомый голос. Сержант Кларк виновато улыбнулся. - Я еще не успел поздороваться с вами. Мы пожали друг другу руки.

- Вы видели, как погиб Джон?

- Да. - Я тяжело вздохнул. - Поверьте, мы ничего не могли сделать, я сам...

- Мистер Шлиссенджер мне сказал. - Кивнул он. - Не вините себя. Я очень рад, что вы живы. Есть еще хоть один человек, на которого можно здесь положиться. Слава Богу, мистер Шлиссенджер тоже вернулся, а то я чувствовал себя не в своей тарелке. Кажется все они знают, чего хотят, а нас держат за дураков. Как вы думаете?

- Мне тоже так кажется. - кивнул я. - Но точно ничего сказать нельзя. Вы говорили с Эбом?

- Он считает, что нас всех собираются перебить, но кто, пока не говорит. У него явно есть какие-то подозрения. Поговорите с ним. Очень не хочется в один прекрасный день проснуться с кинжалом в горле.

- Вернее не проснуться. - поправил я.

- Боюсь, что именно проснуться. - глубокомысленно покачал головой негр. - Ведь кто-то же увел трупы! Этот Германн мне не нравится. - Вдруг закончил он. - Русским, нельзя доверять. Счастье, что еще с Джоном они не смогли сделать ничего такого. Хотя как представлю себе, что его голова, торчит там, на шесте, просто тошно! Хочется ворваться в этот проклятый монастырь и покосить всех из гранатомета!

- Еще успеете. - Раздался сзади нас голос Шлиссенджера. - Кончайте свой военный совет, джентльмены. А вам, сержант, я посоветую не распускать нервы и попридержать в узде свое воображение: вы рискуете повторить духовный опыт мистера Лагера.

Мы разошлись. В темноте я брел к нашей палатке, как вдруг увидел тень, мелькнувшую за желтым шатром лорда Карригана. Я внимательно всмотрелся, и мне показалось, что я вижу за пологом широкое смуглое лицо Тхас-Янга. Я протер глаза, ничего не было. Тяжело вздыхая, я залез в свою палатку и свернулся в углу калачиком. Сон не шел.

- Знаете, Эб, там в пещерах я видел Кьюбита и Айзека. - Сказал я, отлично понимая, что мой устойчивый бред разозлит Шлиссенджера.

Но он молчал.

Тогда, рискуя каждую минуту быть осмеянным, я поведал ему обо всем, что случилось под землей, и о том, как Степлтон спас меня.

- Айзек есть Айзек. - мне показалось, что Шлиссенджер грустно улыбается в темноте. - Их кто-нибудь вел? - спросил он.

- Что значит, вел? - Не понял я.

- По тибетским поверьям, ролангами кто-то должен управлять. - пояснил он.

- Нет, я не видел, хотя... - я задумался. Управлять Кьюбитом мог только Тхас-Янг, человек, который ⌠оживил" мертвеца у меня на глазах. - Мне вообще показалось, что я сейчас вздел Тхас-Янга. - в раздражении сказал я.

- Ну видели и видели. - Спокойно отозвался Эб. - Мы вон сегодня речку видели, никто же не считает себя из-за этого сумасшедшим.

Он отвернулся и сделал вид, что заснул.

Глава двадцатая

ССОРА

Минут через двадцать Эб осторожно шевельнулся и сел. Он взял нож, заеунул за ремень пистолет и тихо. Стараясь меня не задеть, выбрался из палатки.

Я лежал в полной темноте и не мог заснуть. Эб не возвращался довольно дoлгo. "Чего, я беспокоюсь? - попытался я приструнить самого себя. - Мало ли зачем человек может выскочить ночью? Да, вооруженный до зубов, - возражал мне внутренний голос. - А если он отправился навестить Елену Александровну? Что я знаю? Может за то время, пока мы не вжились она все-таки сумела сделать их отношения более теплыми. Но разве к даме ходят со штык-ножем? "

Мое беспокойство все возрастало. Я тоже встал и, взяв пистолет, выполз наружу. Стояла тикая звездная ночь. Вокруг было довольно хорошо видно, и я заметил, что в отдалении, за низкими холмами, темнеют три фигурная быстро направился в ту сторону, пригибаясь к земле. Через четверть часа мне пришлось вообще лечь и дальше продвигаться ползком, чтобы не, быть замеченным. Я никогда не предполагал, что в открытой местности человек так уязвим, даже ночью и даже, если весь попытается вжаться во впадины и выбоины на земле.

Вскоре я услышал обрывки разговора.

- Пхелинг думает, что все на, свете можно купить? Даже роланга? - голос Тхас-Янга звучал высокомерно и враждебно.

- Я бы назвал это: выкупить. - спокойно возразил Шлиссенджер. - Не плохая сделка: я дам тебе возможность уйти отсюда, а ты оставишь моего друга в покое. Отпусти его.

- Раз я сюда пришел, значит не собираюсь уходить. Или ты думаешь, что я боюсь тебя? - сухо рассмеялся китаец. - Кроме своей силы у меня ещ╦ есть сила этого мертвеца.

- Роланг, которым ты не можешь управлять? - пожал плечами Эб. - Он уже уничтожил другого твоего "раба", чтобы спасти человека, а ты, приказывал ему убить.

-Ты многовато знаешь для пхелинга. - с ненавистью сказал Тхас-Янг. - Но мне все равно. Вы вступили в запретные пределы, и ни что меня не остановит. Вы погибните.

- Может быть. - Спокойно сказал Эб. - И даже наверное. Но не от твоей руки... Этого удовольствия я тебе не доставлю. Еще раз говорю: уходи сам и оставь мне моего друга, и я обещаю тебя не преследовать.

Китаец рассмеялся свистящим придушенным смехом.

- Я даже пальцем не пошевелю. Я прикажу ему, - он показал на безвольно обмякшую фигуру, сидевшую рядом на земле, - и он убьет тебя. Непослушных .родангов тоже учат. - Даже в темноте было видно, как садистская улыбка расплылась на губах Тхас-Янга.

- Ну хватит! - резко оборвал его Шлиссенджер. - Я не хочу больше говорить. - Он обернулся к ролалгу. - Айзек. Пойдем отсюда. Тебе нужно уйти.

- Ну? Что? - насмешливо осведомился маг. - Он тебя услышал? Этот пхелинг так верил в своего бога, который его не защитил.

- Довольно. - Эб протянул руку и взял Степлтона за плечо. - Айзек, это я. Пойдем. Ты же можешь!

Роланг повернул голову, на его перекошенном страданием лице мелькнуло осмысленное выражение. Он сделал несколько шагов вместе с Эбом, но Тхас-Янг взмахнул рукой и выкрикнул что-то гортанным голосом. Возможно, это и была священная формула, я не знаю. Степлтон остановился как вкопанный, скрежетнул зубами и вывернулся из рук Шлиссенджера. Казалось, он вот-вот бросится на него.

И тут Эб тихо запел: "Шема Исраэль, Аданаи Элохим, Аданаи Эхат..."

Я вслушивался в слова одного из самых древних, гимнов на земле. Голос Эба был низким и звучным. Так, наверное, пели воины Гедеона, сидя ночью у костров в степи. Суровый мир лежал перед ними, но они были уверены в своем Боге и суровы сами.

Повинуясь силе великой молитвы, Айзек тихо сел на землю, по лицу его расплылась спокойная грустная улыбка, он лег и, тяжело вздохнув, затих.

- Спасибо, старина. - едва слышно прошептали его мертвые губы и на всегда, сомкнулись.

Эб выпрямился.

- Как? Как ты это сделал?! - В ужасе и смятении воскликнул Тхас-Ян. Даже в темноте было видно, что он побледнел.

- Это сделал не я. - тихо произнес Шлиссенджер. - Тебе бы следовал кроме своих священных текстов читать иногда и чужие, так для разнообразия. Тогда, бы ты знал, что ⌠Бог поругаем не бывает■. - Эб вытащил пистолет. - Неужели ты думал, что отправляясь сюда, я не прихватил для тебя серебряную пулю, мерзкий оборотень? Ты можешь не знать, что это такое, но будь уверен: она, освящена, по всем правилам и действует не хуже шемы. - и прежде чем китаец успел поднять руку и защититься каким-нибудь доступным ему магическим действием, Шлиссенджер выстрелил.

Тхас-Янг схватился за живот, покачнулся и рухнул на землю. Я видел, как его тело на глазах, съежилось, стало прозрачным и растаяло в воздухе.

- Хоть убирать не надо. - проворчал Шлиссенджер.

Он встал на колени, взял нож и принялся с усилием долбить землю, готовя мочилу для Айзека.

Я также ползком, стараясь не шуметь, вернулся назад, в лагерь и забрался к нам в палатку. Через 3 часа, когда Шлиссендждер возвратился усталый и грязный, он рухнул рядом со мной и, даже не залезая в спальник заснул.

Светало. Я выбрался на улицу сонный и уже собирался лезть обратно, когда заметил Эба, с интересом разглядывавшего цепочку моих вчерашних следов, ведших от палатки.

- Та-ак. - сказал он, пристально глядя на меня. - значит мы прогуливаемся по ночам? - в его голосе звучала угроза.

- Значит мы стреляем по оборотням, которых нет? - парировал я.

Эб взорвался.

- Кто вам дал право за мной следить?! Невростеник! Мальчишка! - Его губы затряслись. - Я устал от ваших бесконечных галлюцинаций. Кажется, уж вы бы могли мне не мешать!

- Нас каждую минуту могут убить, а вы что-то скрываете. - я не намерен был отступать и оправдываться. - Я столько времени считаю себя сумасшедшим, а оказывается...

- Что оказывается? - зло осведомился Эб. - Сами не можете выговорить. Я не обязан отчитываться перед всяким там... - он помахал в воздухе рукой. - Я три раза спасал вас, и вы могли бы с уважением относиться к тому, что я делаю.

- Эб, я с уважением...

Он не дал мне договорить.

- И не задавать лишних вопросов.

- Тоже самое мне советовал доктор Бауэр. - раздраженно сказал я.

- Значит доктор Бауэр тоже кое-что смыслит. - Эб был просто зеленым от гнева и усталости. - Развлеклись бы вы что ли, за Машей поухаживали. Здоровая половая жизнь помогает от психозов! Или вы не спите с неполноценными славянками?

- Зачем вы так? - я не знал, что делать.

- Оставьте меня. - Шлиссенджер полез в палатку и вытащил оттуда свой спальник. - С сегодняшнего дня я сплю на улице, не хочу, чтобы за каждым моим шагом наблюдали, а потом, - он чуть помедлил, - докладывали доктору Бауэру и Хайдеггеру.

- Но с чего вы взяли? - изумился я.

- Хватит! Ищите дураков где-нибудь в другом месте. - он расстелил свой коврик на земле, положил на него мешок и, громко скрипя молниями, запаковался в него. - Я хочу спать и не хочу вас видеть.

Я снова полез в палатку сам не свой от обиды.

Утром Эб был темен, как туча. Он расшвыривал вещи, попадавшиеся ему под ноги, не позвал меня помочь, когда сворачивал палатку, с таким треском запихнул ее в чехол, что я был уверен: брезент лопнул. Шлиссенджер последовательно поссорился с Карриганом, доктором Бауэром, Хайдеггером и Ярославом Всеволодовичем. Лабримана он назвал ⌠голубым теленком■, а Маше сказал, что при разведении огня разберется без ее соплей. На меня он даже не смотрел.

Когда я подходил к костру в надежде получить завтрак, Эб ругался с Еленой Александровной.

- Да, я шовинист! - орал он. - И терпеть не могу этот мелкопоместный национализм. Тем более настолько беспочвенный! Когда при вас называют народ, голове должен возникать целый ряд ассоциаций. Английскими бывают юмор, джентльмены, старые девы, овсяная каша, лошади и туман. Немецкими - философия, военная школа, мистицизм и порядок. Русскими - литература, интеллигенция, церковь, баня и кухня. А когда говорят ⌠латышский■, возникает одна ассоциация - стрелок, и то только у меня, потому что моя семья пережила это там.

- С вами невозможно говорить! - Возмущалась Елена Александровна. - Вы просто зациклены на империях.

- А я люблю большие государства, - Эб ничуть не смущался, - где мне никто не скажет: вали отсюда, пришлая свинья, твой дедушка тут не жил.

- Но это только в Америке. - Всплеснула руками мадам Германн. - Вы же не даете договорить. У нас в России всегда давили национальные чувства других народов.

- Если эти чувства состоят в том, чтобы вышибать мозги соседям, то такие чувства надо давить. - заявил Шлиссенджер, - кованным сапогом, и он показал, как это делается.

- Просто странно слышать это от вас. - пожала плечами Елена Александровна. - Я списываю все на то, что вы были маленьким и ничего не помните.

- Да уж. - ядовито процедил Эб. - Вы что же думаете, мы мирно уехали из буржуазной Латвии? В этой каше нас так раскидало, - что я лично вполне самостоятельно и независимо от всей своей родни пересекал границу с Китаем в 22 году. У меня было прострелено обе ноги и меня волок на себе один русский штабс-капитан, страшный антисемит, он мне всю дорогу рассказывал, что жиды погубили Россию.

Настроение у всех было паршивое. Я мало что понял из разговора Шлиссенджера с Еленой Александровной, но чувствовал себя гадко, словно был причиной сегодняшней вселенской злобы Эба. Маша склонялась над котлом , помешивая ложкой овсянку и бросая на нас удивленные взгляды.

После вполне сносного завтрака мы тронулись в путь. Компасы клинило все также, как и раньше, поэтому мы шли на восход и к полудня совершенно выбились из сил, потому что число мулов и носильщиков резко сократилось. Часть поклажи была давно уже выброшена, но легче от этого не становилось.

К концу второго дневного перехода вдалеке на горизонте замаячила крепость. Она продолжалась вправо и влево насколько хватало глаз. Через три дня мы подошли к ней вплотную.

- Просто Великая Китайская втена. - Заявил Шлиссенджер, сплевывая сигарету. - Жаль, что лишь некоторые из нас умеют летать.

Чтобы найти ворота., мы проехали еще около суток. Через каждые полтора километра нам попадалась башня из больших желтоватых каменных блоков, башня без окон и бойниц, слепая до самого неба.

Наступила ночь, небо раскинуло над нами свой звездный шатер, а мы все ехали и ехали. Женщины просто падали с мулов от усталости и давно просили сделать привал, но лорд Карриган был непреклонен.

- Мы найдем вход сегодня. - требовательно заявил он.

- А если у нее нет входа? - предположил Лабриман.

- Не возражать! - наш начальник буквально изничтожил его взглядом.

Ярослав Всеволодович посадил жену перед собой в седло и поддерживал ее. Шлиссенджер давно помирившийся с Машей, тоже вез ее на своем муле. Она дремала, откуинувшись к нему на плечо, и Эб тихо напевал ей на ухо, словно баюкал: ⌠Как по млечному пути, да из лунного ковша■.

Казалось, что дороге не будет конца.

Глава двадцать первая

ВОРОТА РАСПАХНУТЫ

Так и не найдя ворот в таинственной стене, мы все же были вынуждены остановиться на ночлег. Все слишком устали, чтобы готовить ужин и, удовольствовавшись сухом пайком, спешно разбили палатки.

Шлиссенджер держал свое слово и, как в предыдущие ночи, остался на улице. Я чувствовал себя из-за этого очень неловко, словно был виновником его добровольной самоизоляции. Мне казалось, что мы оба тяжело переживаем разрыв, но что-то мешало Эбу первым сделать шаг к примирению. Я не был перед ним ни в чем виноват, но знал, что сильно обязан ему, и это порождало во мне смутные угрызения совести. Что было там, в пустыне, за лагерем? Одна из моих галлюцинаций, но тогда почему он так разозлился? Казалось, Эб уперся в какую-то не видимую стену, за которой он не мог больше объяснять мне все рациональным образом. Я словно схватил его за руку, и он предпочел лучше порвать со мной, чем вообще пускаться в какие-либо объяснения. Как бы то, ни было, но у этого человека были свои тайны, и он не хотел, или не мог меня к ним подпустить.

Я видел, как сквозь брезентовую стенку палатки слабо мерцает огонек маленького костерка, который разложил для себя Эб. Он воткнул в землю палку под углом и повесил на нее походный чайник. Я лежал в темноте один и думал, что, если бы у меня хватило решимости, то сейчас как раз самый лучший момент, чтобы помириться. Черт с ним, пусть ничего не объясняет, раз ему трудно, но пусть вернется и снова язвит здесь, под боком. Я уже озверел от одиночества. Всем этим людям я не доверял, а про него по крайней мере знал, что он, хотя человек и странный, но относится ко мне хорошо и не воткнет ночью нож в спину. Я даже не предполагал, что так привыкну к нему.

Я сжал руки в кулаки и резко подался вперед, чтобы вылезти из палатки, как вдруг, леденящий ужас накатил на меня волной. Это не был внутренний страх, что-то там, снаружи, напугало меня до онемения, и вместо того, чтобы выйти на улицу, я осторожно отогнул край полога. Шлиссенджер сидел, напрягшись, и внимательно всматриваясь вдаль, мне показалось, что он даже потянул воздух носом. Действительно, едва уловимо пахло гарью. Небо потемнело, звезд не было видно, с запада подул холодный пронизывающий ветер, гнавший перед собой перекати поле. Низко стелясь по земле, к нам двигалась непроницаемо черная туча, темная даже в ночном мраке. В ней и был сосредоточен душный ужас, который я испытал в палатке.

Эб повернул голову в ту сторону и весь как-то напрягся. Вскоре я различил, что впереди тучи скользит какая-то тень. Это был человек в развевающемся темном плаще.

Путник поравнялся с костром.

- Кто к нам пришел. - иронично заметил Эб. - Садись.

- Ты все смеешься? - человек сел и вытянул усталые ноги к

едва тлеющим углям. Плащ его был пропылен и разорван во многих местах.

- А что, плакать что ли? - Эб снял чайник. - Хочешь чаю?

- Что же ты мне вот так предложишь чаю? - Удивился гость.

- А почему бы нет? - пожал плечами Эб. - Мы столько лет знаем друг друга, неужели я не могу напоить тебя чаем?

- Может быть еще и из своей чашки? - иронично осведомился незнакомей. Он взял поданную Эбом кружку и жадно припал к ней. Было видно, что он устал и очень замерз, но согреться не может.

- Было время мы все пили из одной чашки. - сказал Шлиссенджер, наливая стакан для себя.

-Да, но с тех пор мало кто из моих старых знакомых хочет со мной знаться. - усмехнулся гость.

- Если бы ты не повел себя так по-свински, с тобой бы до сих пор все знались. - отозвался Эб. - Надо было тебе тогда заварить эту свару? Старик так расстроился, на него просто жалко было смотреть.

- Он вспоминает обо мне? - Спросил гость.

- Каждый день. - Кивнул Эб. - Можно подумать, что ты даешь о себе забыть. Впрочем у меня довольно старые сведения.

- Тебя что туда не пускают? - Насмешливая улыбка зазмеилась по тонким губам гостя. - Зря ты тогда, отказался идти со мной.

- Послушай, - резко сказал Эб, - я колебался всего минуту, а расплачиваюсь за это всю жизнь. Ведь были те, которые ни на мгновение не усомнились. Я ушел сам, от стыда. Меня давно простили, и я могу вернуться, когда захочу.

- Что-то ты слишком долго не хочешь. - Гость допил чай и поставил

чашку на землю.

- Я вернусь тогда, когда вернуться туда даже малейшим из малых будет для меня в радость, а не в унижение. - Эб закурил.

- Это тяжело тому, кто был одним из первых. - Задумчиво покачал головой гость.

- Не беспокойся о моих трудностях. - Усмехнулся Шлиссенджер. - Тебе возвращаться будет намного тяжелее.

- А кто тебе сказал, что я собираюсь возвращаться? - Гость надтреснуто рассмеялся.

- Я не буду спорить с тобой о том, что ты и сам прекрасно знаешь. - пожал плечами Эб. - Поговорим лучше о делах обыденных. Лорд все ищет ворота. Несправедливо с твоей стороны надувать его. Он имеет право на вход, перстень ведь у него.

- Ну разве только для лорда, - рассмеялся гость. - я укажу, где ворота. Поедете чуть подальше на запад, там они и будут. Завтра будут. Теперь о тебе. - гость нахмурился. - Неужели ты думаешь, что мои присные пропустят тебя туда?

- А что они мне могут сделать? - Беспечно осведомился Эб.

- Убить нет - Усмехнулся гость. - Но поймать, поймать можно даже... - Он помедлил .- Даже таких, как ты. И тогда я тебе чаю уже не предложу, я не хочу говорить банальностей, но пойми меня правильно: я сумею превратить твою жизнь в настоящий ад. Ты мне очень мешаешь.

- Рад слышать. - Улыбнулся Шлиссенджер. - И запомни, если чью-то жизнь ты и превратил в ад, так это свою. Прощай. - Он встал.

Гость тоже встал и, церемонно склонив голову в знак прощания, двинулся прочь. Вслед за ним поползла дальше на восток и черная туча, не надолго нависшая над нашим лагерем. Постепенно открылось звездное небо. Эб постоял еще немного, затем затушил уже почти не вспыхивающие уголья остатками чая и, взяв свой спальник с земли, полез в палатку.

Я поспешно откинулся на свое место и сделал вид, что сплю. Что это было опять? К какого разряда видениям следовало отнести мой новый бред? Уж не живут ли и здесь люди?

Когда первые лучи солнца ударили мне в глаза, все вокруг казалось таким обычным, что я подумал, не приснилась ли мне вся эта ночная история? Эб спал, безмятежно, улыбаясь во сне, так, точно никогда и не уходил со своего места. "А может и не уходил? - Подумал я. - Может ли постоянно галлюцинирующий человек взять контроль над своим воображением?"

Рано утром мы возобновили путь вокруг стерта без особой надежды найти вход. Однако, менее чем через час наши мулы стояли перед наглухо закрытыми воротами.

- Ничего! Ни замка, ни щели! - Прокричал Ярослав Всеволодович, первым спрыгнувший на землю и подбежавший к воротам.

Но лорд Карриган, казалось, его не слышал. Он важно спустился со своего осляти и торжественно прошествовал в полном безмолвии мимо Германца. Лабриман поспешил за ним, неся в руках мятую тряпку. Осторожно работая ею, секретарь начал расчищать какой-то древний знак, выбитый на камне ворот.

Это был небольшой треугольник, нарисованный острым углом вниз, в нем мы увидели глаз с пустой дыркой вместо зрачка. Лабриман благоговейно отступил назад, пропуская своего хозяина. Лорд, беззвучно шевеля губами, вскинул руку, на безымянном пальце которой красовался перстень. Алый рубин в нем сегодня сиял особенно сильно.

В тот миг, когда Карриган поместил треугольник печати с треугольной бороздкой на. воротах таким образом, чтобы образовалась шестиконечная звезда, рисунки глаз совпали, и таинственный рубин на перстне полностью поместился в пустой зрачок-скважину.

Подул сильный ветер, поднимая песок. Ворота задрожали и с тяжелым скрипом растворились перед нами.

- Ключи бывают разные. - С недоброй усмешкой заметил Хайдеггер.

Лорд с немалым удивлением наблюдал, как вся наша честная кампания верхом на. своих мулах вереницей проехала под каменными сводами ворот. Казалось, он ожидал, что внутрь пропустят только избранных, и вся сильно раздражавшая его возня с нами раз и навсегда кончится. Но мы были с ним. Удрученный до предела Карриган самым последним миновал ворота и сел на землю.

Мы огляделись. Насколько пустынное пространство за стеной было бесприютно, настолько открывавшаяся теперь картина радовала глаз. Мы оказались в саду, запущенном и разросшемся, но далеко не заброшенном. Он тянулся на многие километры и конца края ему не предай делось. Старые яблони клонили свои ветки до самой земли под тяжестью плодов. Между деревьями шли дорожки.

- Просто юннатская станция какая-то! - Заявила Маша, спрыгивая с мула.

- Во-во. - Согласился Шлиссенджер. - Сейчас выйдет из-за дерева старик Мичурин и прочтет нам лекцию об устройстве простейшей кротогонялки. - Он сорвал яблочко, с треском вытер его о свою куртку и впился в него зубами. - Червивое. Но сладкое. Я бы даже сказал, сладострастное. - Заключил Эб, отбрасывая огрызок. - Ну, начнем мусорить и разлагаться? Предлагаю самого младшего отправить на поиски воды.

Самым младшим оказался я.

Воду я нашел довольно быстро. Ржавая железная труба, явно предназначенная для разбрызгивания влаги окрест, торчала из земли и источала прерывистую струю. "Удивительно обжитое место. - Подумал я. - И что странно, обжитое по-европейски".

На обратном пути торопиться мне не хотелось. Я шел медленно, то и дело останавливаясь у зарослей терна или у заполонившего все мелкого крыжовника. Наконец, я углубился в кусты желтой переспелой малины и почувствовал себя медведем, дорвавшимся до пасеки. Прошло около получаса, я осознавал, что больше некуда, на языке набилась оскомина, но глаза были жаднее меня. Как вдруг до моего уха долетели приглушенные голоса.

"К вопросу о пользе подслушивания" - Подумал я и навострил уши. События минувших дней научили меня -не пренебрегать лишней информацией, особенно если она предназначалась не для моего слуха.

Я раздвинул ветки и увидел Карригана, Лабримана и еще какого-то человека. Это не был тибетец. Такие лица я встречал на старых работах итальянских мастеров: смуглое, хищное, с черными маслянистыми глазами, полными живого утла и иронии. Человек был в плаще

из золотистого шелка и держался с достоинством.

- Вы должны понять нас правильно. - Вкрадчиво говорил незнакомец. -Великий Брат не отказывается принять вас. Даже напротив, он рад будет оказать Вам всяческую помощь. Но... 9 человек - это слитком. К тому же, как я понял, далеко не все они знают, куда пришли. 3ачем вам обуза в таком месте?

- Мы осознаем свою вину. - Согласился Карриган . - Но избавиться от этого хвоста в последнее время было просто невозможно. Кроме того мы не были уверены, что доберемся сюда. Известия о местопребывании Великого Брата и 10 колен изменчивы и неверны. Мы шли практически без надежды на успех. Но наше дело...

- Ваше дело. - с улыбкой поправил Карригана незнакомец.

- Наше дело, - упрямо повторил лорд, - стоило риска..

- Оно стоит много больше, чем риск. - Усмехнулся собеседник. - Так вот, воля Великого Брата состоит в том, чтобы вы вышли из сада к его трону одни, без сопровождения непосвященных.

Человек сложил руки на груди, поклонился лорду и скрылся за деревьями.

- Черт! - выругался Карриган. - Кругом преграды! Но чего же мы хотели? Бабье и этого дурака Германна вы должны взять на себя, Жак.

- Я! - В ужасе воскликнул Лабриман. - И не могу. Я не сумею...

- Скажите лучше - не захочу. - угрожающе прошипел лорд, нависая над своим секретарем. - Вы жалкий трус, Лабриман! Когда на весах лежит судьба вашего народа, вы готовы предать поколения и поколения замученных, ради какой-то генетической погромщицы, дочери погромщика и внучки погромщика.

- Но я же не собираюсь на ней жениться! - Взмолился Лабриман. - Я просто прошу ее не трогать.

- Сколько раз Вам говорить: это животные, у них нет души. Вы же режете каждый год петуха!

- А Шлиссенджер? - Юлил секретарь. - У него-то ведь есть душа.

- Он еще хуже. - Процедил сквозь зубы Карриган. - Обрезанный гой.

Таких надо убивать первыми.

- Ну хорошо, уберем их, а остальные? - Пошел на хитрость Лабриман.

- Об остальных можете не беспокоиться. - Презрительно пожал плечами лорд. - Разберитесь хоть с этими. И подберите сопли! Разнылись.

Лабриман искоса бросил на своего босса злой затравленный взгляд и, отвернувшись, побрел прочь.

Я подождал, пока они ушли, и тоже двинулся к лагерю. Оказывается, стоянку уже перенесли на новое место, которое находилось метрах в пятистах от старого, в вишняке, и разбили там палатки. Я доложил о воде и уселся под сенью раскидистого дерева. Первым моим побуждением после подслушанного только что разговора, было разыскать Эба и все ему выложить, не смотря ни на какую ссору. Но его я в лагере не видел.

Проходя мимо моего места, профессор Бауэр незаметно дернул меня за рукав.

- Идемте, мне надо с Вами поговорить. - Шепнул он заговорщическим тоном. - У нас новости.

Выйдя на берег небольшого ручья, мы обнаружили там Хайдеггера.

- И надо было гонять меня за водой, когда она в двух шагах! - Недовольно пожал я плечами.

- Тише. Сейчас не до этого. - Понизив голос, сообщил Ромпа. - К нам приходил посланец.

"Ого, это уже становится забавно". - подумал я.

- От Великого Брата.

- А Вы откуда знаете? - Всполошился Бауэр.

- Несложная цепь логических рассуждений. - хмыкнул я.

- Бросьте эти свои штучки а-ля Эб Шлиссенджер! Научились. - Вспылил профессор. -Здесь говорят о серьезных вещах! Мы виделись с посланцем. Он пришел специально за нами, и... все сорвалось. - Бауэр с досадой хлопнул себя по колену.

- Почему? - Угрюмо спросил я, хотя отлично знал ответ.

- Потому что нас слишком много! - Профессор раздувал щеки и кипятился. - Примут нас. Вы понимаете, н а с.

- А другие? - Задал я риторический вопрос.

- А другие и так слишком далеко зашли. - Неожиданно отозвался до сих пор молчавший Хайдеггер. Он легко встал с земли и подошел к мне. - Только не пугайтесь, Лагер. Вам на долю выпадет самое простое. Простое, конечно, в вашем положении. - Ромпа сухо рассмеялся. - Я бы лично не взялся за это. Особенно днем, но поскольку вы спите в одной палатке с господином Шлиссенджером, то вам и карты в руки.

- Выражайтесь яснее. - холодно заметил я. - А то я могу неправильно Вас понять.

- Куда уж яснее? - Закудахтал Бауэр. - Вы что, маленький? Не разыгрывайте из себя второго Штранге!

- Отчего же? - Со зловещей мягкостью в голосе возразил ему Хайдггер. - Я уверен, что молодой человек прекрасно все понял и не заставит нас повторять.

Я подавленно молчал, и молчание мое было воспринято как знак согласия. Хотя, я думал, что собеседники почувствовали сильную неуверенность на мой счет. Я кивнул и двинулся прочь, испытывая неприятное ощущение где-то в области груди, как всегда, когда мне приходилось участвовать в чем-то заведомо гнусном.

Глава двадцать вторая

БЛУЖДАЮЩИЙ КАМЕНЬ

Вернувшись в лагерь, я обнаружил Эба, сидящего на траве с горстью вишен в руках и рассказывавшего что-то изумленной публике.

- Великие камни вообще широко известны в мифологии многих народов. - Шлиссенджер прицелился и послал косточку в котелок. - Считается, что обычному человеку они, как правило, приносят несчастье, хотя и могут на первых порах помочь ему достигнуть власти, богатства, вечной молодости... Словом, всех благ земных. Но в конце концов эти вещи и оборачиваются против него, поскольку ведут к духовной гибели.

Женщины, возившиеся у костра, с интересом слушали повествование Абрахама. Я тоже присел на бревно рядом с огнем.

- Кстати, сейчас мы, насколько я понимаю, забрались в самую глубь Тибета. Здесь, по легенде, находится великая страна Агарти, родина богов. - Продолжал Эб. - Именно в ней и лежит которое столетие, дожидаясь своего часа, знаменитый Лапис Эксилис - Блуждающий Камень. Его частица, - небольшой осколок - был известен в Европе под именем Грааля, менестрели трубили о им на всех перекрестках, а многие благородные рыцари сломили себе головы в его поисках. Однако, он давался в руки далеко не всякому. Этот камень появлялся в разных странах перед великими и обычно трагическими событиями. Он приносился туда неизвестными людьми и также бесследно исчезал, чтобы через какое-то время вновь возникнуть в другою стране как предвестник беды. Говорят, что человек, обладавший им, обретал невиданную власть и мог в течении своей жизни сравняться могуществом с князем мира сего. Им владели император Акбар и Великий Тимур, а царь Соломон приказал вделать его в перстень и с тех пор повелевал духами. Но за власть этим людям пришлось слишком дорого заплатить: все они чувствовали бесплодность своих деяний, а жизнь казалась "суетой сует и томлением духа■. - Эб вздохнул. - Я веду речь лишь о малом осколке, так взбудоражившем когда-то мифологическое сознание стольких народов. Сам же камень, обладающий несоразмеримо большей силой и поддерживающий магическую связь со своей блуждающей частью, должен находиться, по легенде, где-то здесь, в Сердце Азии. Человек, который найдет и сумеет соединить его с кусочком из перстня, получит невиданную силу для исполнения самого сокровенного своего желания, но это желание будет единственным. Он сможет перевернуть мир, но сам неминуемо погибнет. Таков камень, спрятанный где-то здесь, неподалеку.

- А как он сюда попал? - Осторожно спросила Елена Александровна, которую рассказ Эба явно завораживал. - Я тоже слышала нечто подобное от одних образованных бурятов в ламаистском монастыре в Урге. Говорят, он упал с неба, и поэтому почитается как божественный.

- Очень часто то, что люди считают божественным, имеет прямо противоположное происхождение. - заметил Эб.

- Природное, Вы хотите сказать? - Отозвалась Елена Александровна. - Может быть, это метеорит?

- Да, я думаю. - Кивнул Шлиссенджер. - От кусков метеоритов, которые до сих пор находили в разных частях света, исходит излучение, самым непредсказуемым образом влияющее на людей.

- Если надо подобрать чему-то рациональное объяснение, Вам равныхх нет. - Сказал я, в упор глядя на Эба.

Он усмехнулся.

- А Вы, мистер Лагер, предпочли бы более поэтичную версию? Что ж, извольте. Существует старинный коптский апокриф, объясняющий происхождение камня с точки зрения первых христиан.

Я удовлетворенно кивнул.

- Когда Дьявол был сброшен с небес, - начал Эб, - и поселился в аду, ему, чтобы легче творить свое зло, необходимо было знать, что происходит там, куда его больше не пускали. Он долго мучился, пока не создал камень, в котором смог увидеть Царствие Небесное. Уничтожить камень и помешать Сатане проникать в замыслы высших сил был послан один из Архангелов, который незадолго до того и так сильно провинился. Бог хотел дать ему возможность загладить свой проступок великим подвигом. Противники поднялись высоко в воздух. Облака лежали под копытами их коней, как твердая земля. Схватка, была тяжелой, и божий посланец почти победил. Он потянулся за камнем, который Сатана держал за пазухой, но тут дьявол рванулся из рук Архангела, камень выскользнул у него из-под плаща и полетел вниз, на землю. Изнемогающий от ран Сатана уполз в свое логово и больше не решался подглядывать за небесным воинством, а неудачливый Архангел, не желавший терпеть насмешек товарищей и справедливых упреков в том, что он не оправдывает делами своего высокого положения, ушел скитаться по земле в разных обличьях, чтобы мешать дьяволу. Говорят, что когда-нибудь он найдет и уничтожит злополучный камень и тогда вернется в Царствие Небесное.

- Красивая легенда. - Сказала, до сих пор молчавшая Маша. - И очень жалко этого Архангела.

- Женщинам всегда жалко неизвестно кого!

Мы обернулись. За нашей спиной стоял лорд Карриган и набивал нефритовую трубку хорошим голландским табаком, от которого даже на расстоянии пахло черносливом.

- Совершенно непонятно, по какому принципу женщины выбирают, кто им нравится. - Раздраженно заявил лорд. - Этот ваш общипанный архангел был заносчивый гордец, да к тому же предпочитал эдомские народы. Краденное благословение ему, видите ли, не нравилось. Ну

что ж, пусть теперь поплутает! Я знаю пару позднеиудейских апокрифов на ту же тему, и в них говорится, что с помощью этого камня евреев можно собрать еще до восстановления Храма.

- Склонность обманывать Бога все-таки у нас в крови! - Рассмеялся Эб. - Что это за мелкие деревенские хитрости? Сказано вам: когда придет Мессия... Так нет же, долго, наказание тяжелое. Но ведь и грех тяжел.

- Я не разделяю вашего мнения. - Пожал плечами Карриган. - Каждый народ в праве бороться за свое единство независимо от данных ему пророчеств.

- Да, но это не освобождает от неизбежности их исполнения. - Улыбнулся Шлиссенджер.

- Поэтому Вы склонны спокойно сидеть и смотреть, как Ваш народ громят или уничтожают в Дахау? - Резко спросил Карриган. - Насколько я понимаю, мистер Степлтон с его ортодоксальностью придерживался того же мнения? Все сказанное исполнится, надо только терпеть и молиться. Бог знает, что делает.

- Да. - Спокойно кивнул Шлиссенджер. - Я думаю, Айзек был уверен именно в этом.

- С такой позицией проще жить. - Презрительно сказал лорд.

- Особенно Айзеку. - Эб встал и направился к палатке.

Я продолжал сидеть, раздумывая над странной историей, рассказанной Эбом. Лорд явно знал, какая сила заключена в его перстне, шел, чтобы использовать ее. Я уже давно перестал удивляться иррациональности действий моих спутников и принял как данность то, что побудительные причины у них почти всегда мистического характера. Но какие-то нити все же не связывались у меня в голове в единый клубок. Мне казалось, что я знаю уже достаточно много, но цельной картины происходящего не получалось. Неясных мне вопросов было еще больше, чем тех, ответы на которые, по моему мнению, я уже получил. Сейчас, может быть сильнее, чем когда-либо за последнее время, я был не уверен в каждом своем шаге, не зная, чем он может обернуться лично для меня. Мне начало казаться, что все вокруг сначала выдавали себя за кого-то другого, а потом, в силу разных обстоятельств отчасти раскрыли свое настоящее лицо, но вместо того, чтобы прояснить, это только еще больше запутало ситуацию.

День прошел без особых приключений. Экспедиция отдыхала, от тяжелого перехода по пустыне и приводила себя в порядок. Мулы паслись на сочной травке, женщины затеяли стирку и мытье голов, мужчины объедались фруктами и чинили кое-какую амуницию.

Ночь наступила здесь как-то сразу, после короткого заката, сад наполнился приглушенным гомоном своих ночных обитателей. Ветер шелестел в траве и скрипел деревьями, слышались чьи-то шаги и шуршание, шумел ручей.

Я покурил у входа, и залез в палатку. Эб спал, накрывшись с головой. Я хорошо видел лежащий рядом с ним пистолет. Я мог бы сейчас убить его собственным ножом, который валялся тут же. Я сел в углу и уставился на него. Положение было не из приятных. Я даже не знал, как начать разговор.

- Эб, мне надо с вами поговорить. - Я тронул его за плечо.

Одеяло, которым Абрахам накрывался поверх спальника, поползло вниз, и я с удивлением увидел набитый вещами Эба мешок, уложенный в форме человеческого тела. Сверху к нему была приколота, записка.

"Дорогой Лагер, простите меня, пожалуйста, что я ухожу, не попрощавшись. - Прочел я по-немецки. - Мне больше всего не хотелось ставить Вас в неловкое положение. Я отлично знаю, что Вы не захотите меня убить, а это создаст угрозу для Вашей собственной жизни. Пока Хайдеггер и Бауэр готовы защищать Вас из корпоративных побуждений. Нельзя этим рисковать. Вам удобнее всего будет сказать, что вы выполнили их поручение, а труп скинули в ручей: он достаточно глубок, течение сильное, метрах в 30-ти отсюда вода уходит под землю между каменными плитами. Туда вполне могло затащить тело. Что касается меня, то мне действительно на некоторое время лучше покинуть экспедицию и заняться здесь устройством кое-каких своих дел. Простите меня за то, что я спровоцировал нашу ссору. Но, к сожалению, у меня не было выхода. Возможно, мы больше не увидимся.

Прощайте.

Шлиссенджер."

Я сложил листок. Чувство страшного одиночества и полной беспомощности охватило меня. "Где он сейчас? Какие у него могут быть здесь дела?" Я не знал, чего во мне больше: возмущения от самонадеянности Эб или грустного удивления его благородством. Я заснул с тяжелым сердцем и проснулся в тревоге.

Утро было на удивление свежим, даже холодным. Полог палатки покрывали крупные капельки росы, я провел по нему пальцем и знобко передернул плечами. Выйдя по мокрой траве к ручью, я обнаружил там Машу, она в задумчивости сидела на земле, рассеяно крутя что-то в

руках.

- Вы не видели мистера Шлиссенджера? - Даже не поздоровавшись, спросила она, подняв на меня встревоженные серые глаза.

- Нет. - Весь внутренне сжавшись, ответил я. - Он сегодня не ночевал в палатке. А что?

- Нет, ничего, так. - Маша встала. - Просто... - Голос ее задрожал и она протянула мне мокрые от росы часы Эба. - Я нашла это здесь, в траве. Они явно пролежали с вечера. Видите, стеклышко запотело.

"Какая предусмотрительность! - Удивился я. - Интересно, она действительно не знает, что он ушел, или просто ломает комедию?"

- Приятная утренняя прогулка? - Раздался за моей спиной голос Хайдеггра. Проводник, не отрывая взгляда, смотрел на Машину находку. Девушка инстинктивно сжала кулак и, резко развернувшись, пошла прочь.

- Хорошая работа, Лагер. - Похвалил Ромпа. - Главное, что Вы сумели сделать это до росы. Трава совсем не примята. Тело, наверное, затянуло под камни? Там проходит?

- Если подтолкнуть. - Равнодушно кивнул я. - А где же результаты вашей профессиональной деятельности? - В моем голосе прозвучала издевка.

- Полегче, Лагер. - проводник дернул бровью. - Нам хотелось сначала проверить Вас. Честно говоря, вы мне вчера не понравились.

- А сегодня? - Я чувствовал, как холодная ненависть к этому человеку начинает душить меня.

Исчезновение Шлиссенджера подействовало на оставшихся в живых настолько угнетающе, что даже лорд Карриган выглядел растерянным. Видимо, ему и в голову не приходило, что кто-то одновременно с ним может избавляться здесь от лишних людей. Смерти Степлтона и Кьюбита он еще мог себе как-то объяснить: разбойники, местные жители, монахи, дзу-те. Но Шлиссенджер - это было уже слишком.

Елена Александровна откровенно рыдала, чем вызвала немалое удивление у своего мужа. Маша, притихшая и вся подобравшаяся, сидела рядом с мрачным, испуганным Лабриманом. Кларк обалдело смотрел на меня, видимо, ожидая каких-то объяснений. Но я их не дал.

После завтрака, во время которого кусок ни кому не лез в горло, экспедиция двинулась дальше. Целый день мы шли по бесконечному саду, лишь изредка перебрасываясь фразами. Вечером вновь разбили лагерь.

- Ну, сегодня, я надеюсь, Вы покажете свою сноровку? - С неприязнь спросил я Хайдеггера.

- Сегодня вряд ли. - Спокойно, ни чуть не реагируя на мое откровенное издевательство, ответил он. - Все слишком взведены и настороже. Это трудно будет сделать. Возможно, завтра, когда публика расслабится. А Вы, я вижу, обиделись? Ну, ну... - Проводник похлопал меня по плечу.

Я помимо своей воли отстранился.

Всю ночь я не спал, прислушиваясь к малейшему шороху снаружи. Нервы мои были взведены до предела.

Следующее утро подарило нас новым непонятным открытием: исчезли Маша и Лабриман. Причем исчезли, это еще мягко сказано. Они увели двух самых сильных мулов, забрали палатку, уйму еды и снаряжения. Так что никто, конечно, не счел их погибшими, как Шлиссенджера.

- Тварь. - Процедила сквозь зубы Елена Александровна. - Неблагодарная тварь.

- Трудно подобрать определение лучше. - Кивнул Карриган. - И без всякого чувства крови, к тому же.

Мадам Германн удивленно поднята брови.

- Это Вы о ком?

- Ну не о Вашей же придурочной племяннице! - вспылил лорд.

Сад начал понемногу редеть, и к середине дня мы вышли, миновав гряды зеленых холмов, в цветущую долину. Прямо перед нами, на расстоянии 2,5 - 3 км. возвышалась башня, сложенная из гладкообтесанных плит черного камня.

Эта картина что-то смутно напомнила мне, и я долго всматривался, пока не понял с ужасом, что воочию вижу страшную шестигранную башню из моего сна.

К нам навстречу вышел человек в золотистом плаще, и я без труда узнал в нем посланца, который приходил к Карригану. Доктор Бауэр бросал на него выразительные взгляды, но тот их словно не замечал.

- Ну что же вы, господа, так и пожаловали всем кагалом? - Укоризненно покачал он головой. Ласковая улыбка стекла, с его губ, которые тут же сложились в твердую складку. - Что ж, Великий Брат примет вас, но не говорите потом, что вы не были предупреждены. Следуйте за мной.

Мы покорно двинулись за ним к башне.

Глава двадцать третья

В БАШНЕ

У входа в башню нас встретили молчаливые служители в черных и золотых одеждах. Их движения были полны значительности и церемонности. Не говоря ни слова, они проводили весьма поредевшую экспедицию в прохладный полутемный зал на втором этаже, от которого так и веяло театральным ожиданием перед премьерой. Не хватало только нестройного шума из оркестровой ямы.

- Странное местечко! - Заметил Германн, стараясь выглядеть беспечно его выдавали жалкий затравленный взгляд и мелко трясущиеся щеки.

- Помолчи. - цыкнула на него жена, резко посуровевшая и даже как-то заметно постаревшая.

- Что вы ругаетесь, господа? - нервно передернул плечами Кларк. - Сейчас мы, наконец, все узнаем, и клянусь Богом...

- Узнает тот, кого пустят. - Холодно заметил из угла Карриган.

Все обернулись к нему. Он стоял, прислонившись спиной к колонне, и спокойно полировал бархоткой свои длинные желтоватые ногти.

- Неужели вы делаете, что среди вас найдется хоть один достойный переступить этот порог? - Старик медленно поднял руку и указал на дверь, ведущую из зала.

- А Вы, конечно, полагаете, что эта честь достанется Вам? - язвительно осведомился Хайдеггер. - По праву представителя ООН? - Проводник зашелся нервным смехом. - Вы хоть знаете, куда пришли, старый британский осел? - Впервые за все время экспедиции он обращался к Карригану на хорошем академическом английском, языке, а не на том ломаном жаргоне, который обычно используют тибетцы, объясняясь с иностранцами.

Лорд поднял бровь и выронил из глаза монокль, но сохранил самообладание.

- Вот как? - Сказал он. - Значит здесь есть еще претенденты? Из бывших хозяев мира, насколько я понимаю?

В это время двери в зал распахнулись, и вошедший служитель с лал нам знак следовать за ним.

- Сюда, пожалуйста. - его голос звучал отстраненно и глухо. - Великий Брат ожидает вас всех.

Мы пересекли зал по направлению к дальней стене, вошли за тяжелый глухой занавес, сквозь который не проникал ни единый луч солнца, и оказались в полной темноте. Хотя я не мог бы рассмотреть даже собственную руку, вытянутую перед собой, но всем своим естеством ощущал в каких чудовищных размеров помещение мы попали. Вокруг нас, казалось, гулял ветер небесных сфер. Создавалось такое чувство, что сделай мы шаг вперед, и там нас ждет бездонная пропасть, откуда в лицо дышала живая клубящаяся мгла.

- Итак, вы пришли. - Рухнул на нас голос ниоткуда.

Все напряженно ждали, что с нами заговорят, и все разом отпрянули назад от испуга.

Голос показался мне удивительно знакомым, словно я слышал его всего несколько дней назад. Только тогда, он был усталым и измученным, а теперь в полной силе и власти своей.

- Что ж, мне есть, что вам сказать. - Продолжал Великий Брат с леденящей

душу иронией. - Сначала моя весть для вас, последние из расы господ. - его голос зазвучал почти презрительно.

Тонкий белый луч прорезал темноту и заскользил по лицам Хайдеггера и доктора Бауэра.

- Зачем вы пришли? Какой милости ищете здесь? Или не знаете, что на моем пороге не рассыпают крошек для проигравших? - Он помедлил. - Вам было дано время и силы, чтоб показать себя. Но вы не смогли осознать поставленной перед вами задачами. Мы избрали вас, как избирают меч по руке для излюбленного удара. Вы должны были уничтожить народы, назначенные нами к небытию и расчистить путь истинным хозяевам мира, но оказались недостойны этой великой роли. Теперь санкция снята. - Голос смолк.

Мне показалось, что тяжелое с хрипом дыхание Хайдеггера тоже прервалось.

- Теперь вы, пришедшие от великого вождя. - Голос исполнился должного уважения.

Голый луч высветил из темноты фигуры Елены Александровны и Ярослава Всеволодовича.

- Мне отрадно было вкушать ваши жертвы и горько признаться, что все сделанное напрасно. Вождь велик, но его народ ни на что не годится. Даже хороший пастух не в силах справиться с этим стадом. Дух страны препятствует ему. Он ухитряется сопротивляться нашим планам, даже будучи полностью в нашей власти. Ваш народ слишком отравлен тысячелетним рабством, он даже проданный, не способен служить никакому другому хозяину и противится мне изнутри. Вождь не получит санкции, ибо его усилия бесплодны.

Мне показалось, что Елена Александровна пошатнулась, вцепившись в плечо мужа.

- Чем мне утешить Вас? - Голос стал вкрадчиво мягок, а луч переехал на лорда. Карригана. - И Вашу организацию? Время десяти колен еще не пришло. Оно уже на пороге, но надо немного подождать.

- Я не могу ждать! - Выкрикнул лорд, весь подавшись вперед, и тут же словно какая-то неведомая сила отбросила его к стене. - Я стар и сделаю, что смогу, для своего народа, сейчас.

Он был единственным, кто осмелился возражать Великому Брату и не согласиться с его приговором, но это лишь позабавило нашего невидимого собеседника.

- Ваши идеи смешны. - сказал он. - Почему вы не послушались терафима, он ведь предвещал вам неудачу?

Лорд побелел.

- Зачем вы покинули Ангелов Иеговы и устремились сюда? - Продолжал голос. - Разве мести своим побежденным мучителям вам недостаточно? Не вы повергли их в прах, но я доставил вам возможность насладиться мщением. Вы не оценили моей милости! Когда, придет время, я сам подниму вас из ничтожества, а пока ступайте, послужите новым хозяевам.

Великий Брат выдержал паузу.

- А теперь я хочу остаться с настоящим посланцем.

Повисла тишина. Все смотрели друг на друга. Луч стал необычайнее ярок и выхватил из темноты фигуру Кларка.

- Я буду говорить с ним. -- Провозгласил голос.

И тут же я почувствовал, что темнота вокруг стала физически осязаемой и постепенно вытесняет нас обратно, за занавес. Всех, кроме Кларка.

Мы вновь оказались в зале, откуда были распахнуты двери на широкую балюстраду. Никто не встретил нас, никто не помешал выйти. Мы подавленно брели между колонн. На лице Хайдеггера было отсутствующее выражение. Он свернул за угол, и оттуда раздался щелчок взводимого куска.

- Ну что? Собрались, князья мира! - Истерически расхохоталась Елена Александровна. - Возомнили себя избранным! Ну так вот же, теперь подставляйте спину новому хозяину! Идиоты! Вечные рабы...

Воздух сотряс короткий выстрел и тяжелый грузный удар съехавшего по стене на пол тела. Из-за угла были видны изогнувшиеся в коленях ноги Хайдеггера. Все было подались к нему, но в этот момент двери из зала распахнулись, и на пороге появился Кларк. В руках он держал автомат. Обычно спокойное и расслабленное лицо негра приобрело жесткое и даже жестокое выражение.

- Считайте себя арестованными, господа! - Процедил он.

- Послушайте Вы, сержант... - начал было доктор Бауэр.

Кларк резко повернулся к нему.

- Не сержант. Лейтенант. Лейтенант Управления стратегических служб США.

Не выпуская автомата, Кларк вытянул из нагрудного кармана куртки сигарету, затянулся, а затем, выпустив облачко табачного дыма, коротко хохотнул.

- Да, господа, я раскусил вашу игру. Вашу и этих господ, что окопались там. - Он указал на дверь, из которой вышел. - Спрятавшийся за ширмой мистер... или товарищ, - Кларк уставился на Германа, -или партайгеноссе? - Взгляд его уперся в меня и Бауэра. - Так вот, он твердил что-то о нашей роли в новом мире, о нашем лидерстве, об их божественной санкции на это. Может быть профессор Кьюбит и извлек бы отсюда побольше информации, но я и так понял...

- Профессор? - Удивленно переспросил я. Кларк остановился.

- Профессор. - Кивнул он. - Только не вашей дурацкой антропологии, а психологической войны и дезинформации. Да, это то самое место, которое мы давно искали. Мы вели Вас, доктор Бауэр с самого Мюнхена...

Бауэр побагровел.

- И все знали о вашей миссии, когда Вы еще в Латинской Америке встречались с нацистскими преступниками. - Кларк улыбался, растерянность и гнев Бауэра явно его радовали.

- Доктор Гамаль Рават в Каире давно был у нас под колпаком, и мы знали о Вашем визите и о Вашем проводнике в Катманду. Мы были уверены, что Вы нас приведете, куда нужно, и нe обманулись. Правда, погибли Кьюбит и Томсон, но игра стоила свеч. - Губы у Кларка тряслись, в глазах засверкал сумасшедший огонек. - Центр международной мафии, где плетутся заговоры против демократии. Еще бы - нацисты, коммунисты ... Тысячелетняя мистика, а в горах, наверняка, электростанция и аэродром. Теперь ясно, откуда мутят воду в Индии и Китае! Ничего. Я отведу вас в Катманду и сдам властям, а сюда вызову бомбардировщики. Координаты у меня есть. Задержать этим баранам меня не удастся, я прорвусь, прорвусь в любом случае! А для вас лучше сидеть в тюрьме, чем подыхать здесь. Все будет о'кей...

Он не успел закончить. Раздался сухой щелчок, затем еще один. Колени у Кларка подогнулись, и он с застывшим на лице выражением крайнего удивления упал на пол, выронив громыхнувшее оружие. Завизжала Елена Александровна.

В тени левого коридора стоял лорд Карриган с пистолетом в руке. С четкостью бездушного автомата он вновь поднял его и нажал на курок. Оказавшаяся впереди всех мадам Германн как-то нелепо, по-птичьи, взмахнула руками и упала на труп Кларка. Лорд выстрелил еще раз и на пол свалился Ярослав Всеволодович.

Меня спас профессор Бауэр. Он рванулся по главному коридору назад что-то неразборчиво крича, и лорд побежал за ним. Я же бросился в правый проход и, подскользнувшись, покатился по крутой лестнице.

Минут через пять я встал, чувствуя саднящую боль в разбитых коленях и локтях. Ладони тоже жгло. Меня охватил дурацкий детский страх, который всегда мешал мне маленькому разреветься в подобных обстоятельствах. Лестница вела вниз, и я решил спуститься по ней, понимая, что возвращаться назад опасно, да и бессмысленно .

Когда голова моя уже отказывалась считать повороты, ступеньки вдруг уперлись в низкую массивную дверь, которая при толчке легко поддалась, и я оказался на пороге просторного темного зала, опоясанного колоннадой. Не знаю почему, но у меня создалось опущение, что я нахожусь под землей. Может быть, потому что не было окон, а может из-за характерного плесневелого запаха сырости. Во всяком случае, дышать было тяжело.

Справа от меня светилась холодным зеленоватым блеском, исходившим от громадного, переврнутого рисунка сефирот, начертанного на камне. Против нее возвышался черный, словно затканный темнотой трон, на котором кто-то сидел, вытянув вперед длинные руки. На полу, между подножием трона и стеной была начертана огненная пентаграмма, от краев которой исходили колкие зеленые лучи, соединявшиеся под углом со схемой сефирот. Ударяя в точки сефер, лучи как бы преломлялись там и шли прямо к рукам человека на троне.

Внутри пентаграммы я с ужасом увидел Шлиссенджера. Кусок пола между троном и стеной был слишком хорошо освещен, чтобы я мог ошибиться. Эб стоял, пошатываясь, заключенный в лучевую клетку. Лицо его было искажено. Волосы взмокли. Я понял, что он пытается вырваться, но не может. Человек на троне слегка пошевелил пальцами с длинными ногтями, лучи словно искривились, и тело Шлиссенджера вместе с ними. Черный человек засмеялся, он с наслаждением сдвинул световую сетку, наблюдая, как корчится от нестерпимого давления его пленник, стараясь силой распрямить лучи.

Я осторожно двинулся между массивных колонн, намереваясь обогнуть трон сзади. Меня не замечали, да это было бы и мудрено в густом сумраке. Говорят, что актеры на сцене не видят зала, им мешают огни рампы. В таком же положении по отношению ко мне, наверное, был и маг, заставлявший пентаграмму светиться. Подобравшись к нему сзади, я вытащил из-за пояса ⌠вальтер■, поднял его и, услышав сдавленный хрип Эба по ту сторону трона, изо всей силы ударил черного человека рукояткой пистолета, по голове.

Маг пошатнулся и, не издав ни единого звука, сполз на пол. Свечение сразу прекратилось. Сефироты на стене исчезли, пентаграмма медленно угасала на полу. Я услышал звук падающего тела и бросился к тому месту, где еще мгновение назад был дьявольский знак.

Шлиссенджер лежал на полу, раскинув руки, и удивленно смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Кажется, он был в шоке. Я наклонился над ним, пытаясь расстегнуть куртку и послушать сердце.

- Не надо, Лагер. Я жив. - Еле слышно прошептал он. - Помогите мне сесть.

Я подхватил его под руки и посадил, поддерживая сзади. Его тело было горячим, и меня несколько раз слабо ударило током.

- Осторожно. - Отстранился он. - Я как неисправная розетка. - Руки у него дрожали.

Видимо, лучи, так глубоко пронизывавшие организм Шлиссенджера, в результате моего удара прекратили свое действие слишком резко, и Абрахама сильно тряхнуло.

- Как это еще все мои атомы и молекулы не раскатились по полу от вашего умелого оперативного вмешательства? - Сказал он привычным тоном, но лицо его было измученным, а глаза - потухшими. Он крепко держал меня за руку, словно боялся разжать пальцы.

- Если б вы только знали, что смогли сделать. - Тихо произнес он. -Спасибо, Лагер, я вам так обязан...

Я не дал ему договорить.

- Надо уходить отсюда.

Эб кивнул и, поднявшись с моей помощью, двинулся к человеку, лежавшему у подножия трона. Наклонившись к нему, Шлиссенджер отстегнул от пояса мага короткий меч.

- Мой у меня забрали, но этот не хуже. - Сказал он мне. - Черный меч для черного дела. Будет ли он у меня работать? Вот вопрос.

Затем Абрахам с отвращением перевернул ногой тело своего мучителя.

- Эти существа управляют сильнейшими энергиями, они могут воздействовать на человека на молекулярном уровне. - Сказал он, обернувшись ко мне. - И кто бы мог подумать, что вам придет в голову гвоздить их "вальтером" по голове.

Я было повернулся к двери, в которую вошел.

- Не туда. - Потянул меня за рукав Эб. - Здесь есть еще выходы, они безопаснее. Господи Боже мой, как вы вообще сюда могли попасть?

Он смотрел на меня с таким удивлением, что мне от этого даже стало не по себе.

- Просто вошел. - Нехотя сказал я.

- Просто, просто, все очень просто. - Озабоченно бросил Эб на ходу, мысли его явно были уже где-то далеко. - Сюда.

Мы нырнули в узкую дверь, находившуюся в противоположной стене. Там крутая лестница, с бесчисленным количеством ступенек уводила вверх.

- Лагер, Вы мчитесь, как молодой лось. - Недовольно сказал Эб, прислонившись спиною к стене и с трудом переводя дыхание.

Впервые я видел, чтобы Шлиссенджеру изменила его хваленая подготовка. Он был совершенно измотан и едва передвигал ногами.

- Простите. - Эб вытер ладонью пот со лба. - Я опять обидел Вас.

- Это Вы меня простите. - Покачал я головой, глядя на его осунувшееся лицо. - Действительно, надо передохнуть.

- Надо валить отсюда, пока не поздно. - Зло сказал Абрахам. - Но я не могу... - Он поднял на меня виноватый взгляд. - Честное слово, Вам лучше идти...

Я спокойно сел на пол рядом с ним.

- Как Вы здесь оказались? - Укоризненно спросил я. - После Вашей дурацкой записки я не знал, что и подумать.

- У меня были дела, - Коротко ответил он, - которые я не сделал.

Эб низко склонил голову и развел руками, как бы признавая свое поражение.

- Они меня поймали, и все из-за моей самонадеянной спеси. Я неудачник, Лагер, классический неудачник. С рождения. Вы когда-нибудь видели такого?

- Да. - Кивнул я. - Я всю жизнь был неудачником, а два неудачника могут натворить гораздо больше дел, чем один.

Эб рассмеялся, тихо и невесело, но в его глазах мелькнули прежние лукавые искорки.

- Пошли. - Сказал он. - Спасибо, что дали мне передышку.

Через несколько винтообразных поворотов лестницы на нас повеяло свежим воздухом, и спустя еще минуту мы оказались в небольшой светлой комнате на первом этаже башни. Сквозь широко распахнутое окно был виден сад, ветер гонял по воздуху занесенные оттуда паутинки.

На массивном столе я увидел выставленные в ряд серебряные сосуды, наполненные слабо светящейся жидкостью, которая показалась мне знакомой. Я осторожно сунул в нее палец и поднес к носу. Сладковатый терпкий аромат притягивал меня, я лизнул жидкость кончиком языка и почувствовал непреодолимое желание опрокинуть в рот весь кувшин.

- Подождите. - Эб, хотевший пить уже, наверное, не одни сутки, задержал мою руку. - Что это? - Он повторил мой эксперимент и с отвращением отшвырнул кувшин.

- Это могло быть приготовлено из Вас! -Резко сказал Абрахам. - Хваленый эликсир! Бросьте это, Лагер.

- Но... Но я его попробовал! - В ужасе взвыл я. - Что теперь со мной будет?

Мое уже давно нездоровое воображение сразу нарисовало картину, как внутри меня начинает расти нечто, под воздействием чего я превращаюсь в чудовище и пожираю все вокруг.

- Ну бессмертным Вы во всяком случае не станете. - Успокоил меня Эб. - Чтобы поддерживать в себе вечную бодрость этой гадости надо выхлебать цистерну, я полагаю. - Усмехнулся он. - А от такой дозы у нас с вами ненадолго прибавится энергии, только и всего. Что весьма кстати, между прочим. Считайте, что Вы съели нечистой пищи, ну перекусили удодом что ли. Как Вам объяснить? Словом покайтесь в душе, что это сделали, потому что до церкви мы вряд ли скоро доберемся, и дело с концом.

Минуту спустя я действительно почувствовал себя бодрее. Эб тоже слегка повеселел. Мы выбрались через окно в сад и бросились между деревьями короткими перебежками.

 

Глава двадцать четвертая

БЕГСТВО ИЗ ДОЛИНЫ

Минут через десять быстрого бега мы углубились в непролазные заросли сухой колючей травы, заполонившей какие-то овраги и впадины по другую сторону башни.

- Нас тут видно? - Спросил я, переводя дыхание.

- Черт его знает. - Эб вытер рукавом лицо. - Кто-нибудь еще остался в живых?

Я коротко рассказал ему все случившееся с нами за последнее время. Эб мрачно кивал головой.

- Я так и думал. Злосчастная экспедиция... Смотрите! - Вдруг встрепенулся он.

Я обернулся. Башня озарялась изнутри яркими языками пламени, она словно сияла, пульсирующим темным светом.

- Это нас ищут.

Мы вновь двинулись в путь, Эб рубил сухие толстые стебли мечем и тихо чертыхался, потому что они сильно задерживали нас. Наконец, заросли кончились и мы оказались на краю огромного поля, располагавшегося в ложбине между пепельно-серыми каменистыми холмами. Все оно было уставлено черными саркофагами, подобными тому, который мы видели в светящихся пещерах. На этот раз они показались мне живыми. Сквозь их стены я видел слабо мерцавшие тела существ, представлявшихся то людьми, то какими-то отвратительными животными, то просто набором геометрических фигур. В ужасе я схватил Шлиссенджера за руку.

- Кто это?

- Слуги того, из башни. - бросил он, не оборачиваясь.

- Они мертвы?

- Нет. Спят и ждут своего часа. Хватит молоть языком.

У меня перехватило дыхание, когда, мы проходили между рядами саркофагов. Узкая тропинка., напоминавшая кладбищенскую аллею, вывела нас к небольшому храму, украшенному громадно и свастикой.

Вдруг Эб потянул меня за рукав и присел, прячась за одним из надгробий.

- Мы здесь не одни.

По ступенькам храма взбирался какой-то старик. В следующую минуту меня поразило то, что я с такого близкого расстояния не сразу узнал лорда Карригана. Одежда его была разорвана, голова тряслась. Он дико озирался по сторонам, с трудом сдерживая нетерпение.

- В таком возрасте надо ловить бабочек сачком, - зло сказал Эб, - и читать внукам сказки... Идем туда.

Он выбрался из своего убежища и быстрым шагом направился к храму. Я последовал за ним, взяв пистолет наизготовку. Взбежав по ступеням, замерли у приоткрытых дверей. Внутри храм был абсолютно пуст. Я ступил за порог и чуть не поскользнулся.

- Осторожнее. - Эб подхватил меня под руку и удержал на весу. - Тише.

Мне показалось, что я стою на стекле. Пол храма был сделан из какого-то гладко отшлифованного алого минерала, зеркально отражавшего нас в красноватом цвете.

Шлиссенджер с удивлением смотрел себе под ноги, и чем дольше он стоял, тупо уставившись в одну точку, тем сильнее расширялись у него глаза.

- Идиот. Какой же я идиот. - Прошептал он, присаживаясь на корточки и осторожно касаясь пальцами пола.

Он был настолько поглажен своим занятием, что не заметил лорда Карригана, стоявшего к нам спиной, чуть впереди. Я с силой тряхнул Эба за плечо, чтобы вернуть его реальности и обратить внимание на довольно странные действия нашего бывшего патрона.

Лорд опустился на пол я стал медленно водить по нему руками, бормоча, что-то себе под нос.

- Подойдем ближе. - шепнул Эб, - Только осторожно.

Мы приблизились, стараясь ни чем не выдать своего присутствия, но Карриган был слишком возбужден и занят, так что наши опасения оказались излишними. Старик склонился, и, согнув указательный палец, быстро чертил перстнем на полу какие-то знаки. Причем, когда рубин соприкасался со странным зеркальным покрытием, камень, казалось, исчезал, сливаясь с красной массой стеклянной земли под ногами.

- Работай же! Работай! - В исступлении бормотал лорд, с досадой стуча ладонью по полу. - Ты должен дать мне силу!. Я еще покажу этому ублюдку г башне, чьи идеи были ошибочны!

Я тоже присел на корточки, чтобы лучше рассмотреть камень, и с удивлением понял, что колонны, поддерживающие потолок храма, просто поставлены на красный пол, который представляет собой, сплошное естественное скальное образование, расчищенное от земли.

Эб видел тоже самое, и, наверное, цепочка его размышлений была еще короче моей, потому что он знал, что ищет.

- Пошли. - Коротко бросил мой спутник. - Нам здесь больше нечего делать.

- А Карриган? - изумится я.

- Оставим его. - Эб потянул меня за собой. - Мне надо кое-что проверить там, на улице.

Мы осторожно выскользнули из храма, оставив лорда, совершенно погруженного в свое странное занятие и ничего не замечавшего вокруг себя.

Почти бегом сбежав, по ступеням, Эб уселся на траву тут же, возле храма, вытащил из-за пояса меч и принялся ковырять им землю.

- Кто из нас сошел с ума? Нас же ищут!

Шлиссенджер не реагировал на мои негодующие возгласы. Он работал, отдуваясь и пыхтя, как экскаватор. Вскоре нашим глазам открылось такое же рубиновое скальное основание, как и пол в храме. По лицу Эба расплылась по-детски счастливая улыбка.

- Теперь все ясно.

- Что ясно? -Раздраженно осведомился я.

- Это, - Эб показал рукой вокруг, - и есть Отец-камень, Лапис Эксилис.

- Что это? - Мое недоумение возрастало.

- Подножие всей долины. Как я ошибался! Почему я сразу этого не понял? - Он перевел дух. - Дело в размерах. Мы были сами очень велики, когда, его потеряли.

Я удивленно смотрел на своего спутника.

- Бежим! - Шлиссенджер нахмурился. - Кажется, пришли по наши души.

Я обернулся. Черед поле черных саркофагов двигалось множество пылающих столбов, напоминавших огненные смерчи. Мы помчались, не разбирая дороги, и все время ощущая спиной приближавшуюся угрозу. Столбы оставляли на земле широкие полосы ожогов. На полном ходу мы влетели в ущелье, выводящее из долины, столбы двигались, за нами

ровною чередой. При виде этого зрелища меня охватил почти животный ужас.

- Что же делать, Эб? Куда теперь? - Я заметался из стороны в сторону.

Шлиссенджер остановился, повернулся к столбам лицом и решительно перечеркнул внезапно засверкавшим мечем ущелье. В воздухе вспыхнул огненный крест, раздался сильный грохот, каменные глыбы, казалось взорвались и погребли под собой огненные столбы.

-Вы целы? - Эб разгоряченно дышал.

- Кажется. - Гранитным осколком, мне пробило рукав и поцарапало руку.

. Ущелье было перегорожено грудой раскаленных камней, которые шевелились, как живые.

- Бежим. - Поторопил мечи Шлиссенджер. - Это слишком ненадежная защита.

Некоторое время мы двигались по ущелью, настороженно оглядываясь вокруг. Мои нервы были на пределе, и я чувствовал, что готов открыть огонь при первом же шерохе за камнями. Чуть поостыв от недавнего приключения, Шлиссенджер попросил закурить, и мы оба остановились.

- Если б вы знали, какая мука провести столько времени без сигарет. - Сказал он, наклоняясь и прикуривая от поднесенной мной спички.

В этот миг раздался сухой короткий щелчок, и половинка сигареты Шлиссенджера упала, срезанная пулей.

- Че-ерт! - Взвыл Эб, бросившись на землю и откатившись в сторону.

Но больше выстрелов не последовало.

- Странно. - Сказал я.

Мы начали медленно переползать за камнями, стараясь выбраться из опасного ущелья.

- Одно утешает, - шепнул мой спутник, - это люди, И вероятнее всего из нашей экспедиции, а с людьми мы как-нибудь да справимся. Хуже будет, когда сюда доберутся эти. - он выразительно кивнул в сторону красноватых камней в отдалении, все еще дымившихся после обвала.

Миновав ущелье, мы вшили к пологому склону, спускавшемуся в усыпанную каменными глыбами ложбину. По ее дну струился едва приметный ручей. Эб нагнулся и принялся жадно пить, зачерпывая воду рукой, вдруг из-за ближайшего валуна, метнулась какая-то тень. Человек сбит Шлиссенджера с ног и прыгнул на меня. Мы покатились по склону. Искаженное злобой лило, покрытое многодневной щетиной, и безумные глаза нападавшего показались мне знакомыми, но я не успел хорошенько рассмотреть его. Он душил меня изо всех сил, а я отбивался, как мог. Мой пистолет отлетел при падении в сторону, и теперь приходилось полагаться только на собственные руки. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы сзади неожиданно не прогремел выстрел, мой противник нелепо брыкнул ногами и больше не шелохнулся. Я увидел Машу, стоявшую в двух шагах от нас с пистолетом в руках.

- Вставайте. - Сказала она, вытирая лоб. - Как же я устала!

- Что тут у Вас происходит? - Вверх по склону торопливыми шагами взбежал Шлиссенджер. Увидев девушку, он остановился как вкопанный и удивленно уставился на нее. - Откуда ты, прелестное дитя? - В его голосе, несмотря на насмешку, зазвучали резкие недовольные нотки. -Я тебе куда приказал идти?

- Разве отсюда, выйдешь? - Безнадежно махнула она рукой.

Только тут я поймал себя на мысли, что они разговаривают по-русски, и ничуть меня при этом не стесняются. Я уже давно кое о чем догадывался относительно этой парочки, но если бы я взялся сразу осмысливать все, что мне довелось увидеть и услышать за последние два часа, то, думаю, клинический исход был бы мне обеспечен.

Я выбрался из-под тела своего противника и склонился над ним. Его лицо недаром показалось мне в первый момент знакомым. Это был Лабриман, невероятно изменившийся и как-то весь распрямившийся перед смертью. Он исхудал и осунулся, тонкий нос с горбинкой был обтянут прозрачной кожей, и все еврейское, неуловимо сквозившее в его облике при жизни, теперь проступило с необычайной ясностью.

Я невольно перевел взгляд на Машу. Она тоже выглядела далеко не лучшим образом, одежда ее была оборвана, лицо грязно и измучено. Она болезненно щурилась на солнце. И этой испуганной, потерявшеюся в горах девочке Шлиссенджер вычитывал мораль.

- Твое дело было выходить через Лхасу.

- Но я не смогла. - Покачала головой она. - Мы сбились.

Презрительная улыбка скривила губы Абрахама.

- Какое мне до этого дело? У тебя был приказ. Кто теперь передаст мою информацию?

- Эб, прекрати немедленно! - Вспылил я. - Что ты себе позволяешь? Она же совсем ребенок... к тому же полностью истощена!

Шлиссенджер полоснул меня холодным взглядом и отвернулся.

- Этот ребенок в отличие от вас провоевал все шесть лет, - процедил он сквозь зубы, - и еще два года до этого провел в тренировочных лагерях для диверсантов. В Тибете она не первый раз. Советую посмотреть Лабриману не в лицо, а в затылок. Хороший выстрел, правда? Так что руки у этого измученного ребенка, не дрожат. Я знаю, чего требую. .

- Я могу все объяснить. - Вяло сказала Маша.

- Оправдываться будешь не здесь и не передо мной. - Оборвал ее Эб.

Он направился к ручью, набрал во фляжку воды и, вернувшись, протянул ее девушке.

- Попробуй рассказать, как вы сюда попали.

- Я не знаю. - мрачно заявила она. - Когда. Вы приказали мне уходить, я промедлила. Из-за Лабримана, он от меня не отходил, и из-за того, что все были встревожены Вашим исчезновением, наблюдали друг за другом. Я не смогла ускользнуть. Целые сутки пропали...

- Понятно, - кивнул Эб, - ты опоздала и пересекла вместе со всей экспедицией границу внутреннего круга.

- Какого еще внутреннего круга? - Встрял я.

- Не важно. - Отмахнулся мой спутник. - Продолжай. - Властно бросил он Маше.

- Вечером Лабриман предупредил, что нас хотят убить, и предложил бежать вместе с ним. Пришлось взять с собой эту обузу, он все рано бы не отвязался и помешал мне уйти одной, а так хоть мулов украл. - Она вздохнула и отпила еще из фляжки. - Возвращались мы вроде бы так же, как пришли. Как сюда забрели - ума не приложу! В лесу так лешие людей крутят. Уже неделя... Все бродим, бродим... Одни камни. Мулы сдохли. Есть нечего, а главное - пить.

- Неделя? - В изумлении воскликнул я. - И дня не прошло, как вы

пропали.

Эб расхохотался сухим нервным смехом.

- Что Вы, Лагер, там, - он указал на долину, - время не течет и солнце не движется.

- Здесь ночью так холодно. - Маша поежилась. - Сейчас и поверить трудно, припекает, а после заката зуб на зуб не попадет. И появляются такие ужасные белые змеи. Не змеи, а прямо полозы. Толстые, по камням шуршат, подбираются. - Глаза ее расширились и в них так же как у Лабримана мелькнул сумасшедший огонь. - Стрелять в них бесполезно, шкура прочная, одна, надежда - не заметят. Сиди и дрожи всю ночь.

На лице Шлиссенджера мелькнуло выражение жалости.

- Успокойтесь, Маша. - Он опустился рядом с ней на корточки и мягко обнял ее.

- Жаль его. - Тихо сказала девушка, указывая на тело Лабримана, лежавшее в отдалении. - Он совсем свихнулся от голода и страха, плакал, даже один раз ударил меня. - Она покачала головой. - Но сильно, знаете, как капризный ребенок. Потом просил прощения.

- Как вы на нас наткнулись? - Спросил ее Эб.

- Я заснула, под утро, а Лабриман ушел. Он сам в последнее время не знал, что делал. Меня разбудил выстрел. Одинокий такой, слышали?

- Да. - Кивнул Шлиссенджер, инстинктивно проведя ладонью по губам.

- Потом я услышала шум, побежала на него и увидела как Вы деретесь с Лабриманом. - Она посмотрела на меня. - Я не хотела стрелять... Но он ведь совсем сумасшедший...

- Ладно. Что сделано, то сделано. - Остановил ее Эб. - Пойдемте отсюда, а то за нами в любой момент могут прийти.

Его слова не произвели на девушку ровным счетом никакого впечатления. Она покорно встала с земли, не проявляя ни малейшего интереса к тому, куда мы собираемся идти. Между тем, после ее рассказа о каменном лабиринте, из которого невозможно выбраться, этот вопрос вставал сам собой.

Шлиссенджер в задумчивости покусал верхнюю губу, затем повернулся к нам, будто что-то решив.

- Она права. Здесь вам действительно не выйти. Будем выбираться через долину.

- Вернуться? - В ужасе прохрипел я, отступая на шаг.

- Мы не выйдем отсюда. Мы будем также плутать. - безнадежно махнула рукой Маша.

На губах Эба зажглась столь неприятная для меня улыбка, полная собственного превосходства.

- В долину-то всегда, выйдем, я хорошо знаю дорогу.

На скорую руку мы насыпали над Лабриманом холм из камней и двинулись к началу ущелья.

Как и следовало ожидать, Эб выбрал другой путь обратно в долину. С уверенным видом он углубился в заросли высоченных вечнозеленых хвощей, покрывавших весь склон. Здесь нас трудно было заметить. Мы шли в лесу из гибких стеблей вслед за зло насвистывавшим Шлиссенджером. На листьях растений лежала липкая белая роса, которая распространяла резкий горьковатый запах. Меня и без того мутило, и я с трудом боролся с приступами дурноты. То же самое случилось и с Машей, время от времени ее просто выворачивало наизнанку. Эб, казалось, не замечал царившего вокруг благовония, он легко лавировал между стволами, раздвигая рукой ветки.

- Идите впереди, - бросил мне Шлиссенджер, когда наша спутница в очередной раз скрючилась у корней одного из деревьев, - мы вас догоним.

Он наклонился над Машей, достал из кармана платок и начал вытирать ей губы.

Я последовал его совету, чувствуя себя не лучше девушки. Вскоре между травянистыми стволами замаячил просвет. Мои ноги уже подгибались, я с усилием вытер испарину на лбу и поспешил не столько на свет, сколько на легкий ветер, доносившийся с опушки отравленного леса. Но стоило мне сделать несколько шагов, как чей-то голос, доносившийся из-за деревьев, заставил меня сначала остановиться, а потом ничком броситься на земли.

Раздвинув руками листья, я взглянул вниз и остолбенел. Под самым склоном, прячась за корягами и камнями, лежали два человека, чьи фигуры даже издалека показались мне до отвращения знакомыми. Направив друг на друга пистолеты и время от времени обмениваясь "любезностями", они валялись в грязи, но до сих пор еще ни разу не выстрелили.

- Кажется, кое-кто добрался сюда раньше нас. - услышал я над ухом голос Шлиссенджера. - Вот ведь пронырливые ребята.

Он оставил Машу в нескольких метрах за деревьями, чтобы она могла прийти в себя и присоединился ко мне.

У самых корней оказалось намного легче дышать, и девушка глотала воздух большими неровными глотками. Видимо, запах росы поднимался вверх, не задерживаясь около земли. Эб жестом пригласил меня подползти поближе, и я задвигался между стеблей как большой червяк, стрясая неимоверное количество росы. К счастью, ветер дул нам в лицо.

Лес заканчивался на краю невысокого обрыва. Внизу, во впадине, растительности не было, зато дальше простиралось сплошное зеленое море.

- Театр "Глобус" по-тибетски, - зло сплюнул Эб, глядя в сторону лежавшим в ложбине людей. - Протрите глаза, Фриц, это же лорд Карриган и ваш учитель!

Только теперь я действительно видел, кто валяется там, под откосом. Ветер доносил до нас обрывки фраз.

- Я по крайней мере знаю, за что умру. - презрительно бросил сэр Генри. - Я добыл дом для моего народа, я соединил осколок блуждающего камня с великим единым камнем-чашей и загадал желание. А что получили вы?

Бауэр не ответил.

- Вы что же решили тихо уползти отсюда? - с беспокойством окликнул доктора Карриган.

Мой учитель еще плотнее вжался в землю и молча выцеливал корягу, за которой лежал лорд. Карриган осторожно приподнял всклокоченную как старой птицы голову.

- Что здесь происходит? - внезапно услышали мы у себя над головами Машин голос. - Почему вы лежите? Там же воздух...

Девушка решительно перешагнула через нас и, с хрустом раздвинув проклятые листья, вышла из укрытия.

- Господи, как же хоро-шо-о-о! - протянула она, подставляя лицо ветру, и в тот же миг согнулась, прижав руки к животу.

Ни я, ни Шлиссенджер не успели схватить ее и притянуть к земле. Высунувшийся из-за коряги лорд выстрелил сразу. Мы услышали сухой щелчок его револьвера и почти одновременно увидели падавшую Машу. Девушка покатилась вниз по склону, Эб бросился за ней, Карриган прицелился в него. Создавшимся замешательством сумел воспользоваться только доктор Бауэр, он привстал из-за своего укрытия и разрядил пистолет в голову сэра Генри. Лорд с раздробленным черепом начал медленно поворачиваться в сторону своего убийцы, его мертвые пальцы несколько раз машинально нажали на курок. Если бы доктор остался за камнем, все было бы иначе, но Бауэр уже выскочил на открытое место и слишком близко подбежал к лорду. Пять патронов, остававшихся в допотопном барабане Карригана, ударили по косой, прошив моего учителя от пояса до коленей.

В этот момент высоко над стеной зеленого леса появились огненные смерчеобразные столбы, преследовавшие нас со Шлиссенджером при выходе из долины.

- Бежим! - крикнул Эб, поднимаясь с колен. Я оторвал взгляд от мертвого лица Маши и подал ему руку.

 

Глава двадцать пятая

КОНЕЦ ПУТИ.

Шлиссенджер протянул мне руку, и я выбрался вслед за ним на вершину склона. Дул ветер, трудно было даже дышать. По небу плыли серые клочья облаков.Внизу мелькали какие-то светящиеся точки, то беспорядочно перемещавшиеся по долине, то складывавшиеся в немедленно рассыпавшийся узор.

- Натворили мы с вами дел. - сурово сказал Абрахам, поднимая лицо вверх. -Посмотрите-ка, что там за круговерть!

Я с ужасом глядел на зеленоватые вспышки огоньков и пытался определить, сколько нашим преследователям потребуется времени, чтобы добраться сюда.

- Да не там! - Эб с силой взял меня за плечи, и повернул так, чтобы моему взору разом открылась картина грозного величественного неба. Казалось сам воздух потемнел и сгустился.

- Идемте. - Эб потянул меня за руку. - Теперь можно помедленее. Им, я думаю, уже не до нас.

- Почему? - Прохрипел я, стараясь перекричать ветер.

Он устало покачал головой.

- Я просто знаю. Черт возьми, Лагрр, есть вещи...

- Погибли вс╦, - мрачно перебил его я. - И мне скоро придет конец. Я последний из оставшихся в живых.

- А я? - опешил он. Шлиссенджер даже остановился, изумленно глядя на меня.

- Вы не человек. - Неожиданно для самого себя сказал я. -У Вас своя миссия.

- Это не означает, что я не могу погибнуть. - грустно усмехнулся он. - Может быть даже гораздо раньше, чем Вы.

- Простите... - Я сам не знал, что на меня вдруг накатило.

- Вы правы. - Покачал головой Эб. -Иногда я рад этому, иногда нет. Жаль, что Вы из-за этого пропахали между нами такую борозду.

- Я не пропахал! - в отчаянии от своей глупости выдохнул я. -Просто мне все время кажется, что теперь моя очередь...

-Послушайте вы, человек тонкой .нервной организации, - резко оборвал меня Шлиссенджер, - Вон там за камнем сидит живое опровержение Ваших теорий.

Эб показал рукой вперед, и я с удивлением увидел примостившегося среди серых валунов Ярослава Всеволодовича Германна, пытавшегося перетянуть свое раненое предплечье грязным носовым платком.

- Каким же ветром вас сюда занесло, господин сталинский сокол? - Язвительно осведомился Абрахам, подходя к несчастному путешественнику.

- А, господин-товарищ полковник Александр Гранат! - Со сладострастной ненавистью в голосе застонал Ярослав Всеволодович. - Что это вы меня сталинским соколом кличете? Вы что же считаете, себя лучше? Вы такой же агент НКВД...

- Вообще-то я не агент, а резидент...- скромно поправил его Эб, -но продолжайте.

- Какая разница? -Взвыл Германн. - Ненавижу! Вас и Вашу проклятую лавочку! Сколько унижений, сколько страха, каких-то мелких, грязных делишек, подленьких поручений только за право свободно выехать из этой страны и заниматься своим делом.

- Вот видите, -мягким тоном заметил Шлиссенджер, - полковнику Гранату пришлось делать вещи и пострашнее, только за право вернуться. А Вы говорите - какая разница?

- Погибла Лена. - Протянул Германн, уронив руки. - Что смысла? Что смысла?! Я Вас спрашиваю? - Он горестно всхлипнул. -Тащила сюда эту глупую девчонку, вашу связную, встречалась в Москве с какими-то людьми, бредила великим оккультным будущим России... Боже мой!

Он обхватил голову руками и стал медленно раскачиваться из стороны в сторону.

- Это Вы, Вы виноваты во всем. - в глазах Германна заблестел злобный огонек. - Смотрите, Лагер, с кем Вы связались!

- Это правда? - Спросил я, поднимая на Эба глаза.

Он сухо рассмеялся.

- Часть правды. Такая же, как то, что я мальтийский рыцарь, хозяин Анубиса, принц вышних арией Ангхат Аримойя и многое, многое другое.

- Слушайте его, Лагер, слушайте, как он Вам дурит голову! - Зло прошипел Ярослав Всеволодович. - Да, у него много лиц и ни одного собственного.

Шлиссенджер обернулся к Германну так резко, как будто его хлестнули плетью. Минуту назад спокойное насмешливое лицо моего друга было искажено гневом. Я даже не ожидал от него такой реакции.

- Так ты хочешь посмотреть на мое настоящее лицо? - спросил он. - Что ж я тебе его покажу.

Ярослав Всеволодович ерзнул.

- Будьте так любезны, милостивый государь. Будьте так любезны! А то у Вас кокарда во лбу светится!

Холодная презрительная улыбка скривила губы Шлиссенджера. Он отступил на шаг и с усилием провел по лицу ладонью. Я не понял, что произошло в следующую минуту. На мой взгляд, в облике Эба ничего не изменилось. Но Ярослав Всеволодович, не отрываясь, смотревший на моего друга, неожиданно застонал и в ужасе повалился на землю, зажимая глаза руками.

- Довольно? - голос Эба звучал враждебно и глухо.

- Проклятое чудовище! - Выкрикнул Германн. -Все вы тут черти!

Он неловко выхватил откуда-то из-под одежды кинжал-пурбу и бросил его в сторону Эба. Нож сверкнул и, застыв в воздухе на каком-то расстоянии от Шлиссенджера, повалился в снег.

- Я же предупреждал Вас, господин Германн, что такое оружие подходит только для охоты на злых духов. - Абрахам подобрал нож и выпрямился. - А я, как видите, не демон.

В его голосе зазвучали почти дружелюбные нотки. Он сделал шаг по направлению к Германну и протянул ему руку, чтобы помочь встать. Но Ярослав Всеволодович, в ужасе отползавший в сторону, вдруг вскочил на ноги и бросился, не разбирая, дороги бежать.

- Стойте! Стойте! Куда Вы? - Закричал я.

Германн, как одержимый, мчался по склону, взмахивая руками, вдруг, споткнувшись, покатился вниз.

- Скорее. - Эб побежал за ним, и замер, остановленный громким долгим криком в пустоте и затем отдаленным звуком ударившегося о камни тела.

- Он сорвался. -Шлиссенджер опустил голову. - Не ходите. - Его рука легла мне на плечо. - Тем нечего смотреть.

- Может, он еще жив? - взволнованно предположил я.

- Нет. - Резко тряхнул головой мой спутник. - Ему уже не помочь. Когда вы научитесь мне верить?

Мы побрели по склону вдвоем. Сильные порывы ветра почти сбивали нас с ног. Чуть впереди серые каменные валуны показались мне похожими на полуразвалившиеся ворота.

- Нет, нет, не сюда! -Эб довольно сильно подтолкнул меня в спину. - Выходите между мегалитами.

Он почти перетащил меня через воображаемый порог, на котором я ощутил непреодолимое чувство отвращения и полную невозможность переступить за него.

- Вот и все. - Эб вытер лоб рукой. - Дверь за вами закрыта.

Обернувшись к долине лицом, Шлиссенджер защитил глаза ладонью и принялся внимательно вглядываться в хаотичный, постоянно меняющийся узор огоньков далеко под нами. Они перемещались с невероятной быстротой, то вспыхивали, то гасли. Казалось, их беспокойство достигло апогея.

- По-моему, пора. - Тихо произнес мой спутник, и на лице его расплылась дразнящая, отчаянно веселая улыбка.

- Что Вы сказали? - Ветер мешал мне расслышать его слова.

- Я говорю, поднимайтесь вверх! - Крикнул он мне почти в самое ухо. -Я вас скоро догоню. У меня здесь есть еще одно небольшое дело.

- Вам помочь? - С готовностью отозвался я.

Эб прыснул.

- Ну что, Вы, Лагер. Так, пустяковина.

Я смутился и медленно побр╦л вперед, не оборачиваясь.

- Фриц! - Шлиссенджер догнал меня. - Вот, возьмите кинжал. Он Вам пригодится.

Эб махнул рукой и быстро двинулся вниз по уклону, вновь проходя под рухнувшими воротами. Сердце мое сжалось от тяжелого предчувствия. Я нехотя побрел вверх, то и дело оглядываясь. Не пройдя и 50 метров, я остановился. Мое ожидание было долгим. Наконец, я не выдержал. Ноги словно сами собой понесли меня в обратный путь, но не успел я сделать и

нескольких шагов, как все вокруг совершенно почернело. Ветер опал и наступила такая щемящая, полная угрозы тишина, что слышно было как далеко-далеко вверху воздух скользит по крылу птицы.

Этот странный свистящий звук с каждой минутой становился все громче, превращаясь в ровный гул, а затем и мощный рев. Словно чьи-то гигантские крылья, с невероятной скоростью резали упругое черное небо надо мной.

Я вскинул голову и заслонился рукой. Громадная человеческая фигура в развивающемся плаще камнем летела к земле. На мгновение низкие тучи стали лицом моего друга, и в следующую минуту страшный удар потряс долину.

-Эб!!! - закричал я, падая.

Я видел, как взметнулись вверх целые горные хребты, тысячелетия простоявшие на своем месте. Их падение было страшным. Потоки огненной лавы хлынули вниз, погребая все на своем пути. Небо грохотало и рвалось, как грубая холщовая ткань. Кто-то подхватил меня за плечи и поднял в воздух.

- Хорошая заварушка! - Услышал я как сквозь толстое стекло голос Шлиссенджера, но сколько не оглядывался не смог его увидеть. - Вы читали "Апокалипсис"?

- Д-да. - выдавил я из себя. -Уже?

Потехе Эба не было предела.

- Ну нет, мы еще потянем. - Заходился он. - Но этого полигона у них больше нет!

- Полигона? - Я чувствовал, что все доходит до меня очень медленно.

- Вы меня умиляете своей наивностью. - Эб перестал смеяться. -Есть сверхистория, ее ход не изменить. Если бы я еще неделю назад попытался рассказать вам хоть малую толику из того, что знаю, вы бы сочли меня сумасшедшим. А теперь Вы висите между небом и землей и самое время поговоришь об Антихристе.

Я заметил, как из чрева долины вверх взметнулся столб черных искр и рассыпался, наполняя воздух отвратительным серным зловонием.

- Красиво рвануло! Это башня. - закончив свои восторги, Эб продолжал. - Понимаете, Лагер, Антихрист должен прийти в мир и быть повержен. Тысячелетиями все силы тьмы трудятся для того, чтобы предотвратить его поражение в этом предпоследнем бою. Их усилия бесплодны, но... - в голосе Абрахама зазвучало раздражение. - дело в цене, которую придется платить за победу. Это местечко было создано очень давно и, к сожалению, благодаря моей собственной глупости. Ляпис Эксилис лег в основу долины, его магическая сила была так велика, что даже волны Потопа не смогли покрыть этих гор. Здесь обосновалось целое гнездо детенышей Сатаны, они подыскивают подходящие для выполнения миссии Антихриста души, скрывают их, тщательно обучают и выбирают достойнейшую, самую сильную, самую грязную, самую твердую в своем служении злу. Время от времени дьявол напускает своих приверженцев то на одну, то на другую часть света, устраивая своеобразное царство Антихриста в одной, отдельно взятой стране. Там живые завидуют мертвым, там отрабатываются те приемы и методы борьбы, которыми Антихрист будет действовать, когда захватит власть во всем мире. Иногда соперников стравливают, чтобы понять, кто из кандидатов больше подходит для выполнения великой черной миссии. В этом ключ и причина последней войны. Когда время малых царств зла проходит, здесь осмысливается накопленный опыт. С каждым годом знания адептов темного пути вс╦ шире, отбор душ все жестче, справиться с ними все труднее.

Эб помолчал.

-Уничтожив Ляпис Эксилис со всей его магической силой, мы выбили у них почву из-под ног. Их убежище разрушено.

- И что теперь? - Подавленно спросил я.

- Что? - Удивился Э6. - Второго такого местечка Сатана простым движением брови сделать не сможет. Одна магическая защита создавалась здесь веками и усилиями сотен поколений приверженцев черной веры по всему свету. Первый этап мы выиграли - Антихристу больше негде скрываться и он вынужден теперь прийти в мир.

Эб помедлил.

- Раньше, чем рассчитывал. Недоученным. Недоделанным. Может, это вообще будет не лучшая душа из колоды возможных. Да к тому же с таким предродовым потрясением! Нет, мы хорошо потрудились.

Я подавленно молчал.

- Что прямо теперь? - Наконец выговорил я.

- Ну-у. -Уклончиво протянул Шлиссенджер. - Может, и не прямо. Не мне решать. Но одно могу точно сказать: скоро. По небесным меркам, конечно скоро, не по земным.

Его голос стих. Больше я ничего не слышал. Тяжелое оцепенение охватило меня. Картина разрушений перед глазами погасла, и я словно провалился в бездонный колодец.

Когда я очнулся, слабый ветер шевелил волосы на моей голове. Все вокруг было занесено снегом. Чуть поодаль, внизу, под высокими сугробами еще виднелись верхние камни ворот. Я взглянул на долину. Безмолвный, совершенно дикий пейзаж простирался там, где еще вчера виднелись черная башня и множество храмов. Лишь по смутно знакомым очертаниям отдаленных горных хребтов можно было догадаться, что я нахожусь в той же самой местности.

Я с трудом поднялся на ноги и огляделся. Можно было идти, все равно куда, можно было лечь и умереть прямо здесь. Большой разницы не было. Я выбрал первое.

Следующий день и ночь были для меня, быть может, самым тяжелым испытанием в жизни. Я остался один. Совершенно один, среди давящих своим безмолвием и бесконечностью гор. Голос Шлиссенджера больше не посещал меня. Я не знал, куда идти и не задавался этим вопросом. Я ощущал себя покинутым, забытым в этой глуши. Казалось, колесница сильных мира со всеми их делами и заботами промчалась мимо, ветер, поднятый ею, обдал меня, и вот я стою в пыли, никому не нужный, цепляющийся за жизнь человек.

Глубокий снег доходил мне до коленей. Временами я проваливало в него по пояс, обжигая руки колючими иглами. Голод мучил меня до приступов дурноты. Я вдруг осознал, что не ел больше двух суток. Временами силы оставляли меня, и я в изнеможении ложился на землю с мыслью, что больше не встану. Голова начинала кружиться, в ушах звенело и перед моими глазами возникали странные картины.

Я видел толпы людей с повозками и мулами, навьюченными скарбом. Они вереницей двигались по горным дорогам, поднимая шум и скрип. Ржали лошади, плакали дети. Но стоило мне протянуть руку или закричать, как видение исчезало.

Иногда мимо меня по горным склонами над пропастями проносились страшные железные птицы, выдыхавшие пламя. Они могли уничтожить караваны беженцев: я видел разорванного пополам верблюда и тележку с безруким возницей, оползавшую с кручи - но мне не причиняли никакого вреда.

Однажды над камнем, под которым я лежал, раздался шум, и, с трудом оторвав от земли голову, я увидел нашего бывшего проводника Тохто. Он сидел на вершине валуна, сложив за спиной перепончатые, как у летучей мыши крылья, и с жадностью обгладывал чью-то мертвую руку.

- Узнаешь? - Спросил он, повертев у меня перед носом костяшкой. -Все пхилинги кончают так.

Я с ужасом понял, что на указательном пальце руки надет перстень лорда Карригана.

- Теперь твоя очередь. - продолжал проводник. -Ты думал, что уйдешь, сможешь уползти отсюда? Но хаоны сделали бедного Тохто стражем.

Он взмахнул своими отвратительными крыльями.

-И когда я выем твой мозг и высосу глаза...

Я неловко вытащил из-за пояса пурбу - прощальный подарок Эба - и из последних сил швырнул его в Тохто. Кинжал просвистел в воздухе, видение исчезло.

К ночи холод усилился, по земле замела поземка, и я почувствовал, что зуб не попадает у меня на зуб. Идти было бессмысленно. Кругом вставала непроглядная пелена. Я совершенно выбился из сил и, наконец, повалился в снег, сам не зная, где нахожусь.

С каждой минутой меня все сильнее засыпало снегом. Я вдруг ощутил всю свою усталость, потом мне сделалось почти тепло, и я понял, что не могу бороться со сном. Я увидел горный перевал сверху и свою скорчившуюся полузаметенную фигуру, темневшую в матово-белом снегу. Мне было не жалко бросить ее здесь, но что-то удерживало меня при ней. И это что-то было решением большого совета, собравшегося в полукруглой зале с потолком цвета золотого неба. Решение еще не было принято и, хотя все казалось ясным, кто-то противился

его принятию.

Я увидел Шлиссенджера в сияющих царственных одеждах. Он был моложе, и в тоже время старше, чем я его знал. Все морщины на его лице разгладились, оно приобрело выражение спокойной властности и силы. Толстый золотой обруч охватывал его уложенные крупными кольцами волосы, правая рука сжимала рукоятку висевшего на поясе меча. Я понял, что он крылат, как и все в зале.

- Я прошу не о многом. - его голос звучал спокойно, но мне почему-то показалось, что он еле одерживает себя.

- Но ему пора. - возразили сразу несколько голосов.

- Опять ты противопоставляешь свое желание воле всех!

- Ты только вернулся, а уже скандалишь!

- Не забывай, многие были против тебя.

- Хочу напомнить высокому совету, - Шлиссенджер склонил голову, - что я еще не получил награды за сделанное. Пусть моей наградой будет его жизнь.

По залу пронесся ропот возмущения.

-Ты требуешь награды за исправление собственных ошибок!

- Разве возвращение в наш круг не награда?

- Вы забываете, что я ушел по собственной воле, - усмехнулся Эб, - и волен был прийти. Этот человек помог мне сделать то, что я сделал. Если кто-то из вас, элогимы, способен повторить подобное, пусть встанет. Я хочу посмотреть.

В зале повисла тишина.

- Глупец!

От звука этого голоса все вздрогнули и преклонили колени. Вместо купола над залом возникло ослепительное сияние, нестерпимое для моих глаз.

- Дело, которое ты сделал уже само по себе великая награда.

- Ему еще рано уходить! - Взмолился Шлиссенджер. - И не потому что он молод, а потому что иметь на одного порядочного человека больше в том мире выгоднее нам самим. Его душа едва протерла глаза, а они, - Эб обвел рукой собрание, - уже готовы призвать ее сюда. Зачем? Я же не прошу за друга моего Исаака, ему было пора, он достаточно окреп для здешних битв.

- Хорошо. Сделай так, как хочешь. - Голос стал суров. Шлиссенджер стоял, склонив голову и не смея поднять глаз.

- Встань. И знай, что ничему на свете я не рад сегодня так, как твоему возвращению.

Зал потонул в бесконечном сиянии. Больше я ничего не видел и не слышал.

 

 

ЭПИЛОГ.

Я очнулся от того, что меня тянули чьи-то руки. До моего слуха доносились гортанные голоса и позвякивание колокольчиков. Когда я открыл глаза, то увидел несколько тибетцев, разрывших снег, чтобы вытащить мое почти окоченевшее тело. Это были монахи-ламы, двигавшиеся с караваном паломников из Джигадзе в Лхасу. Они подобрали меня и доставили в буддийский монастырь, где я провалялся не меньше месяца, исцеляемый разного рода сомнительными средствами.

Когда я вместе с попутным караваном торговцев достиг тибетской столицы и заявился в резиденцию английской делегации при дворе далай-ламы (единственной европейской дипломатической миссии, находившейся тогда в Лхасе), на меня посмотрели как на выходца с того света. Экспедицию считали давно погибшей, что впрочем не противоречило истине, а мой сбивчивый рассказ о подземных ходах и проводнике, сожравшем лорда Карригана, воспринимались не иначе как бред повредившегося в уме от голода и страха человека, который столько времени один проскитался в горах. К тому же, показывая на карте глухой горный район, где, по моим понятиям, пропала основная часть моих спутников, я не мог толком объяснить, почему самого меня паломники нашли за много километров от него, в сравнительно "обжитой" части Тибета. Боюсь, что это навсегда останется загадкой.

Надо отдать должное английским чиновникам, они отнеслись ко мне со всем возможным сочувствием, доставили в Европу и на сумму, присланную из ООН, поместили в одну из хороших психиатрических клиник под Лондоном. Там у меня не нашли ни каких серьезных отклонений и заключили, что гибель экспедиции, произошедшая на моих глазах, оказала на меня слишком серь╦зное воздействие, так что нервы мои в конец расстроены, и мне нужны покой, отдых, хорошее питание и тому подобные мелочи, которые врачи прописывают всегда, когда не знают, какой поставить диагноз.

У меня хватило ума и силы воли больше не пытаться рассказывать о пляшущих мертвецах и эликсире бессмертия. Я составил насквозь лживый отч╦т о нашей экспедиции и переслал его в ООН. Как ни странно, но ко мне продолжали проявлять интерес. Я был единственным выбравшимся, и в поддержании контактов со мной научно-консультативный совет был очень заинтересован.

Вскоре, не без сопротивления своих новых коллег в Мюнхенском университете я получил хорошее место и стал читать лекции, имея очень приличное, по моим скромным запросам, жалование. Скажу сразу: мои высокие покровители из этого центра международной неразберихи отчего-то были уверены, что я тибетолог. Таким образом, предоставленная мне работа требовала полной переквалификации. Впрочем, в моем положении едва ли можно было выбирать. Я не привык быть плохим специалистом и честно погрузился в антропологию Тибета, испытывая к этой тематике самое глубокое отвращение.

Я заканчиваю писать, сидя на кафедре, где часто остаюсь работать ночью. Во-первых, мне очень далеко добираться до дома, а трамваи ходят как-то плохо √ несмотря на немецкий порядок. Машины у меня нет. Во-вторых, в комнатке, которую я снял на окраине города у многодетной семьи, не очень-то отдохнешь. Поэтому, когда у меня выпадает утренняя лекция, я всегда предпочитаю обосноваться здесь же, в университете.

Сейчас я, пренебрегая пожарной безопасностью, установлю на заваленном тибетскими древностями столе спиртовку, чтобы сварить себе кофе, и, уподобясь г-ну Германну, начну вскрывать пурбой банку консервов.

Передо мной лежит довольно увесистая стопка листов, которую можно считать настоящим отчетом об экспедиции. У этой рукописи, не смотря на ее объем, есть одно немаловажное достоинство: ее никто никогда не прочтет.

СЛЕПЫЕ ИДУТ В АД
[предисловие] [главы 1-7] | [главы 8-15] [главы 16-24]